Александр Калмыков - На пути «Тайфуна»: На пути «Тайфуна». А теперь на Запад. Жаркий декабрь [сборник litres]

Но боя, как и следовало ожидать, не случилось. Убитый наповал немец бессильно склонился над пулеметом, даже после смерти не желая расставаться со своим оружием. Из-под пробитой каски медленно стекали темные густые капли, падая на кожух ствола и с шипением испаряясь. Другой фриц был еще жив, но, потеряв много крови, вытекшей из сквозной раны, никакой опасности не представлял. Он, скорее всего, мог бы выжить, если бы его напарник оказал ему первую помощь. Но пулеметчик был слишком занят боем, а самостоятельно сделать такую перевязку раненый не смог.

Лишь теперь Виктор обратил внимание на то, что бой у Сопок уже начался, и поспешил собрать трофеи. Ревизия боеприпасов его немного разочаровала. Партизан рассчитывал на большее, но слишком много патронов было истрачено фрицем на истеричную стрельбу по лесу. В коробке нашлось только две сцепленные ленты, на пятьдесят патронов каждая, и еще штук тридцать не успел дострелять пугливый пулеметчик.

Кроме патронов, было нелишним прихватить большой подсумок для пулеметных принадлежностей. Что тут еще стоит брать? Футляр с запасными стволами, пустые ленты и коробка с инструментами пока не нужны. А вот гранаты скоро понадобятся, и их стоит положить в мешок. Определившись с трофеями, Виктор пристегнул брезентовую лямку к пулемету и осторожно, чтобы не обжечься, повесил его на плечо. Свою верную винтовку он прислонил к брустверу, чтобы не оставлять ее лежать в снегу, и мысленно пообещал вернуться, если только сможет.

Помня, что чем сильнее спешишь, тем осторожнее следует идти, Виктор двигался медленно и постоянно крутил головой на триста шестьдесят градусов. Впрочем, быстро шагать по такой местности все равно не получилось бы. Партизан то и дело проваливался в снег, проклиная про себя буреломы, из-за которых нельзя было пользоваться лыжами.

До села оставалось еще далеко, когда метрах в пятистах от Кабанова замелькали в кустарнике серые фигуры. Сколько их, посчитать было затруднительно, но явно не меньше полуроты. Не спуская с них глаз, Виктор нащупал на дне подсумка застежку, откинул ремень, удерживающий крышку, и достал сошки. Повозившись немного с их установкой, он пристроил МГ поудобнее и щедро выпустил одной длинной очередью весь остаток ленты, заставив фрицев залечь, а потом и попятиться, оставив на снегу несколько убитых. Такая неслыханная расточительность, несвойственная для партизан, была вызвана хитрым расчетом, и расчет этот оказался верным. Наткнувшись на огневую точку и поняв, что противник экономить патроны не собирается, немцы крепко задумались. Думали они очень долго, минут пять, что для скоротечного боя успех очень даже немаленький. Наступать дальше под обстрелом никому не хотелось, но все-таки приказ есть приказ, и немецкие пехотинцы снова пошли вперед, только на этот раз медленно, перебежками или ползком. И двигались они не напрямую, а стараясь охватить вредный пулемет с флангов.

Ничего хорошего Виктору такая тактика не сулила. Даже учитывая тот малозначительный факт, что на каждого фрица у него оставалось лишь по два патрона, через десять, максимум пятнадцать минут его зажмут с двух сторон, не оставив ни единого шанса. Можно попробовать уйти, бросив тяжелый пулемет, но партизан решил сделать по-другому. Хотя с большого расстояния нельзя рассмотреть ни знаки различия, ни даже жесты, но Кабанов уже понял, где командир этого подразделения. Ротного немцев он определил по его расположению в боевых порядках и по тому, куда чаще всего подбегали посыльные.

На этот раз Виктор стрелял короткими очередями, выстреливая за раз не больше десятка патронов, заново прицеливался и снова стрелял, не обращая внимания на пули, барабанившие по дереву, под которым он устроил себе позицию. Закончив с одним офицером, Кабанов перенес огонь на следующего. Дорвавшись до пулемета, о чем он втайне давно мечтал, Виктор с удовольствием поливал фрицев смертельным дождем, даже скаламбурив про себя, что для такой цели и целой ленты не жалко.

Уже отстреляв все патроны и приготовив гранаты для последнего боя, Кабанов услышал два длинных свистка. Потеряв офицеров, немецкие унтеры решили, что теперь имеют полное моральное право отступить, и подали команду на отход.

Между тем, несмотря на неудачу обходного маневра, чаша весов в бою под Сопками постепенно клонилась на сторону фашистов. Небольшой заслон, имевший лишь легкое стрелковое оружие, долго продержаться против многочисленных и хорошо вооруженных врагов не мог.

До сих пор партизан выручала только «сорокапятка» Леонида Подорского, из которой он расстреливал вражескую колонну, сгрудившуюся на дороге. Кашляя от дыма и скрючившись в неудобной позе, Леонид наводил свою пушку через ствол, пытаясь определить наиболее приоритетную мишень. Снаряды сейчас были на вес золота, и тратить их попусту не хотелось. Ага, вот пятитонный грузовик, и наверняка там внутри лежат боеприпасы.

– Ё-ханэ бабай, – эмоционально прокомментировал результат выстрела пожилой татарин, подносивший снаряды. – Прямо на куски разнесло.

– Заряжай, – отрывисто скомандовал ему Подорский, наведя орудие на броневик, огрызающийся огнем.

– Все, командир, кончились снаряды. Слышь, кончились.

Разогнув занемевшую спину, командир расчета партизанской пушки, он же по совместительству и наводчик, с трудом выпрямился и оглядел поле боя. На дороге, ведущей к деревне, застыла длинная вереница пылающих и покореженных взрывом грузовиков, вокруг которых валялись многочисленные трупы фашистов.

– Много мы уничтожили?

– Шестнадцать машин, командир, – отозвался татарин.

– Да, хорошо погуляли. Но теперь, похоже, нам придется… Что это?

Лес слева от дороги полыхнул огнем, выпустив в сторону наступавших целый ливень пуль, мин и снарядов. Те немцы, что находились поближе, погибли сразу, а счастливчики, прятавшиеся в кювете по другую сторону дороги, спешно поползли назад. Через минуту бой уже затих. Партизаны экономили патроны и впустую стрелять не собирались, а немцы отступали в такой панике, так что вопреки обыкновению даже не забрали своих раненых.

Разузнать, кто это такой хороший неожиданно пришел на помощь, послали небольшую группу кадровых бойцов, примкнувших к отряду три дня назад, буквально перед самым выходом с базы. Фрицевские шмотки, из-за которых можно было попасть под дружественный огонь, они давно сняли, и сейчас красноармейцы были одеты по последней партизанской моде.

Как и следовало ожидать, из леса навстречу им вышли хорошо экипированные бойцы регулярной армии. Разглядев их, партизан Белов, который командовал бывшими десантниками, радостно воскликнул:

– Ребята, смотрите, это же наш полк.