Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Передний танк, не замедляя ход, спокойно снес опущенный деревянный шлагбаум и поскрежетал широкими траками по асфальтированной дороге дальше. У пограничного наряда хватило ума не бросаться под гусеницы и не стрелять из своих карабинов, а ретироваться куда-то в бок. У кого ума не хватило, так это у командира станкОвого пулеметного расчета, расположившегося неподалеку за штабелем мешков с песком. Он зачем-то приказал наводчику открыть огонь по смотровым приборам первого танка. Но наводчик не попал – все триплексы остались целы. Первый танк спокойно проследовал дальше, а густой шквал свинца абсолютно безвредно хлестнул по следующей тридцатьчетверке, которая, получив разрешение, покинула строй и всей своей немалой массой буквально не почувствовав под собой препятствия, размазала и вдавила в землю обнаглевшую пулеметную позицию.

Расчет разбежаться успел – преследовать его никто не стал. Сбоку от дороги неподвижной огневой точкой застыл с давно заглушенным мотором французский трофей, легкий «рено» R-35. Из двух членов экипажа на месте присутствовал только командир-наводчик – водитель отлучился за обедом. На всякий случай, мало ли, может, гусеницу кому повредит, первый танк с расстояния в полсотни метров, не останавливаясь на ровном шоссе, положил бронебойный снаряд прямо под башню «французу», в закрытый водительский люк. Легко проломившийся через люк снаряд не дал ни единого шанса выжить успевшему соскочить на свое боевое место у спаренной пулеметно-пушечной установки низкорослому унтеру.

На выстрелы из недалекой кирпичной казармы выскочили пограничники с винтовками и, не успев разобраться в ситуации, клацая затворами, побежали к пропускному пункту ловить нарушителей. Из третьего танка по ним заработал спаренный пулемет – немцы распластались на земле. Второй танк, и так выехавший из строя, ускорился в их сторону и едва не раздавил – в последнюю минуту пограничники, предпочтя смерть от пули гибели под гусеницами, дружно поднялись и бросились врассыпную. Гоняться за ними тридцатьчетверка не стала и, снова ускорившись, заняла свое место в колонне.

На выезде с контрольно-пропускного пункта немцы успели забетонировать по обе стороны от дороги два приземистых дота. При строительстве они использовали бронеколпаки и уцелевшее вооружение с захваченной и уже в том месте им не нужной линии Мажино: крепостные пулеметы рейбели и противотанковые 47-мм пушки «пюто». Со ста метров «француженки» брали чуть больше 100 мм брони, но это, если по нормали. А сильно наклоненные сплошные лобовые плиты и полукруглая приплюснутая башня Т-34 была им не по зубам. Даже практически в упор.

После первых попаданий и последовавших за ними рикошетов передний танк огрызнулся ответно, но попасть в движении у него все не получалось, а толстая железобетонная стена трехдюймовыми снарядами не бралась по определению. Пришлось делать короткую остановку и спокойно выцеливать амбразуру. В помощь остановившемуся товарищу разъехались веером и замерли поперек дороги и на обочинах два танковых взвода, все шесть машин. Короткая неравная дуэль, и чьи-то бронебойные снаряды с кинжальной дистанции, в конце концов, угодили в узкие амбразуры, с легкостью пробили доступные их мощи орудийные маски и разорвались внутри. Следом сбили полукруглые пулеметные бронеколпаки, чтобы не досаждали пехоте в автотранспорте, снова построились в походную колонну и двинулись дальше, постепенно ускоряясь. Эффект внезапности, судя по всему, закончился – дальше их, к бабке не ходи, будут ждать и, чем скорее они навалятся на немецкий рубеж обороны (ерунда у самой границы в счет вообще не идет), тем больше будет шансов преодолеть ее с наименьшими потерями.

Внезапно все танкисты, кто наблюдал в перископы обстановку за бортом, от мехводов до командиров экипажей, буквально вздрогнули, заметив над своим машинами никогда прежде невиданные стрелы с огненными хвостами, тесными стаями пронесшиеся в нескольких сотнях метрах над ними. Стрелы мчались широким густым фронтом, нагоняя друг друга; летели они чуть помедленнее трассеров бронебойных снарядов, но след оставляли несравнимо более яркий и дымный. Звук полета, если он и доносился, скрадывался громким привычным рокотом собственных танковых дизелей. Впереди, не меньше, чем в километре, стрелы пошли на снижение и там, где они вонзались в землю, после коротких вспышек, вставала сплошная высокая стена серо-черного клубящегося дыма и взметенной земли.

Даже повоевавшие в Испании, Монголии, Польше или Китае танкисты такой монументальной широко раскинутой площади почти одновременного поражения еще не наблюдали ни при артобстрелах, ни при бомбежках. О новом совершенно секретном оружии слухи ходили. Довольно разные и противоречивые. Старательно зачехленные брезентом зисовские трехтонки с непонятными установками на месте обычных кузовов совершенно от солдатских глаз не скроешь, хотя бдительная охрана автоматчиков с погонами и околышами НКВД не подпускала к ним и на пушечный выстрел. Но это на стоянках. А ехать им все равно приходилось по общим дорогам, хоть, чаще всего и ночами, и различные домыслы о них любопытный и неутомимый беспроводной солдатский телеграф исправно разносил. Стаи огненных стрел в небе иссякли, но дымное марево впереди не опускалось и не рассасывалось, наоборот, в нем, то там, то сям, начинали проступать ярко разгорающиеся очаги пламени, красочно мигающее вспышками.

Поневоле замедлившиеся передовые танки, снова стали увеличивать скорость; по рациям поступила команда первой роте перестроиться для атаки в боевой порядок уступом вперед. Три танка первого взвода пошли по самому дорожному полотну и обочинам; остальные два взвода, немного поотстав, трамбовали лязгающими гусеницами землю по бокам; а танк командира роты, не покинувший шоссе, двигался позади всех.

Сзади передовой роты разворачивались к бою остальные танковые подразделения первого батальона. Пехота продолжала ехать в грузовиках, не сходивших с дороги. Высоко в частично покрытом кудрявыми кучевыми облаками небе закружились прилетевшие с востока юркие самолеты. Свои самолеты. Встречного огня все не было, настороженные танки, натужно ревя моторами, лязгая сталью, сизо пыхтя из глушителей сгоревшей соляркой, продолжали неудержимой грозной лавиной накатываться вперед. Пониже истребителей несколькими эскадрильями, медленно проплыли по небу краснозвездные штурмовики. Барражирующие истребители переместились вслед за ними. Через небольшой промежуток времени, спереди донеслись перекрывающие громкий рокот танков глухие чуть ли не сплошные разрывы.

Когда танки приблизились к широкой и длинной полосе, где окончили свой недолгий полет огненные стрелы, сквозь не полностью осевшую пыль и не до конца развеявшийся чад экипажи через смотровые приборы разглядели старательно перепаханное еще курящимися дымом воронками искореженное поле. Виднелись осыпавшиеся капитальные траншеи, укрепленные досками; разметенные прямыми случайными попаданиями бревна блиндажных накатов; поникшие стволами, с изорванными щитами и торчащими вверх станинами низенькие противотанковые пушки; развороченные или черными клубами догорающие грузовые и легковые автомобили; брошенные экипажами подбитые или, на первый взгляд, неповрежденные танки. И трупы. Множество неподвижных тел в серо-зеленых полевых куртках, припорошенных землей. И целых тел, и кошмарных, для еще не очерствевших душой и непривыкших к ужасам войны необстрелянных бойцов, да и командиров, безобразно развороченных останков.