Роман Злотников - Крушение империи [litres]

Впрочем, и ничего худого о ней и ее родственниках я также сказать не мог. Приняли нас хорошо. И общались нормально. Ну а некоторый налет снисходительности – так обеспеченные французы таким образом относятся, считай, ко всем. Даже к американцам с англичанами. Немцы же для них вообще, считай, варвары с востока… Но мало-помалу все это забылось. И вот на тебе – Изабель проявилась заново.

Впрочем, мне на это обижаться не стоило. Не приди это письмо – моя любовь точно бы заметила, что я слегка взвинчен, и мне пришлось бы что-то рассказывать. А она бы распереживалась. Так что спасибо нашей французской знакомой за своевременность, хоть она о ней даже не подозревает…

К моему удивлению, особенных проблем из-за всего произошедшего у меня не случилось. На следующий день меня вызвали в кабинет к начальнику пароходства, в котором засел «триумвират» в составе его самого, Георгия Владиленовича и нашего замполита, которым мне пришлось изложить практически все то, что я вчера написал в объяснительных, параллельно бурно повозмущавшись по поводу испорченных подгузников. И моя версия произошедшего была принята вполне благосклонно. Более того, как я понял из коротких ремарок «триумвирата», начальство было в курсе того, кто и чего там пас на этой улочке. Так что к ситуации отнеслось с юмором. Еще и поприкалывались над моей незамутненной наивностью… После чего меня предупредили о том, что пока отстраняют от заграничных командировок. Так что некоторое время «переговоры в Хельсах» будут проходить без меня. Ну, чтобы, так сказать, не дразнить гусей. С чем я, несколько удивленный столь добродушной реакцией, был отправлен в свой кабинет заниматься делом. Как-то это все прошло… легко и, так сказать, беззубо.

Впрочем, по зрелом размышлении я решил, что особенно удивляться тут нечему – вокруг уже вовсю бушевала перестройка с ускорением, а у КГБ в пока еще советской Эстонии вообще и в Таллине в частности и без того до фига есть чем заниматься. До окончательного организационного оформления местного Народного фронта – Eestimaa Rahvarinne, еще больше полугода (насколько я помню, все эти фронты в Прибалтике начали расти как грибы весной-летом восемьдесят восьмого), но местные националисты уже вовсю организуются и проводят громкие акции. Пока в основном под маркой борьбы с «устаревшим мышлением» и, типа, в поддержку нового, перестроечного, но уж кагэбэшникам-то должно быть очевидно, откуда реально дует ветер…

Однако, как выяснилось чуть позже, не все оказалось так однозначно. Перед самым окончанием рабочего дня ко мне в кабинет заглянул Георгий Владиленович. Я как раз занимался переводом с английского очередной инструкции по эксплуатации. На новенький shuttle carrier, закупленный в Германии. Базовым портом пароходства, что естественно, был Таллинский морской порт, а в СССР сейчас одним из, так сказать, главных трендов были совместные предприятия. Таллин же с Ригой и Клайпедой являлись базовыми портами в стране на западном направлении, через которые шел основной поток грузов. Так что в их техническое переоснащение в настоящий момент вкладывались немалые средства союзного бюджета. Поэтому новая техника нам шла потоком… Эх, лучше б эти деньги в Россию вкладывались, а то все эти инвалютные миллиарды станут большим «подарком» новым независимым странам. И ладно бы еще они при этом стали бы друзьями для России. Так хрен там! Первое, что сделают независимая Эстония вкупе с независимой Латвией, это превратят всех своих русскоязычных граждан в «неграждан»…

– Трудишься?

– Так точно, тарщь начальник! – я лихо махнул рукой в шутливом салюте.

– К пустой голове руку не прикладывают, – стандартно пожурил меня Георгий Владиленович, после чего вошел внутрь и, плотно притворив за собой дверь, присел. – Совет хочу тебе дать, Рома.

– Весь внимание…

– Завтра напиши в профкоме заявление на путевку, а потом подай заявление на отпуск.

Я удивленно воззрился на него. Он вздохнул.

– Нравишься ты мне, молодой. Я было думал, что ты из этих, – он неопределенно махнул рукой, оставив меня в некотором недоумении – из «этих», это из каких? – А оказалось, что ты нормальный. Поэтому для тебя будет лучше, если ты завтра сделаешь так, как я сказал, и на некоторое время исчезнешь. Понимаешь почему?

– Не очень…

– Засветился ты по-нехорошему, – вздохнул Георгий Владиленович. – Сейчас-то еще ладно – разброд из-за этого «меченого», но на заметку тебя взяли. Можешь быть уверен.

– Так я ж ничего не сделал?!

– Коль сделал бы – так уже б взяли за жабры, – боднуло меня взглядом начальство. – Но все равно – спокойной жизни у тебя здесь тоже больше не будет. КГБ – организация серьезная. Так что езжай-ка ты в отпуск. Ты ж уже больше года проработал у нас? Ну вот… А как вернешься – начинай искать место, – он замолчал, с минуту подумал, после чего неожиданно сообщил: – Я в следующем году, наверное, с Минморфлота уйду. В Москву. Есть такие предположения… Могу тебя за собой подтянуть. Как тебе такая идея? Мне бы такой специалист, как ты, пригодился. Тем более что ты у нас пообтесался, вник в систему, так сказать, опять же – терминологию подучил. Так что точно полезным будешь… На квартиру и хорошую зарплату тебе, конечно, рассчитывать не стоит. Во всяком случае быстро. Но ты и здесь этим делом не шибко одарен. Так что подумай.

– Хм-м-м… а как же с КГБ быть?

– А что с КГБ? – усмехнулся мой начальник. – Ты же ничего не сделал. Так что это местные тебя здесь на заметку взяли. Но ДОР [15] Дело оперативной разработки. на тебя пока вряд ли завели. Значит, в любом другом месте ты будешь чист как ангел, – тут Георгий Владиленович поднялся и хлопнул меня по плечу: – Думай, молодой…

Поход в профком оказался успешным. Мне удалось ухватить две путевки в Палангу, в дом отдыха «Морской»… Ну а как еще могло называться учреждение, относящееся к морскому флоту? Если честно, то хотел-то я не в Палангу, а что-нибудь поюжнее. Как-никак ноябрь на дворе. Хоть на юге уже тоже прохладно и море остыло, но все-таки не как у нас на Балтике. Но получилась только она… Впрочем, в Паланге я в своей прошлой жизни не был ни разу. Так что так уже сильно я не расстроился.

Некоторые проблемы оказались с ребенком, потому что я напрочь забыл о том, что в СССР с детьми можно было жить только в специализированных санаториях и домах отдыха типа «Мать и дитя». И вдвоем. То есть без мужа. Да еще и только если ребенку уже исполнилось четыре года. Так что мы не подходили никаким боком. Но, опять же, недаром говорилось, что в СССР действовало «телефонное право»… Поэтому, когда я пожаловался на подобный полный беспредел все тому же Георгию Владиленовичу, он обратился к начальнику пароходства, и тот позвонил директору дома отдыха и решил вопрос. Нам даже пообещали выделить детскую кроватку. Выходит, мы у них были не первыми такими «нарушителями».