Анджей Сапковский - Сага о Рейневане. Башня шутов

Шарлей не отвечал, смело глядя прямо в прищуренные глаза раубриттера. Буко повертел в пальцах свой литургический кубок.

— А ты, — перевел он взгляд на Рейневана, — Хагенау, или как там тебя взаправду звать, черти знают, кто ты такой, может, тоже монах и княжеский ублюдок. Может, тебя господин Биберштайн тоже за бунты и мятежи в стольцевскую тюрьму упрятал? Я уже в дороге заподозрил. Видел, как ты на девку поглядываешь, думал, оказии выжидаешь, чтобы Биберштайну отомстить, его дочурку под ребро пырнуть. Однако — твое дело месть, а мое — пятьсот гривен. Так я все время за тобой приглядывал. Прежде чем ты, братец, козика [390] Небольшой складной ножик ( устар .). достал бы, головы-то на шее уж и не было б.

А теперь, — цедил слова раубриттер, — гляжу я на твою морду и думаю, а может, я ошибался. Может, ты вовсе на нее не покушался, может, это афект? Может, ты ее спасти хочешь, у меня из рук вырвать? Думаю я так, думаю, и злость во мне подымается. За кого ж ты Буко фон Кроссига держишь? И меня аж трясет тебе глотку перерезать. Но я сдерживаюсь. Временно.

— А может, — голос Шарлея был совершенно спокоен, — может, кончить на сегодня? День был богат утомительными событиями, все собравшиеся это по собственным костям чувствуют, вот извольте глянуть, там господин Вольдан уже уснул, уткнув физию в соус. Предлагаю дальнейшую дискуссию отложить ad cras [391] На завтра ( лат. ). .

— Ничего, — буркнул Буко, — мы не станем откладывать ad cras. О конце пира я скажу, когда время придет. А теперь пей, монаший сын, выродок, пей, когда наливают. И ты пей, Хагенау. Откуда знать, может, это последняя ваша выпивка? В Венгрию дорога длинная и рискованная. Доедете? Говорят же: человек не знает утром, что с ним вечером будет.

— Тем более, — ядовито добавил Ноткер Вейрах, — что господин Биберштайн наверняка разослал конников по дорогам. За похищенную дочь жутко должен быть на похитителей ожесточен.

— Вы что, не слышали, — крикнул Пашко Рымбаба, — чего я сказал? Биберштайн — это ерунда. Я ж на его дочке женюсь. Ведь же…

— Молчи, — прервал его Вейрах. — Ты пьян. Мы с Буко нашли лучшее решение, более простой и удачный супротив Биберштайна способ. Так что ты к нам со своим жениховством не лезь. Совсем это ни к чему.

— Но она мне по душе пришлась… Помолвка… И покладины [392] Проводы новобрачных к брачному ложу ( устар .). . Чтоб мой колышек мог…

— Заткнись.

Шарлей оторвал взгляд от глаз Буко, посмотрел на де Трескова.

— А вы, господин Тресков, — спросил он спокойно, — одобряете план товарищей? Тоже считаете его превосходным?

— Да, — после минутной заминки ответил де Тресков. — Хоть и сожалею. Но такова жизнь. Ваша беда, что вы так удачно подходите к головоломке.

— Удачно, удачно, — подхватил Буко фон Кроссиг. — Да еще как удачно. Из всех, что приняли участие в нападении, лучше других узнают тех, кто был без забрала. Господина Шарлея. Господина Хагенау, который так залихватски управлял похищенной колебкой. Да и ваш слуга-силач тоже не из тех, которых легко забыть. Его морду узнают, ха-ха, даже у трупа. Всех, кстати, будут узнавать как трупы. Поймут, кто на кортеж напал. Кто Биберштайнувну увел…

— И кто ее убил, — спокойно докончил Шарлей.

— И изнасиловал, — ухмыльнулся Вейрах. — Не надо забывать об изнасиловании.

Рейневан вскочил со скамьи, но тут же сел, придавленный тяжелой рукой де Трескова. В тот же момент Куно Виттрам схватил Шарлея за плечи, а Буко приставил демериту к горлу мизерикордию.

— Это что же! — крикнул Рымбаба. — Разве ж это дело? Они нам тогда на помощь…

— Так надо, — обрезал Вейрах. — Возьми меч.

По шее демерита из-под стилета потекла струйка крови. Несмотря на это, его голос был спокоен:

— Не удастся ваш план. Никто вам не поверит.

— Поверит, поверит, — успокоил его Вейрах. — Просто диву даешься, во что только люди верят!

— Биберштайн не даст обвести себя вокруг пальца. Вы сложите свои головы.

— Ты что, пугать вздумал, монаший поскребыш? — Буко наклонился над Шарлеем. — Когда тебе самому до утра не дожить? Говоришь, Биберштайн не поверит? Возможно. Сложу голову? На то воля Господня. Но вам все равно глотки перережу. Хотя бы ради gaudium , как говорит курвин сын Сагар. Тебя, Хагенау, прикончу, хотя бы ради того, чтобы Сагару насолить, потому как ты ему дружок. Тоже колдун. А относительно тебя, Шарлей, назовем это справедливостью. Исторической. За Вроцлав, за восемнадцатый год. Другие главари бунта сложили головы под палаческим топором на вроцлавском рынке, а ты сложишь в Бодаке. Ублюдок.

— Ты второй раз назвал меня ублюдком, Буко.

— Назову и третий. Ублюдок! И что ты мне сделаешь?

Шарлей не успел ответить. С грохотом отворилась дверь, и вошел Губертик. Точнее говоря, вошел Самсон Медок, отворив себе дверь Губертиком.

В абсолютной тишине, в которой было слышно погукивание летающего вокруг башни филина, Самсон выше поднял оруженосца, которого держал за ворот и штаны, и бросил под ноги Буко. Губертик душераздирающе застонал, войдя в контакт с полом.

— Этот тип, — проговорил в тишине Самсон, — пытался удушить меня в конюшне вожжами. Утверждал, что по вашему приказу, господин фон Кроссиг. Не желаете ли объяснить?

Буко не пожелал.

— Убить его! — рявкнул он. — Убить курвина сына! Бей!

Шарлей змеиным вывертом высвободился из рук Виттрама, локтем ударил по горлу де Трескова. Тассило захрипел и отпустил Рейневана, Рейневан же с лекарской точностью саданул Рымбабу кулаком в побитый бок, прямо в самое больное место. Пашко взвыл и согнулся пополам. Шарлей подскочил к Буко, сильно пнул его по голени, Буко упал на колени. Продолжения Рейневан не видел, потому что Тассило де Тресков крепко саданул его по шее и кинул на стол. Однако догадался, слыша звук удара, хруст переламываемого носа и яростный рев.

— Никогда больше, — услышал он четкий голос демерита, — не называй меня ублюдком, Кроссиг.

Тресков схватился с Шарлеем, Рейневан хотел прыгнуть тому на помощь, но не успел — скукожившийся от боли Рымбаба обхватил его сзади, пригнул. Вейрах и Виттрам накинулись на Самсона, гигант схватил скамью, долбанул ею Вейраха в грудь, толкнул Куно, повалил обоих, придавил скамьей. Видя, что Рейневан рвется и дергается в медвежьих объятиях Рымбабы, подскочил и раскрытой пятерней дал Рымбабе в ухо. Пашко просеменил боком через всю залу и врубился лбом в камин. Рейневан схватил со стола оловянный жбан, со звоном стукнул пытающегося подняться Ноткера Вейраха.

— Рейневан, девушка! — крикнул Шарлей. — Беги!

Буко фон Кроссиг вскочил с пола, рыча и обильно изливая потоки крови из переломленного носа. Сорвал со стены рогатину, размахнулся и бросил в Шарлея, демерит легко уклонился, острие отерлось о его плечо. И угодило в Вольдана из Осин, который в этот момент проснулся и, совершенно ничего не соображая, поднялся из-за стола. Вольдан отлетел назад, ударился спиной о фламандский гобелен, сполз по нему, сел, голова упала на торчащее у него из груди древко.