Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 3. Отложенная война

– И за что нам такая честь? – едко и грустно хмыкнул майор.

– Это не от меня зависело, – пожал широкими плечами капитан. Я только выполняю приказ. (Он снова глянул на часы). Если через четыре минуты вы мне не ответите однозначным согласием – может быть поздно – кровь прольется и у вас.

– Господа офицеры, – обратился майор к подчиненным. – Я не считаю возможным принять бой в таких невыгодных условиях и принимаю решение капитулировать. Возражений нет? Никого на бессмысленное геройство не тянет? (Все молчали). Господин капитан, мы сдаемся.

– Хорошо, кивнул капитан, – тогда пусть кто-нибудь из ваших людей достанет у меня из сумки ракетницу (мне одной рукой делать это довольно неудобно) и пустит две красные ракеты вверх. Это будет означать, что мы с вами договорились. Иначе – штурм.

Ракеты одна за другой рассыпались узкими красными звездками в ночном небе.

– А теперь, – сказал капитан, – постройте ваш батальон на дороге, отзовите все караулы и прикажите сложить оружие. И предупредите, чтобы без глупостей. Оцепление вокруг плотное. Кто решит, что сможет воспользоваться темнотой и сбежать через лес – застрелят без разговоров.

Когда выстроенный поротно на траве между дорогой и лесом батальон послушно сложил все оружие возле подошедших переодетых «жандармов», румынский капитан еще раз, уже самостоятельно, достал ракетницу, зарядил ее и пустил над собой зеленую ракету. Построенные венгры были в достаточной мере освещены фарами нескольких собственных грузовиков, которые слегка развернули в нужном направлении и оставили урчать моторами на холостом ходу, чтобы не посадить аккумуляторы.

– А где ваша граната? – поинтересовался венгерский майор у румынского капитана, больше, чтобы не стоять молча.

– А вот, – капитан спокойно достал из кармана галифе рубчатый темный корпус с поблескивающим в размытом свете фар предохранительным рычагом.

– А где чека? – удивился майор, уже начиная догадываться, какой будет ответ.

– Вот, – достал следом предохранительную чеку с кольцом капитан. – Да вы не переживайте, она и без чеки не взорвется, – он снова показал на широкой открытой ладони чугунную гранату с крупными продольными и поперечными насечками. Предохранительный рычаг был туго примотан к ее темно-зеленому корпусу тонкой проволокой, почти не различимой в глубокой борозде.

– А с окружившими нас войсками такой же обман? – устыдившись, что его так просто обхитрили, нервно спросил майор.

– Немного подождите, – пожал плечами капитан, не желая что-то доказывать словесно, – сейчас сами убедитесь.

Через время впереди на дороге послышался наплывающий гул многочисленных автомобильных моторов, постепенно увеличивались, приближаясь, фары. Вдоль опустевших венгерских грузовиков, грозно ощерившись вперед пушками и пулеметами, медленно проследовала длинная вереница бронемашин; из открытого люка каждой башни выглядывал по пояс, белея лицом под черным шлемом, командир экипажа. Два броневика съехали на обочину и остались, потушив фары и заглушив двигатели; остальные без задержки катили дальше. Следом, звонко цокая подковами по щебню, потянулись показавшиеся пленным венграм бесконечными ряды кавалерии, перемежаемые низкими пушками на гужевой тяге и армейскими подводами с припасами и пулеметами. Ранее трусливо разбегающаяся (как думалось венграм) румынская армия внезапно перешла в наступление.

Часть всадников тоже выехала из строя и спешилась, вручая поводья коноводам. К пленным венгерским офицерам и довольно улыбающемуся лжефельдфебелю-капитану подошли несколько румынских чинов, в том числе, и двое в темно-синих комбинезонах и танкистских шлемах. Майор уважительно, но, не теряя достоинства, отдал честь своим победителям – они вежливо ответили тем же. Пришедшие поздравили фальшивого жандарма с успехом, пожали руки. Заговорили по-румынски, непонятно для пленных.

– Господин майор, – тихонько обратился к своему командиру стоящий рядом венгерский лейтенант, – тот, что в комбинезоне, безусый, говорит на русском.

– Уверен? – так же тихо переспросил майор.

– Моя соседка еще с прошлой войны себе мужа из русских выбрала, из военнопленных. До сих пор вместе живут. Уверен. Русский это. А другой, молодой, с усиками, его на румынский переводит.

– Господин капитан, – позвал майор взявшего его в плен румынского офицера, – можно вас? Хотелось бы уточнить. Из любопытства. Вам помогают Советы? Броневики русские?

– С чего вы взяли?

– Офицер в комбинезоне разговаривает по-русски.

– Это наш военный советник. И инструктор. Бронеавтомобили – действительно поставлены Советами, но все экипажи в них наши, кроме инструкторского. Кстати, именно этому русскому (капитан мотнул головой в его сторону), вы обязаны тому, что вас пленили без боя. Живыми. Если бы план операции на этом участке разрабатывался без него – ваших солдат в машинах просто расстреляли бы из пушек и пулеметов. Не со злости – всего лишь для отработки практических навыков. Оставшихся в живых дорубила бы конница.

– Понимаю. И верю, что так бы все и получилось. Я могу выразить русскому благодарность от имени своих солдат?

– Зачем? Это совершенно лишнее. Он и так доволен, что все получилось, как он предложил.

– Он уже воевал?

– Да. В Польше. И, по его рассказам, вполне успешно. Ему даже с их тогдашними союзниками немцами пришлось повоевать. Да еще и совместно с поляками. Гримасы войны. Кстати, хочу вам напоследок все-таки представиться, может, судьба нас еще сведет: капитан Нита Анастасе.

– Майор Йожеф Бихари, – отдал ему честь венгр.

Русский советник и его переводчик, попрощавшись с остающимися румынскими офицерами, вернулись к своему броневику.

– По машинам, – скомандовал возмужавший за два прошедших года старший лейтенант Красной Армии Владимир Иванов двум экипажам, частично высыпавшим наружу – поразмяться. – Вперед, за ротой.

– Эх, товарищ капитан, вот бы так всегда воевать, – белозубо хохотнул, захлопывая тяжелую водительскую дверцу, Коля Гурин. – Без боя. Почти, как мы тогда в Польше эшелоны одной хитростью в плен захватили. Только нас тогда поменьше было.

– Помечтай, Колька, помечтай, – слегка приземлил веселого товарища более серьезный башенный стрелок Гена Минько. – Без боя… Венгры – это тебе не поляки. И пострелять придется. Всех на хитрость не возьмешь.

– Придется, – согласился румын-переводчик, прикрепленный к Иванову и занявший место стрелка-радиста вместо временно перешедшего в другой экипаж Олега Голощапова.

Заурчали моторы, вспыхнули фары и броневики медленно двинулись на запад; когда миновали приткнувшиеся у обочины венгерские грузовики и пленных – ускорились и помчались догонять ушедшую далеко вперед свою роту. Через полчаса догнали сперва румынскую кавалерию, объехали ее и пристроились в арьергарде у своих броневиков. Через время рота остановилась. По донесениям конных разъездов, в двух километрах впереди на поле раскинула бивуак крупная (несколько эскадронов) кавалерийская часть венгров. Похоже, господам мадьярам уже изрядно досталось: на шоссе множество неубранных лошадиных трупов, остатки повозок, воронки от бомб или крупнокалиберных снарядов.