Анджей Сапковский - Сага о Рейневане. Божьи воины

— Сомневаюсь, — прервал Герсдорф. — У тебя нет таких денег.

— Здесь речь о моей чести и рыцарском слове, — рыкнул Клюкс. — Я готов за это отдать кровь и жизнь, а что говорить о пятидесяти гривнах! Впрочем, столько-то я найду запросто!

— А сто найдешь? — спросил молчавший некоторое время Ульрик фон Биберштайн. — Потому что я перебиваю, даю за него сто коп грошей. И нечего тут со своим гонором лезть. Объяснений не просите. Но если это действительно Рейнмар Белява, то он должен быть моим. Даю за него сто коп. Господин Отто де Бергов? Что скажете?

Де Бергов долго глядел на него. Потом обвел взглядом всех.

— Скажу, — вскинул он голову, — что ничего из этого не получится. Торговлю ликвидирую. Беляву из торга убираю.

— Это почему же?

— А потому, — Отто де Бергов не опустил головы, — что мне так нравится.

— Ну что ж. — Биберштайн в ярости засопел, сплюнул. — Ваш замок, ваша воля, ваше право. Только если вы так, то мне как-то расхотелось у вас гостить. Покончим с делами и кому в путь…

— Верно, — кивнул головой Лотар Герсдорф.

— Факт, — поддержал Янко Шафф. — И я тороплюсь как бы. Закончим торговлю и попрощаемся.

— В таком случае, чтоб вы меня все-таки лихом не поминали, — заявил де Бергов, явно сдерживаясь, — будет скидка. Специальная цена, как для брата. Как в Кутной Горе восемь лет тому назад. Копа грошей со лба. Баб и подростков добавляю даром.

— И не надо взаимно перебивать друг друга, — предложил Герсдорф, — а поделимся. Будзишин, Згожелец, Любий, Фридланд, Еленья Гура. Сначала поровну поделим баб и сопляков, а остальных…

— Остальные поровну не делятся, — сказал де Бергов, жестом призывая своих вооруженных. — Будет справедливо, черт побери, никто ущерба не пронесет. Эй, взять их! Этих четверых! Взять и связать!

Прежде чем мартагузы Прыщавого поняли, что происходит и в чем дело, они уже были связаны. Только когда их втолкнули между их же невольниками, они начали вырываться, орать и сыпать проклятиями, но их мгновенно и безжалостно успокоили ударами плеток, бичей и древками копий.

— Пан… — застонал Прыщавый, которого никто не коснулся. — Ну, как же так… Как же… Это ж мои люди.

— Может, хочешь к ним присоединиться? Есть у тебя такое желание?

— Нет, нет, чего бы ради. — Рот Прыщавого раззявился в широкой и заискивающей гримасе. — Никак нет! Что они мне, родные или как? Найду новых.

— Факт, всегда можно найти желающих. Так что иди. Да, чуть было не забыл…

— А‑а-а?

Отто де Бергов ответил улыбкой, после чего кивнул Дуце фон Пак, державшей копье поперек седла. Дуца сверкнула зубками, ее зелено-голубые глазенки загорелись.

— Ты привел мне в замок шпика и убийцу. Беги к воротам! Давай! А ну быстрей!

Прыщавый побледнел, сделался белым как рыбье брюхо. Он мгновенно остыл, развернулся и помчался к воротам, словно гончая. Бежал он быстро. Очень быстро. Походило на то, что добежит.

Нет, не добежал.

в которой оказывается, что ничто так положительно не влияет на прояснение ума, как голод и жажда. Если же требуется раскрыть какую-то загадку, то лучшие результаты дает описание человеческих останков. Обязательно в День Поминовения Усопших.

— Рейнмар фон Беляу из Силезии. — Отто де Бергов, владелец замка Троски, окинул Рейневана взглядом с головы до ног и обратно. — Чернокнижник. Алхимик. Гуситский шпик. А ко всему прочему еще и наемный убийца. Широкий, я бы так сказал, диапазон специальностей. С которой же из них ты прибыл в мой замок? Не отвечаешь? Не беда. Я и без того знаю.

Рейневан молчал. В горле у него пересохло, он не мог сглотнуть слюну. Яма была чудовищно холодной и чудовищно вонючей. Смрад, казалось, бил из-под прикрытого тяжелой железной решеткой отверстия в полу. Хотя спуск под башню по винтовой лестнице занял много времени, уровень, на котором они находились, был не самым нижним. Ниже было что-то еще. Темницы под Девой доходили, кажется, до чрева Земли.

Слуги воткнули факелы в железные ухваты. Решетка в полу со скрипом открылась. В темное и несущее гнилью отверстие опустили лестницу.

— Слезай, — подтвердил догадку Рейневана де Бергов. — Быстро.

Спуститься до самого низа ему не дали. Сильно дернули лестницу. Рейневан упал, ударился об утоптанный, твердый как камень глиняный пол, от падения надолго отшибло дыхание.

— Когда-то, — бросил сверху де Бергов, заслоняя собой те крохи света, которые проникали сквозь отверстие, — был у меня в Тросках мудрила-магик, начитанный и болтливый. Так он утверждал, что такая яма, как эта, называется oubliette [149] подземная тюрьма, каменный мешок ( фр. ). . Никогда в жизни не слышал, чтобы кто-нибудь, кроме того магика, пользовался этим словом. Оно якобы идет от галльского и означает, хе-хе, «забудка». Я тебя просвещу, почему именно такое название. Так вот эта решетка сейчас будет закрыта, а о тебе забудут совершенно, равно как о хлебе и воде. Поэтому я лично галльской «забудке» предпочитаю местное название ямки: «уморильня». Я уморю тебя голодом, господин фон Беляу. Разве что ты поумнеешь и скажешь, кто тебя нанял, по чьему приказу ты собирался меня убить. Предупреждаю, вранье и выкрутасы тебе не помогут. Я знаю, кто стоит за покушением, ты добавишь мне только детали. И доказательства.

Рейневан застонал, сменил положение. Он сильно ударился, но вроде бы ничего себе не сломал. Сверху долетел щелчок и скрежет замыкаемой решетки.

— Да, совсем было упустил, — добавил сверху де Бергов. — Чары, если ты действительно колдун, тебе не помогут. Мудрила магик, о котором я упомянул, окружил уморильню специальными защитными заклинаниями. Утверждал, что их не преодолел бы и сам Мерлин. Выяснилось, что он не лгал, и выяснилось это на его собственном примере. Он сгинул там внизу и теперь составит тебе компанию. А если оттуда не удалось сбежать Рупилиусу Силезцу, то и у тебя нет никаких шансов. Прощай. А поскольку вскоре ты там внизу будешь сосать собственную ногу, постольку заранее желаю здоровья и приятного аппетита.

Шаги и щелчок металла утихли в отдалении. Смолкло эхо. И опустилась тишина, глубокая и глухая.

Прошло некоторое время, пока глаза Рейневана привыкли к темноте. Настолько, что в углу ямы он смог разглядеть белый ощерившийся череп прикованного к стене скелета.

Слухи оправдались. Чародей Рупилиус действительно пребывал в замке Троски. Пребывал и остался в нем. На веки вечные.

Основной проблемой, связанной с чародейскими амулетами, пояснил некогда Рейневану Телесма, пражский чародей из «Архангела», является вопрос размеров. Размер амулета имеет даже большее значение, нежели его цена. Известно, что чем благороднее материал, из которого изготовлен талисман, тем он магически сильнее. Ну что ж, на мысль, что хороший значит дорогой, напали уже финикийцы. Покупая дешево, покупаешь дерьмо — эта аксиома тоже родилась в конторах Тира и Сидона.