Андрей Булычев - Кровь на камнях [СИ litres]

Через преграду перемахнули первый, второй десяток атакующих, а из окон ударили выстрелы.

– На опережение бейте! – крикнул стрелкам Алексей, посылая первую свою пулю в распахнувшееся окно. Бабах! Бабах! – сработали две гренады внутри здания.

– Вовнутрь не лезть! – отдал команду капитан, проталкивая завёрнутую в патронную бумагу пулю.

– Карпыча ранили, Карпыча выносят, подмогните, братцы! – раздался крик от центрального входа.

Лёшка не понял даже, как слетел с забора и проскочил через весь двор. Два егеря тащили обмякшее тело старого солдата. Он перехватил его за пояс, за ноги схватились ещё два егеря, и так впятером они бегом вынесли раненого на улицу.

– Да блин! Ну как так-то! прорычал капитан, ощупывая сержанта. Одна рука его была вывернута и перебита выше кисти. Как видно, тяжёлая мушкетная пуля от выстрела в упор буквально оторвала её, разорвав кости, мышцы и сухожилия. Старый солдат был без сознания.

– Не спаси руку, вашбродь, всё, отвоевался дед, – сокрушённо прошептал стоящий тут же на коленях Мазурин. – Нужно резать срочно, там всё только на лоскутах держится. И перетягивать, чтобы совсем кровью не изошёл.

– Давай, Акакий Спиридонович, руку уже не спасём, так хоть живым он останется, – покачал головой Егоров. – Держи мою фляжку, проливай всё там спиртом хорошо, и ему немного влей потом в рот, против шока как обезболивающее нужно.

Алексею надо было возвращаться к зданию. Там сейчас воевало ещё полторы сотни его егерей. Из здания пули уже не летели, часть защитников посекло осколками, кого-то выбило пулями, а большая часть успела скрыться в его глубине, наученная тем горьким опытом, что в окна к ним влетает смерть.

С тыловой части уже жарко пылал деревянный пристрой, подожжённый зажигательной шашкой. Пламя быстро перекинулось и в основное здание, но перед этим наполнило его едким дымом.

– Сдаёмся! Сдаёмся! Милости, не убивайте нас! – распахнув двери главного входа, с поднятыми руками из него начали выбегать турки.

– Не стрелять! – крикнул командир, сам опуская штуцер. – Савва, бери своего напарника и ещё ребят с топорами. Бегом за мной! – выкрикнул Егоров, вбегая в здание. – Туда! – крикнул он, выталкивая наружу двух кашляющих турок, и побежал по коридору.

Вот он, знакомый спуск в подвал. Через несколько секунд Алексей был уже у дверей двух камер.

– Сбивайте замки быстрей, пока ещё выход не в огне! – показал он пионерам на двери.

Топоры ударили по запорам и через несколько секунд взломали их.

– Быстрее выходите, быстрее! – прокричал Лёшка, выталкивая в коридор первого узника. – Подхватывайте на руки этого, он, похоже, идти не может, вон какой весь избитый! – приказал он егерям и распахнул вторую камеру.

Здесь свет факела выхватил в темноте сразу несколько человек. Женщина, сидя на полу, прижимала к себе трёх маленьких детей. А перед ней, загораживая их всех, стояли все в рваной одежде и в кровавых подтёках мужчина и подросток.

– Мы русские, вы свободны, братья! Лазар, переводи быстрее! В доме пожар, бегите скорее за нами! – и Алексей подхватил на руки девочку лет пяти.

В подвал уже начал просачиваться дым сверху. Быстрее, быстрее!

– Переводи им, пусть они закроют хоть немного лица тряпьём и чуть нагнутся, вверху уже плотный дым, могут задохнуться. Глубоко не дышать! Бегоо-м!

Коридор уже был сплошь в дыму, и приходилось передвигаться на ощупь. Где-то недалеко ревело пламя и трещало сгораемое дерево. Спотыкаясь о трупы, пионеры тащили гражданских к выходу.

– Сюда, братцы, помогайте! – выкрикнул Савва, судорожно кашляя. От прохода метнулись несколько фигур и перехватили ношу у егерей.

Лёшка сидел на корточках возле забора, его буквально выворачивало от кашля.

– Вашбродь, водички бы вот вам, а? – Данила протянул полный ковшик.

– Да уйди ты, а? – буркнул Егоров. – Не видишь, выворачивает меня.

– Так, знамо дело, вывернет, с такого-то дыма. Вона Савка вообще уже второй раз проблювался. А вы-то ещё молодцо-ом!

– Уйди, я тебе сказал, – рявкнул Лёшка и потянулся за головешкой. Данилка поставил ковшик на землю и дал дёру.

Минут через пять, когда кашель удалось унять, Алексей облил голову водой из ковшика и вышел на улицу.

Возле лежащего без сознания Карпыча сидел на коленях Лужин.

– Я во всём виноват, ваше благородие, я один! – поднял он глаза на командира. – «Как колоски срежем», бахвалился, вот тебе и срезали, – с болью в голосе проговорил он. – Прямо тут пристрелите меня у стены.

– Спиридоныч, ты его морду видел? – спросил лекаря Егоров. – Вон вся боковина опалённая, смажь его, у тебя же есть там нужное снадобье в сумке? А ты не хнычь, Фёдор, война во всём виновата. На тебя вон твои дозорные со стороны смотрят. Злее тренироваться наперёд будете. В бою всякое случается. Чтобы через пять минут возле меня был, будем пленных допрашивать, пока они там совсем не опомнились!

Местом допроса была выбрана передняя часть двора. Сзади полыхало здание и припекало спину жаром, вокруг лежали убитые османские солдаты, а перед левендами сидели страшные русские и задавали вопросы:

– Имя? Где родился, где воевал, как зовут командира твоей полусотни, а как зовут коменданта Неготинской крепости? Сколько там войск, как зовут командира первой сотни азабов и какое у них вооружение? Во сколько открывают крепостные ворота и во сколько их закрывают? Ты сам участвовал в поимке гайдуков и в казни селян? А кто из твоих товарищей участвовал?.. – И многое, многое ещё чего выспрашивали эти русские и одетые в их мундиры сербы.

Врать им было страшно. Лица у многих были чёрные от копоти, а у одного оно вообще запеклось от ожога, весь он в кровавых брызгах, глаза горят, в руке кинжал весь в красном! Ох, как страшно и как же сильно хочется жить! Они бы и сами никого не пожалели, лютой смерти бы предали врага, вот и эти тоже, как видно, именно так и сделают. А может, можно вымолить у них пощады?!

И выкладывали турки всё, что знали, без утайки, рассказывая и про крепость Неготинскую, и про вооружение его гарнизона, и про участие в казнях и пытках местных жителей.

Часа через полтора картина была полная, и Алексей надолго задумался, прохаживаясь около догорающего дома. А на улице уже толпились местные, разглядывая егерей и само место побоища.

– Ваше благородий, селяне спрашивают, отдадут ли им турок для расправы? – топтался рядом с командиром Лазар. – Они-и на их очень злые. Очень повезло семье Драгана Томича, что вовремя мы пришли, – кивнул он на спасённых из подвала. – Не успели османы их казнить, как всех других, кто раньше укрывал гайдуков. Завтра-послезавтра всех бы на центральной площади посекли.

– Так, капрал, возьми тогда трёх уважаемых людей из местных, подойдите к Живану, и пусть они ему дополнят то, что мы тут уже здесь слышали от самих турок, и прямо укажут, есть ли среди этих самые оголтелые. Что опосля дальше делать, я всё сам вам скажу.