Александр Калмыков - На пути «Тайфуна»: На пути «Тайфуна». А теперь на Запад. Жаркий декабрь [сборник litres]

– Вы еще и оружейным мастером можете работать?

– Так тут ничего сложного нет, – усмехнулся артиллерист. – По сравнению с пушкой, в пистолет-пулемете на порядок меньше деталей.

Коробов тут же встрял со своим вопросом:

– Скажите, товарищ Денисов. Вы как артиллерист можете объяснить, почему снаряды не взорвались?

– Или фрицы что-то напутали со взрывателями, или, скорее, снаряды бракованные. Чтобы сказать точно, надо их осмотреть, но я не советую к ним приближаться.

– Вот видите, товарищи, – политрук чуть ли не кричал от радости, – это наши товарищи антифашисты, которых немцы заставили работать на своих заводах, саботируют производство.

– Да нет, просто сержант везучий, – вполголоса произнес кто-то из бойцов, – он из любой переделки живым выходит.

Кто это сказал, я не разглядел, так как Коробов тут же высказался насчет суеверий и несознательности некоторых красноармейцев, заставив говорившего тут же юркнуть за спины товарищей.

Выслушав нашу просьбу, Денисов искренне удивился:

– Да мы же в Иране ничего такого героического не делали, – ответил он, но отказываться не стал.

Весть о том, что здесь появился красноармеец, который не просто побывал за границей, а участвовал в освобождении целой страны от феодалов, мгновенно облетела все подразделение. Как только наступило затишье, к нам под разными предлогами пришли даже несколько человек из соседних рот. Все желающие послушать об успешной, но малоизвестной операции не могли уместиться в блиндаже, и потому перешли на лесную полянку.

Политрук, для которого наконец появилась возможность провести политинформацию, не мог этим не воспользоваться, и выступил первым. Очень кратко он изложил ход событий, делая упор на то, что Советский Союз поступил так на основании договора, заключенного двадцать лет назад. Кроме того, иранский шах сам начал враждебные действия против нас, поддерживая Германию.

Насчет последнего у меня были серьезные сомнения, но это уже не имело значения. Интересно, а как Коробов успел собрать всю эту информацию? Весь сентябрь он просидел в партизанском отряде, где свежие газеты появляются не каждый день. А когда попал к нам, то вместе со всеми бойцами строил укрепления и участвовал в боях, в полном соответствии со своими обязанностями, требующими вдохновлять красноармейцев личным примером. К сожалению, среди этих обязанностей было и требование регулярно проводить политзанятия, к которым у меня еще с советских времен сохранилась стойкая аллергия. Нет, в принципе, жаловаться на нашего политрука было нельзя. Коробов быстро сообразил, что ему нужно делать, а что вовсе не обязательно. Например, как парторг, он был обязан проверять оружие личного состава и следить, чтобы его вовремя чистили. Но наши комвзводов прекрасно наладили несение службы, и лишний контроль здесь был не нужен, о чем ему тактично и намекнули.

Закончив короткий доклад, политрук спросил аудиторию, не желает ли она также прослушать лекцию о международном положении. Но в данный момент слушателей больше интересовали подробности операции «Согласие» – так ее назвали англичане. Впрочем, об этом пока никто из красноармейцев не знал. Своего названия операции наше командование придумывать не стало, такая традиция появится только в следующем году.

Денисов успел почистить свою гимнастерку и даже облачился в хранившиеся у него в вещмешке парадные кавалерийские шаровары с алыми лампасами, положенные донским казакам. Конечно, с формальной точки зрения, раз он служил в артиллерии, то должен был носить только соответствующую форму. Но на такие мелкие нарушения начальство обычно закрывало глаза.

Спокойным голосом, но так, что всем было хорошо слышно, сержант начал рассказывать о подготовке операции и о начале заграничного похода. Ранним утром 25 августа передовые части нейтрализовали пограничные заставы и захватили мосты. После этого наши войска безостановочно продвигались на юг.

– Тяжелых боев не случалось. Пока мы продвигались, сопротивление иранской армии было очень слабым, и потерь наши войска почти не несли.

– А авиация вас не доставала?

– Иранских самолетов мы не видели. Их в основном еще в первый день уничтожили прямо на аэродромах. Нам рассказывали, что английские истребители умудрились провести бой со своими же самолетами, и даже кого-то сбили. Основные трудности выпали на долю саперов. Уж на что у нас тут бездорожье, но там было намного хуже. Саперам пришлось чуть ли не всю дорогу заново ремонтировать. Но поход организовали достаточно хорошо, так что продвигались мы практически без задержек. Хотя, – Денисов покосился на политрука, – не все было совсем гладко. Полевая кухня от нас отстала, а сухпаек выдали только на один день. В селения заходить нам запрещали, так что три дня мы шли по горам без еды. Но потом всё наладилось. Остановились мы в городе Хой.

– Как-как? – солдаты тихонько засмеялись.

– Хой, а не то, что вы подумали, – пояснил всем Коробов. – Это недалеко от турецкой границы. Как вы знаете, Турция склоняется к союзу с Германией. Поэтому, чтобы исключить возможность ее нападения на Советский Союз через Иранское нагорье, нам пришлось ввести туда войска.

Вот это объяснение уже было ближе к истине, чем предыдущее.

– Когда мы вошли в город, – продолжал Денисов, – все жители нас радостно встречали. Иранцы выносили нам фрукты и овощи, хотя было видно, что они сами голодают.

– Что, плохо живут за границей? – выкрикнул кто-то из бойцов.

– Очень плохо. Все ходят в отрепьях и босиком. В ларьках весы из соломы, вместо гирь – камни. Хой только и название, что город. Там нет ни заводов, ни фабрик, ни железной дороги. Машин на улицах не видно. Все ездят на тарантасах. Когда батарея оттуда уезжала, то все старые лохмотья, которые мы выбросили, местные жители тут же расхватали.

– А в деревнях у них что?

– В селах живут еще хуже, чем в городе. Земля у них каменистая, и воды мало.

Бойцы, в недавнем прошлом сами крестьяне, слушая рассказ, сочувственно кивали. А для политрука его слова были как бальзам на душу.

– Вот видите, в каких условиях приходится жить трудящимся в других странах, – завел он свою пластинку. Коробов залез на пенек, ставший импровизированной трибуной, и вдохновенно начал свою речь. – Но мы не должны просто гордиться своими достижениями. Наша обязанность помочь им построить социализм, и тогда… – Но его уже никто не слушал.

У всех сразу появились неотложные дела, и бойцы стали играть в игру – кто первым убежит от замполита. Мне очень хотелось заметить ему, что некорректно сравнивать нашу державу с бедной, отсталой страной. А точнее, с еще более бедной ее отдаленной окраиной. Но благоразумие подсказало, что спорить с линией партии не стоит, и, буркнув про необходимость проверить посты и написать отчет, я поспешил вслед за остальными.