Дмитрий Калюжный - Грани сна [litres]

Этот случай подтолкнул проявление той памяти, что была у него в этой реальности. Вскоре уже приходилось напрягаться, чтобы не перепутать, что в ней было отсюда , а что принесено им из другого мира, исчезнувшего после его жизни в средневековье.

С обретением опыта «двух Лавров» улучшились учебные показатели. Он и так много знал, но его предшественник, тот Лавр, место которого он занял в этом мире, был в некоторых дисциплинах просто докой. Например, в математике имел отличные отметки по направлениям, о существовании которых Лавр в прошлом даже не догадывался, зато конструирование приборов было ему чуждо…

Учёба наладилась, и он даже смог опять заняться боксом, а в бассейне осваивал новые стили плавания. Правда, до рекордов не дошло: слишком много на себя брал. И ещё хотел конструировать. Зря, что ли, в «той жизни» придумал столько новых приборов?..

Для начала он подготовил схемы и спецификации для повторения радиодальномера, первого прибора, которым он сделал в артели Кубилина. Но в артели была солидная финансовая подпитка! – а как делать столь дорогостоящее устройство без денег? В вузовском КБ студенты занимались ученическими поделками, не его уровень. Надо было что-то придумать. И тогда он пошёл в комитет комсомола.

Там обрадовались, похвалили за инициативу:

– Молодец, Гроховецкий! Для чего это можно приспособить?

– Надо военных спросить. Вдруг им нужно.

– Хорошо! – сказал секретарь комитета. – Я свяжусь со штабом Красной авиации. То есть, с их комитетом комсомола.

И уже вскоре Лавр сидел в кабинете того самого командира, который отправлял его в Липецк, но теперь тот Лавра не помнил, потому что и поездки в Липецк не было.

– Нужная вещь, – сказал командир. – И очень интересное решение. Вы удивитесь, товарищ, но этой проблемой мы уже озаботились. Разместили заказ в Ленинграде. В Москве никто не брался.

– А кто делает в Ленинграде?

– Завод имени Козицкого, и они уже предложили несколько вариантов, Но всё не то! Как вы посмо́трите, если мы вас туда командируем?

– Это надо согласовывать с моим ректоратом.

Через два дня он уже был в северной столице. Дела в этом мире делались быстро, не то, что в феодальной Москве. Там любили поволынить! А здесь путь от задумки до начала реализации мог уложиться в несколько дней.

Погрешность ленинградского прибора была выше допустимой, и инженеры завода не знали, что делать. Он, имея уже опыт, проконсультировал их. Его идея применить ультразвук для уменьшения трения оси произвела фурор.

В Москву возвращался, радуясь, что прежние труды не пропали втуне. А вернувшись, предложил студенческому КБ заняться конструированием целого ряда нужных для обороны страны приборов, пока ещё не изобретённых, но за которые он бы взялся, работая на базе этого КБ.

– Нельзя, – сказали ему. – Мы простое студенческое конструкторское бюро. А в этом деле должна быть секретность! Ничего себе, на оборону работать.

– И какие проблемы? – возразил он. – Нет такой секретности, которую не смогли бы обеспечить большевики. И комсомольцы.

К Новому году были составлены планы; отправлены куда следует извещения о готовности студентов участвовать в создании новых приборов; а главное – было получено разрешение Особого отдела. И началась запарка. Даже в зимние каникулы Лавр пропадал в КБ или вёл переговоры в Наркомате обороны. А первый реальный заказ поступил – чего он никак не ожидал – от Генеральной прокуратуры СССР.

Лёня Ветров явился в КБ без всяких формальностей – благо, хоть в дверь постучал.

– Гой еси, добрый мо́лодец! – обрадовался Лавр. Он пребывал в одиночестве, а тут – прямо подарок, старый знакомый. – Как ты сюда прошёл? Без звонка, без пропуска?

– Это вуз, а я студент, – удивился Ветров. – Предлагаешь сразу перейти на «ты»? Я не против, легче будет разговаривать. Меня зовут…

– Молчи, молчи! Тебя зовут Лёня Ветров, и ты пришёл от самого товарища Вышинского, чтобы заполучить здесь детектор лжи. Как поживает Андрей Януарьевич?

– Но каким чудом?! – Ветров нервно огляделся. – Вы тут что, уже изобрели прибор, читающий мысли? Это было бы куда интереснее детектора лжи.

– Твои мысли я читаю, как открытую книгу. Прокурор ждёт нас через три часа, и ты сейчас предложишь мне быстренько посчитать, сколько нужно времени и денег на работу.

– Да, посчитать попрошу, а прокурор нас не ждёт, потому что он занятой человек, и такими пустяками не занимается.

– Ой, как жалко, что я не увижу его строгий стол с прекрасной чернильницей и маленьким флажком, и портреты за спиной, и не посижу на скрипучем стуле. Слушай, а зачем он поставил для посетителей такой стул? Чтобы они в его присутствии боялись шелохнуться?

– Откуда… Что происходит? Неужели ты бывал у Януарьича в кабинете?!

– Ладно, не будем отвлекаться. Давай, излагай свою версию.

– Да ты сам всё знаешь! Я просто теряюсь. Но, если коротко, суть в том, что вся страна, от малого до старого, ждёт и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять, как бешеных псов!

– Так, так, – поощрил его Лавр.

– Но мы не можем переступать через законность. А они, враги народа, юлят, не говорят правды. Для этого и нужен прибор, который помог бы определять, врёт подозреваемый, или нет. Андрей Януарьевич узнал, что за Западе такой уже есть, а я как раз увидел в газете статью о вашем КБ.

– Очень интересно! Ни в какой газете не было статьи про наше КБ.

– Было. В газете «Щит и меч» Главного управления государственной безопасности НКВД СССР. Там есть рубрика о полезных технических новинках. Плохо ты читаешь мысли, Лавр Гроховецкий.

– Надо же! Каких только газет не выходит в нашем Отечестве.

– А теперь твоя очередь: рассказывай, что тебе известно о таком приборе.

– Мне известно многое. И тебе, думаю, тоже, – ответил ему Лавр, прикидывая, что всё-таки придётся объяснять заново. – В экстремальной ситуации в организме человека иначе протекают некоторые физиологические процессы. Пульс, модель дыхания, потоотделение и прочее. В Западной Европе уже лет пятнадцать работают над прибором, который улавливал бы эти изменения, сравнивал с образцом нормального поведения организма, и позволял определить реакцию человека на вопросы.

– Вы – конкретно ваше КБ, можете сделать такой же прибор?

– Можем. Но! Придётся подключить Институт мозга и НИИ физиологии. Что им надо будет делать – напишу, и завтра передам. Расходы подсчитаем по спецификации на материалы и смете трудозатрат, а их я тебе составлю… ну, скажем, к завтрашнему вечеру. Нет, лучше давай договоримся на послезавтра. Идёт?

– Слушай, Гроховецкий, ты классный парень! Схватываешь на лету, читаешь мысли, и говоришь, как по писаному.