Татьяна Смородина - Фехтовальщица

– Другого не будет.

Женька сказала эти слова с такой уверенностью, что Тулузец не решился сломать тот хрупкий замок любви, который он так трудно строил, и который она своей последней фразой невольно укрепила. Он помолчал, потом махнул рукой и больше в выбор ее одежды не вмешивался. Почувствовав поддержку, девушка рассказала ему о Форгероне, своих планах относительно его изобретения, и вместе с Кристианом отправилась к кузнецу.

Бедняга-изобретатель, увидев на своем дворе знакомое лицо, но теперь в мужском образе, в очередной раз был вынужденный думать, что его посещает, меняющий маски, ангел. Женька пообещала ему денег на новые материалы и рассказала о стене Бастилии.

– Кто же меня туда пустит, э… господин…

– Я девушка. Зови меня Дикая Пчелка.

– Госпожа Дикая Пчелка. Это невозможно – просто так войти в Бастилию.

– Да что ты? – усмехнулась фехтовальщица. – А мне так легче легкого! Попробуй подкупить коменданта.

Потом Женька снова надела приличное платье и нашла дом Дервилей. Там она представилась помощницей Клементины, и вдова была с ней откровенна. Дом оказался заложен, и семью проштрафившегося коменданта собирались вот-вот выселить. Покровители Вандомы, по протекции которых Дервиль когда-то был назначен комендантом, отказались от них, и его вдове приходилось самой справляться со своим несчастьем.

– Я помогу, – пообещала несчастной женщине фехтовальщица, – но вам лучше уехать.

– Да, мы могли бы уехать в деревню, но батюшка умер год назад, а матушка бедствует сейчас.

– А почему бы вам не уехать в Америку? Я слышала, что у вас и там есть родственники.

– Да, деверь. Недавно я получила от него письмо для мужа, но господин Дервиль… не успел прочесть.

Госпожа Дервиль прижала платок к глазам, и черная вуаль на ее прическе стала мелко подрагивать.

– Наверное, это судьба, – немного успокоившись, сказала она. – Ведь Гонтран любил меня. Он уехал в Америку из-за того, что меня отдали в жены его старшему брату, то есть, господину Дервилю… Но будет ли это по-божески, если я поеду к нему?

– А вы сами? Вы его любили?

– Да, но потом все позабылось, а господин Дервиль… Вы не думайте… Я его тоже любила. Он был славный человек.

– Да, славный… Хорошо, я достану для вас денег, а вы решите сами, куда вам ехать.

В другой день, одевшись уже по-мужски, и со шпагой на боку, Женька отправилась в прачечную. Ее сопровождали Кристиан и Проспер, которым она вкратце рассказала о цели своего нового похода. Они все поняли и обещали, как всегда, ее поддержать.

У ворот Проспер вызвал Беранжеру. Та, увидев Жанну Пчелку, внешне не смутилась, прачка достаточно повидала в жизни, но некоторое движение тронуло даже ее обветренное лицо.

– Как дела, Беранжера? Все живы? – спросила девушка.

– С божьей помощью… госпожа.

– Зови меня Жанна, как раньше.

– Да, госпожа Жанна.

– Все мерзнете, наверное?

– Не, ничего. Мы теперь, как ты… как вы штаны под юбкой носим.

Женька посмеялась.

– Ну и давно бы так! Клеман делает что-нибудь в прачечной, Беранжера?

– Ничего не делает, госпожа Жанна.

– А деньги от Клементины де Лавуа он получил?

– Получил. Шелковые обои натянул, как у знатных, кровать новую купил, кресла, занавеси бархатные и это, как его, бюро.

– Бюро?

– Вы бы шли лучше, госпожа Жанна. Тут у нас полиция солдатика приставила, чтоб доглядывал.

– Где он?

– В сарае спит.

– Давно?

– Да только зашел. С Тавье бутылочку раздавил, отдохнуть решил.

– Отлично! Подопри там дверь чем-нибудь, а мы сходим к Клеману, Беранжера.

– Бог мой! Вы никак прибить его хотите?

– А тебе жаль?

– Так человек все ж таки, Жанна!

– Человек? Я что-то не заметила. Ладно, не шуми, не прибьем, проучим. Лохани еще не слили?

– Не слили.

– Тогда скажи, чтобы вытащили белье, а потом веди нас в дом.

– А что я скажу-то, если спросят?

– Скажешь, что пришли сборщики налогов.

Клеман записывал что-то в расчетную книгу на своем новом бюро, когда фехтовальщица, Тулузец и Художник появились на пороге его комнаты.

– Подсчитываете прибыль, сударь? – спросила Женька и шпагой скинула бумажки с бюро на пол.

– … Как?.. Что?.. Кто вы?.. А…

– Я смотрю, у вас тут большие перемены, господин Мишо.

– Ты… вы… Я сейчас позову полицию…

– А успеете? – приставила острие шпаги к горлу Клемана девушка. – Ой-ой, а что вы так побледнели? Боитесь, что ваша грязная кровь брызнет на новую обивку? Не бойтесь, я аккуратно, и попачкаю только ваш великолепный костюм… О-у!.. Да вы его уже попачкали, сударь!..

Штаны Клемана в определенном месте, в самом деле, стали мокрыми, и у его ног образовалась лужица. Кристиан и Проспер засмеялись.

– Вам нужно помыться, – сказала фехтовальщица. – В лохань господина Мишо!

Кристиан и Проспер подхватили Клемана на руки и потащили вниз.

– Только не орите, сударь, – предупредил Кристиан, – а то зарежем.

Услышав шум на лестнице, из комнат выбежали сестры Клемана и Амлотта. Они было завизжали, но Женька грозно цыкнула на них, и их визги стали сдавленными. Во дворе на процессию недоуменно смотрели Клод и Жиль, из прачечной выскочили прачки, а из окна утюжильной высунулись Марсена и Пакетта. Пакетта испуганно вскрикнула, а Марсена ругнулась, но через секунду все свидетели происходящего уже безудержно хохотали. Белье из лохани было вытащено. Кристиан и Проспер свалили туда Клемана.

– Открывайте сток! – велела Женька.

С таким удовольствием прачки еще никогда не работали в прачечной. Амели открыла заслонку, Тибо, Беранжера и Марсена опрокинули лохань. Клемана выплеснуло в сливной желоб, потом в сток и понесло к реке. Люс и Амели махали ему вслед руками.

– А он не потонет, Жанна? – забеспокоилась Беранжера.

– Такое не тонет, – заверила ее Женька, и все захохотали еще громче.

Грозная тройка спокойно покинула прачечную и направилась, ведомая фехтовальщицей, в сторону «Парнаса». Бушьер сначала перепугался, увидев девушку и ее недвусмысленное сопровождение, но она сказала, что не будет требовать свою долю прибыли с «Божьей птички», а пришла узнать только о Шарлотте.

– А?.. Шарлотта, сударыня? Она замужем за Фофаном Жательер.

– Как… за Фофаном? А ребенок? Она потеряла ребенка?

– К счастью, нет, сударыня! Ребенок теперь будет благополучен, только умоляю вас, не трогайте больше мою дочь, госпожа!

Но Женька не вняла мольбам Бушьера и направилась в «Ладью». Кристиан посоветовал зайти с задних дверей, чтобы не маячить на публике, и сам вызвал Шарлотту. Та, увидев фехтовальщицу, тоже, как и отец испуганно заморгала ресницами, но Женька успокоила ее, сказав, что пришла только проведать.

– Как ты согласилась выйти за Фофана, Шарлотта?