Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 3. Отложенная война

Броневики ответным артогнем быстро подавили венгерские пушки и, остановившись в растянутую цепь на шоссе, повернувшись направо, добавили свои пулеметные очереди и осколочные гранаты, со снятыми колпачками, в кошмар, разразившийся на поле. Одна часть уцелевших гусар просто вжималась, как можно плотнее, в землю, боясь подняться под разлетающиеся вокруг осколки и свистящие миновавшей смертью очереди пуль; другая, – пробовала спастись бегством. Определившись, что противник стреляет со стороны шоссе и с востока, они просчитано побежали на запад, в сторону далекого отсюда родного дома. Снаряды рвались все реже, смолкали перегретые пулеметы. Уставшие, задыхающиеся от тяжелого и непривычного для кавалеристов бега на своих двоих, да еще и по кочковатой мягкой земле гусары постепенно останавливались; окликали друг дружку в темноте, лишь слегка раздвигаемой тусклым светом луны; сбивались в группы. Нашлись среди них и офицеры, попытавшиеся снова принять командование.

Кое-как собравшись в разновеликие отряды и построившись, венгры продолжили быстрым шагом удаляться от места вторичного разгрома. Шли они недолго. Впереди, перегораживая путь на запад, постепенно проступала из полутьмы сидящая верхами шеренга конников. Эскадрон. Не меньше. Форму не разобрать. Усталые венгры, многие безоружные, не успевшие спросонья схватить свой карабин или бросившие его при изматывающем бегстве, наталкиваясь друг на друга, останавливались. Свои? Чужие? Их колебания разрешились громкой командой на румынском языке. Звонко продублировал команду горнист. Эскадрон с почти одновременным лязгом достал сабли из стальных ножен, вскинул вверх тускло мелькнувшие в свете блеклой луны клинки и тронулся с места, быстро переходя на рысь.

Опять бежать сил уже не оставалось, да и надежды спастись от верхоконных – тоже. Остановившиеся венгры, не сговариваясь, без команды, подняли руки. Часть румын стала осаживать мчащихся коней и опускать обнаженные клинки. Но снова пролаяла команда, снова пропела труба – ряды всадников выровнялись – все клинки взметнулись – началось безжалостное крошево. Румынские кадровые рошиоры, не все горящие желанием рубить саблями и топтать лошадьми явно сдающегося, в основном безоружного противника, к которому, в общем-то, и не было пока особой ненависти, постепенно зверели, пьянея от наслаждения совершенно безопасным и безнаказанным пролитием чужой крови.

Уцелевшие венгры побежали, у кого сохранилось оружие: пистолет, или карабин (сабли большинства остались при седлах на далеком разгромленном бивуаке) – пытались отстреливаться; кому-то даже удавалось сбить с седла румынского всадника, взметнувшего над ним тяжелое лезвие, или его брызжущую слюной с закушенных трензелей лошадь. Но в итоге и на его голову, плечо, спину неумолимо опускалась свистнувшая в рассекающем замахе остро отточенная смерть или сбивали его с ног и втаптывали в мягкую землю тяжелые подкованные копыта разгоряченных едко пахнущих потом коней.

Спастись в темноте повезло немногим. Румыны, получившие четкий приказ своего командира: пленных не брать – отточить свое мастерство в рубке живой силы противника – рассыпались во все стороны, настигали убегавших и успешно «совершенствовались». Опять прозвучал горн, собирая далеко ускакавших всадников.

Разгоряченный легкой победой эскадрон выстроился на поле повзводно, сосчитались. Потери раненными и убитыми – мизерные, несколько солдат отсутствовали, возможно, далеко заехали или потеряли лошадь и еще найдутся. Удачный бой. Солдаты вкус крови почувствовали – и ладно. Это вам не соломенные чучела рубить. На живого человека, пусть даже не сопротивляющегося, не у каждого солдата, даже отлично обученного, в первый же раз сабля без задержки опустится. Осматривать устилающие поле венгерские тела не стали. Не стали даже добивать раненых, которые наверняка среди них притаились, молясь сойти за мертвых. Бог с ними. Пусть пехота потом разбирается. Куда они с румынской земли денутся?

Кроме повсеместного нападения и рассекания на части растянувшейся венгерской группировки, двинувшейся «исключительно для защиты венгерского населения» (вовсе количественно не преобладающего над румынским) занимать свою «исконную» Северную Трансильванию, в этот вечер мощные встречные удары с севера и юга успешно взломали мадьярские фланговые оборонительные линии недалеко от границы. Сильно у собственной границы, в месте прорыва, венгры укрепиться не успели. Быстро оборудовали артиллерийские и зенитные позиции, выкопали окопы и кое-где соединили их в траншеи, где-то заминировали, где-то прикрылись бревнами, устроили завалы из деревьев на опасных направлениях. Что еще за три дня сделаешь? Тем более, противник повсеместно отступает практически без боя и малейшего сопротивления. Даже мосты за собой не взрывает. Наверное, боятся нашей силы. Да и мощнейшая страна Европы, Германия, за нас. Пусть пока еще не воюет, но политически и вооружением поддерживает. Где их французские и английские друзья? То-то же. Вот потому и отдают румыны без боя, то, что им незаконно досталось по преступному Трианонскому договору и пусть радуются, если мы только Трансильванией удовлетворимся…

Зря венгры так думали. И зря они под вечер расслабились. На их позиции, но не у самого прорыва границы, а в 10-15 километрах, где они уже были потоньше, на неминуемых у всякой обороны стыках частей и укрепленных (еще довольно слабо) районов, неожиданно поползли в атаку несколько батальонов модернизированных румынами чехословацких танков LT-35. Следом, прикрываясь от хлынувшего на них пулеметного огня броней, побежали с винтовками наперевес, щетинясь плоскими штыками, густые цепи пехоты. Затем открыла огонь и сосредоточенная заранее румынская артиллерия разных калибров. Легкие полевые и противотанковые пушки выкатывались своими расчетами на прямую наводку против дзотов, пулеметных гнезд и огневых точек в кирпичных строениях. Гаубицы и тяжелые пушки, громко ухая и окутываясь дымом, посылали мощные осколочно-фугасные гранаты вглубь захваченной территории, громя разведанные позиции вторых эшелонов. После прорыва венгерской обороны вперед потекли неумолимой лавиной кавалерийские дивизии, усиленные отдельными батальонами по выгодной цене купленных у Советского Союза легких танков БТ-5 и Т-26.

Часть кавалерии отделилась и на рысях поскакала в сторону границы, обходя венгерские укрепления первой линии с тыла и, спешившись, а где и в конном строю, захватывая их. Идущие следом полки пехоты, сверх штата усиленные артиллерией на гужевой тяге, выдвигались к самой границе и постепенно занимали ее со своей стороны.