Александр Яманов - Бесноватый Цесаревич-4

—Крестьянский бунт, если не брать восстание Пугачёва, не является государственным преуспеянием. Тем более он не должен подавляться с помощью войск. Это дело для разбирательства обычного уголовного суда. Где сторона помещика так же обязана нести ответственность. И если будет доказано, что крестьяне восстали из-за произвола и поборов, то сразу дело должно переводиться в ранг преступления против государства. Ибо дворянин довёл своих людей до такого состояния, что они пошли на бунт. И отвечать за это должен именно помещик. Понятно, что самых активных и дерзких бунтовщиков лучше сослать в Сибирь. Но не каторгу, а дать им землю и пусть осваивают новые земли. От этого двойная польза. Людей сохраним и новые земли будут осваиваться.

—Странная идея, — командующий и не думал скрывать скепсиса, — То есть, по-вашему, дворяне должны отвечать за своих бунтующих крестьян? Вы хотя бы понимаете какое будет противодействие в обществе? Здесь и до бунта помещиков недалеко.

—А я для этого проведу разъяснение среди крестьян. Что если помещик изнасиловал дочку, убил сына или повысил оброк в два раза, то можно его на вилы. Для этого в каждом губернском городе будет специальный представитель, задача которого разбираться именно в подобных вопросах и докалывать напрямую в столицу. Годика через три, спалив и подняв на вилы пару сотен семей, ситуация должна нормализоваться.

Суворов посмотрел на меня как на сумасшедшего. Я долго сдерживался и начал ржать как конь, так забавно он выглядел. Троллил я его безбожно, и он купился. Конечно, никто не собирается давать крестьянам лицензию на убийство. Но вот особые представители будут действовать во всех губерниях и следить за перегибами. Всякую мразь вроде Салтыковой или Арцыбашевых буду выкашивать как сорняки. Даже сажать никого не буду — конфискация и баста, с переправкой на восток. Как раз и обкатаем службу ревизоров или аудиторов, которую я предложил создать брату. Что-то вроде комиссаров и будущего кадрового резерва, формируемого из офицеров с чиновниками, желательно выходцев из мелкопоместного дворянства.

Суворов остановился в Кобрине на четыре дня и решал организационные вопросы по размещению возвращающейся армии. Я в это время занялся усиленными тренировками и даже умудрился выдержать кросс, который бегали егеря. Здесь всё-таки не центральные губернии и зима намного мягче, дышится легче. Но всё равно бежать по снегу через лес достаточно сложное занятие. Чувствую, что практически восстановил свою форму, которая была до ранения. Душевную травму излечить не удалось и мысли постоянно возвращались в свой мир, где остались дочки. Но постепенно образы двойняшек размывались, и я всё сильнее погружался в нынешний мир.

В Минске в нашу честь дали шикарный бал. Словам Суворова внимали аки пророку. Офицеров просто атаковала восторженная публика. Дамы хотели потанцевать с героями, господа пообщаться и выпить. Мне досталось больше всех. Слухи об Обществе уже докатились до Минска, и женская часть публики требовала объяснений. Не стал устраивать отдельных собраний, а просто вкратце рассказал об идеях новой организации. А самых любопытных отправил к Софии и княгине Любомирской.

Здесь же я получил очередную пачку корреспонденции и на следующей день засел за чтение. После обеда принялся писать ответы. Мы здесь зависли на два дня, так что гонец успеет доскакать до столицы раньше нас. Письма были стандартные, но опять отличился Павел. Не знаю, чего ему там нашептали, но Император требовал моего немедленного возвращения в столицу.

До Пскова доехали как-то буднично и остановились в городе всего на сутки. Здесь уже ощущалась настоящая русская зима во всей своей красе. Сильные морозы, хрустящий снежок, солнце и изумительный воздух. Сразу почувствовал, что вернулся домой. На станции в двух днях пути от столицы нас застала жуткая метель со снегопадом. Я просто отсыпался и отдыхал с дороги, выходя из комнаты только поесть и по нужде. Знаете, путешествовать на санях тоже не особо приятное удовольствие. На моих колёсных возках хоть есть рессоры, и они не так жёсток реагируют на ямы с выбоинами.

30 января в обед мы въехали в столицу. Погода была пасмурной, шёл снег, благо хоть не было ветра. Понимаю, что встреча с Павлом будет непростой, но плевать. Я сейчас другой человек и более не собираюсь под кого-то подстраиваться. На открытый конфликт не пойду, просто нет сил. Но и никто не мешает мне продвигать свои идеи. Начнут мешать, значит, получат ответку в очень жестокой форме.

Январь 1800 года, Санкт-Петербург, Царское Село, Гатчина. Российская Империя.

Кто действительно был рад моему возвращению, так это Юля. Меня даже немного смутил такой напор. А ещё были дети, о которых папа вспоминает раз в год или реже. А ведь двойняшкам уже исполнилось два с половиной годика. Ярик пока совсем мелкий и пускает пузыри, агукает и сосёт сиську кормилицы. Но все дети рыжие! Волосы не такого насыщенного медного цвета, как у Юли, папа блондин внёс свой вклад. Цвет волос ближе к золоту и ещё огромные голубые глаза. Выглядят они забавно и переполняют меня искренней нежностью.

Забавно, но вызова к отцу не было, хотя я сразу доложил о прибытии. При этом Суворов был принят Императором, после чего последний сразу отбыл в Гатчину. Может это такой тонкий намёк, не знаю. Реально плевать. Дел накопилось просто вагон, а ещё я осознал, что у меня, оказывается, есть жена и трое детей. Они меня ждали и любят, хотя не уверен за Ярика, слишком мал.

Юля полностью следовала моим советам и занималась детьми самостоятельно. Вернее, она не отдавала их в полное распоряжение гувернанток. Понятно, что были кормилицы и прочие слуги, вытиравшие детишкам сопли и менявшее пелёнки, но всё под строгим контролем мамы. Когда она успевает заниматься делами? А ведь Фонд и наше дело с Астафьевым под полным контролем моей супруги.

Ночью пришлось выдержать настоящий штурм, если можно так выразиться. В принципе я был не против, тело-то молодое. Но создавалось ощущение, что Юля пытается мне чего-то доказать. Может, свою любовь? В общем, за пару дней меня ни на миг не оставили без внимания.

Общение с детьми доставляло мне истинное наслаждение. Мы же с ними заново знакомились. Сначала двойняшки стеснялись и прятались за юбками матери или гувернанток. Но постепенно мы нашли общий язык. В итоге на второй день пребывания в Мраморном я рассказывал им на ночь сказки. Надо будет уточнить, чего из детской литературы сейчас печатает наша типография. Может кто-то начал писать интересные рассказы для детей. Заодно встретиться с писателями, вроде романы должны быть уже готовы.