Роман Злотников - Крушение империи [litres]

– Шших! – Моя любимая сделала последний мах ногой и, утерев ладонью вспотевший лоб, двинулась мимо кровати к выходу из спальни. Я коварно дождался, пока она приблизится на минимальное расстояние, после чего рывком набросился на проходящую мимо добычу.

– Рома!

– Ырг… – взревел неандерталец в моем лице, заваливая добычу на «шкуру мамонта».

– Рома, я потная вся! – мне в грудь уперлись кулачки. – Перестань!

Тресь! – трусики полетели в сторону.

– Ромка! Сумасшедший… – тонкие, но сильные ручки, еще мгновение назад упорно отстраняющие меня, дрогнули, и мои губы наконец встретились со ставшими мягкими и податливыми губами жены.

В Москву мы перебрались летом восемьдесят восьмого. Георгий Владиленович выполнил свое обещание и перетянул-таки меня в министерство… Отпустили меня легко. Место начальника пароходства вместо пригласившего меня на работу Арно Каска еще в прошлом году занял Тойво Ниннас, с которым у меня в принципе сложились вполне ровные отношения, но той теплоты, как с Каском, не было. К тому же в Эстонии все больше и больше поднималась волна национализма, как обычно замаскированная стремлением «к свободе», и отношение к русским начало заметно ухудшаться. Ну или оно всегда было таковым, а сейчас просто это стало проявляться куда более открыто. Потому что даже среди круга более-менее близких знакомых появились люди, которые стали демонстрировать неприязнь. А однажды Аленку вообще обругали в парке. Какая-то бабушка. Моя жена присела рядом с ней на лавочку, и бабулька поначалу принялась сюсюкать с дочей на эстонском, но едва ребенок пролепетала что-то по-русски, бабульку будто подменили. Она вскочила и разоралась, забрызгав Аленку с ребенком слюной… Так что в конце лета я взял отпуск и перевез семью обратно в наш городок. А потом вплотную занялся переводом себя в Москву. Нервы потрепать пришлось, но приказ по министерству о моем переводе вышел двадцать седьмого августа. После чего мы, оставив малышню с бабушками, отправились в Таллин собирать вещи и паковать контейнер…

Квартиру в Москве удалось найти только к октябрю. Причем через новых знакомых – чету Вагифовых. Нет, кое-какие варианты были и до этого, но либо неудобные, когда даже до метро нужно было добираться долго и на перекладных, либо необоснованно дорогие. А у меня с деньгами начались серьезные напряги. Потому что, несмотря на мою активную работу, за последние три года мне удалось пристроить всего одну книжку. Притом что, так сказать, «в столе» у меня лежало еще ажно четыре штуки. Ну привык я писать быстро. Не так, как Дарья Донцова, конечно, эта писательница с точки зрения скорости написания – недостижимая вершина, но три книжки в год для меня вовсе не были чем-то из ряда вон выходящим. Хотя последние лет пятнадцать я писал в среднем пару книжек в год… Здесь же в год у меня получалось сделать, дай бог, одну. Но это, по сегодняшним меркам, считалось очень быстрым! Мне даже регулярно пеняли на то, что я мало «работаю над текстом». Что слишком поспешен. Что не прорабатываю сюжеты. А мне казалось, что я, наоборот, пишу слишком медленно… Впрочем, ранее мои возможности были серьезно урезаны тем, что творить приходилось на пишущей машинке. Как же это было неудобно! Любые изменения в сюжете, серьезные правки, редактура требовали полного перепечатывания не только той странички, которую ты правил и редактировал, но всех за ней следующих!!! Я в конце концов дозрел-таки до найма машинисток, потому что перепечатывать пятисотстраничную рукопись в шестой раз из-за вставки небольшого эпизода на десятой странице меня окончательно достало! Но уже под занавес моей работы в пароходстве я сумел ухватить в Финляндии подержанный IBM PC/XT в, считай, полной комплектации – матричный принтер, десятидюймовый монитор и системный блок с клавиатурой и двумя дисководами под пятидюймовые дискеты, на который с матами и при помощи лома и той самой матери мне впихнули-таки первый русскоязычный редактор Lexicon и инсталлировали русскоязычную раскладку клавиатуры. Проблему же отсутствия русских букв на клавишах я решил самостоятельно с помощью наклеенных на них кусочков пластыря, на которых потом шариковой ручкой и были написаны буквы. Так что сейчас я одновременно наслаждался резко облегчившимся процессом работы и ломал голову, куда девать уже пятую свободную книгу, которую писал в настоящий момент…

Ну так вот, благодаря жене Айхана Алиевича нам удалось не слишком дорого снять пустую трехкомнатную квартиру в Заяузье. Не слишком дорого по меркам Таганки. Но сниженная цена объяснялась отсутствием мебели и бытовой техники, а также ее весьма убитым состоянием. Паркет требовал циклевки, стены и окна покраски, двери были слегка перекошены и потому закрывались с трудом, а в стареньких деревянных рамах имелись щели в полпальца толщиной… Но в общем и целом после небольшого ремонта жить в ней стало вполне возможно. А отсутствие мебели и бытовой техники в нашем случае было даже скорее преимуществом, а не недостатком. Потому как имуществом за время жизни в Таллине мы обросли – холодильником, телевизором, двухкассетной декой, видиком, а также кое-какой мебелью, которой до момента снятия квартиры был забит гараж моих родителей. Вот мы им его и освободили… Нет, полностью обставить квартиру мебели у нас, естественно, не хватило, но на кухню и спальню по минимуму набралось. Впрочем, именно по минимуму. Вещи в спальне у нас так пока и лежали в чемоданах или висели на вбитых в стену гвоздиках, а половина посуды была сложена на широченном кухонном подоконнике. Домик был старый, еще глубоко дореволюционной постройки, так что стены здесь были толстенные… А диван, буфет и стол со стульями в гостиную удалось прикупить в комиссионке в Таллине, в который меня, по старой памяти, отправили в командировку в декабре. Мебель была хоть и изрядно побитая, но вполне антикварная. Не то чтобы элитная, скорее этакий крепкий купеческий стиль, но лет сто ей точно было. Так что в квартиру она вписалась как родная…

Поскольку нашей доче уже исполнилось полтора года – Аленке пришлось искать работу, а нам – место в яслях. Увы, частично оплачиваемый отпуск здесь и сейчас предоставлялся только до года. А потом разрешалось взять еще полгода за свой счет. После чего – пожалте на работу, иначе вас привлекут за тунеядство. Впрочем, особенных проблем нам это не принесло. Благодаря еще одной нашей палангской знакомой – Маргарите Львовне, которой Аленка позвонила буквально через неделю после того, как мы обустроились в нашей съемной квартире, расположенной в Рюмином переулке, эти вопросы также решились довольно быстро. У нее оказался целый сонм разных знакомых, благодаря которым мы в течение двух недель получили место в детском саду, а в декабре Аленка вышла на работу учительницей английского языка в четыреста девяносто седьмую школу, до которой от квартиры было всего пять минут спокойной ходьбы. Мне же до здания Министерства морского флота, располагавшегося на углу проспекта Маркса и улицы Жданова, идти было чуть подольше – с полчаса. Ровно столько же, сколько если бы я поехал на метро. Впрочем, на работу я чаще всего бегал…