Николай Коростелев - Воин Чёрного Дракона [litres]

К концу следующего дня несчастный не выдержал пытки и испустил дух.

Охранники деловито вытащили из-под жертвы ведро и, загнав сытую крысу обратно в её железную ловушку, закрыли крышку.

Мёртвое тело помощника и ведро с крысой оставили здесь, наедине с Каваками.

Отчаяние охватило Ташими. Скребущие звуки, раздающиеся из ведра, вызывали панику. К утру воля и сила духа полностью оставили японца. Он был готов на что угодно, лишь бы очутиться подальше от этого ведра и его обитательницы.

Днём в комнату к Каваками вновь зашли старый китаец и проклятый коллекционер. Германец весело подмигнул Каваками, как старому знакомому, а старик присел на услужливо подставленный ему стул и добрым голосом спросил:

– С вами всё в порядке, господин Ю?

Каваками отчаянно замычал.

– Вы хотите со мной поговорить? – переспросил китаец.

Каваками отчаянно затряс головой.

– Хорошо, но предупреждаю, что если вы попытаетесь себе навредить, например откусить язык, то я вас спасу, а язык прижгу, – в гуманных целях, естественно, – чтобы вы не истекли кровью. А после этого оставлю вас наедине с этой прекрасной малышкой, – он указал рукой на ведро с крысой. – Эта, правда, уже наелась, но ничего, у нас есть другие. Так что, договорились?

Каваками обречённо кивнул.

Он был готов яростно броситься на врага с голыми руками, один на сотню мечей, встретить грудью штык или пулю, но быть заживо съеденным голодной крысой в грязном подвале – нет, к этому он совершенно не готов.

Ташими Каваками, лейтенант армии микадо, сломался и рассказал мастеру всё, что знал: о своей миссии, о ближайших, среднесрочных и перспективных планах его патрона капитана Исикавы, о тщательно подготовленном и проплаченном восстании ихэтуаней, о том, как он щедро одаривал деньгами китайских националистов, и не простых членов движения, а их идейных вдохновителей, о подкупленных маньчжурских военных чинах, которые в нужный момент должны дать команду о расстреле мирной манифестации, планируемой в Мукдене. Этот расстрел должен стать той искрой, от пламени которой вспыхнет народное восстание, его поддержат в провинциях Шаньдун, Чжили, Гирин, и… О том, что ихэтуаням передано пока только холодное оружие, – кто же рискнёт немытым крестьянским бунтарям давать настоящие винтовки? Это вам не прикормленные военизированные отряды хунхузов, заключивших с японской разведкой взаимовыгодное соглашение. Хунхузам винтовки как раз достались, да не простые, а современные, германские. Вооружённые этими самыми винтовками хунхузы должны были обеспечить восставшим силовую поддержку и, если понадобится, вступить в вооружённое противостояние с правительственными войсками.

Восстание должно стать массовым и масштабным, таким, чтобы понудить правительство Китая обратиться за помощью к иностранным государствам, в том числе и к Японии.

Каваками говорил много и долго. Он сдал всю свою агентуру, осветив роль и задачу каждого, не забыл и о Сяо Дуне.

Подробно записав показания японца, его временно оставили в покое. Настала очередь выданных им агентов и их конфидентов.

В подвале уже стало тесно от доставленных людей, а пыточная машина Ван Хэда выявляла всё новые и новые имена. Допросы велись жёстко. И если гордые и крепкие духом японцы ещё пытались какое-то время терпеть нечеловеческие муки, демонстрируя стойкость и героизм, то их китайские конфиденты изливали информацию, как понос.

Шпионская сеть, выстроенная Каваками и его предшественниками, оказалась обширной и разветвлённой.

«Задушевной беседой» с пленниками занимались люди генерала Лю Даньцзы, экстренно вызванные из крепости. Ван Хэда возглавил общую работу с пленными, а Андрей перепроверял показания Каваками.

Допросы велись круглосуточно и прерывались лишь затем, чтобы сравнить полученные показания. Как только всплывали имена агентов, работающих в других провинциях и городах Маньчжурии, туда немедленно отправлялись люди Ван Хэда. Работы было – начать и кончить.

Информации по готовящемуся восстанию ихэтуаней было так много, что Андрей спешно засобирался в Россию. Каваками он решил прихватить с собой.

– Зачем ты его тащишь? – пытался его остановить Ван Хэда. – Он – отработанный материал, и всё, что знал, уже рассказал. Его показания задокументированы и подтверждены другими пленными. Забирай эти бумаги и поезжай. Зачем тебе эта обуза?

– Понимаешь, мастер, сведения эти уж больно глобальные и серьёзные. Боюсь, что ко мне, как к молодому поручику, наше высокое начальство может отнестись, как бы сказать мягче… О! Без должного внимания и доверия! Да и ни Японии, ни Китаю голые бумаги не предъявишь. Откажутся или обвинят нас с тобой, что мы эти показания сами придумали или сфальсифицировали. А с личным присутствием японского резидента придётся считаться. Так что – повезу. Хлопотно, конечно, но что поделаешь, другого выхода я не вижу. С остальными поступай, как сочтёшь нужным. Не хочу показаться кровожадным, но оставлять в живых их нельзя. Нужно с корнем выкорчевать эту заразу. Всех, конечно, выявить вряд ли удастся, но хотя бы тех, до кого дотянетесь.

– За это не беспокойся, – махнул рукой Хэда, – разберёмся. Вот только что делать с Ли Гуем? В связи с последними, так сказать, неплановыми событиями разобраться с его бандой до твоего отъезда мы не успеваем, да и дальше, похоже, уже будет не до него.

– Есть у меня одна мыслишка, – успокоил его Андрей. – Я планирую возвращаться в Россию через Харбин. Найму небольшой пароходик или катерок, спущусь по Сунгари до Хабаровска, а оттуда уже во Владивосток.

Ты только собери мне всё, что накопал на Ли Гуя, особенно адреса, где он обычно тусуется в Харбине. Может, кто его лёжку знает?

– Ты же говоришь, что у тебя времени в обрез? Да и в Харбине ты одними своими казаками не навоюешь. Ли Гуй только свистнет, и к нему такая свора сбежится, что ноги унести не успеешь, – засомневался Хэда.

– Да я воевать с ним и не собираюсь, – успокоил его Андрей. – У меня неиспользованных фугасных мин запасец остался, замаялся уже таскать их. Вот и оставлю подарочек Ли Гую. А ты пока попробуй кого-нибудь внедрить в его банду, чтобы, если что, было кому возглавить. Ну а начнётся восстание, кинешь его банду на передовую, якобы для вооружённого сопротивления правительственным войскам. Ведь они с Исикавой такое соглашение подписывали? Вот пусть и отрабатывают.

Да, помнишь, мы с тобой про ли-гуевское хозяйство говорили, прииски там и так далее?

Хэда кивнул.

– Не забудь, нам эти денежки лишними не будут, да и не хочется, чтобы вместо Ли Гуя на его хлеба какой-нибудь новый урод приполз.

– Не учи учёного, – добродушно огрызнулся Ван Хэда, – а насчёт Ли Гуя информации мои накопали много, хоть лопатой ешь. – Мастер усмехнулся. – Лично подберу то, что тебе пригодится. Слушай, я замотался и не сказал, – хлопнул ладонью по колену Хэда. – Мы же перехватили посыльного, который от Ли Гуя нашему Каваками письмо привёз. Так вот, он должен дождаться ответа и отвезти его обратно отправителю. Догадайся, куда?