Владислав Савин - Вперед, Команданте! [litres]

Я не говорил ничего этого! И не цитировал того мексиканца. Как я мог желать такого для своей страны?

– Будь мужчиной, Хакобо, не лги! Твои слова слышала вся Гватемала! Ты бы еще к оружию призвал народ – впрочем, многие поняли именно так. Прости, но в интересах страны и народа… Пока посидишь на гауптвахте, ну а после, как посол решит.

Другим нашим агентом, сыгравшим в гватемальских событиях важную роль, был «Мальтиец» – товарищ Кристиан Васкес.

Он был не из «детей Республики» – его биография похожа на Альку из рассказа Гайдара. Сын испанских коммунистов, членов Коминтерна, он родился в Москве в 1925 году. С тринадцати лет воспитывался в детском доме, ну а в сорок третьем был призван в Советскую армию, где проходил службу до сорок пятого, получив награды, орден Славы 3-й степени, медали «За освобождение Рима» и «За победу над Японией». После Победы ему было предложена работа в военной разведке СССР. С 1950 года он под «легендой» эмигранта из Испании (в тяжелые послевоенные годы эта страна не могла обеспечить работой все население, и немало испанцев уезжали на заработок или постоянное жительство в Латинскую Америку) был внедрен сначала в Коста-Рику, а затем, после победы Арбенса на президентских выборах 1951 года, в Гватемалу.

Большевики всегда понимали важность пропаганды – «своего главного оружия». Васкес, с самого начала зарекомендовав себя как высококвалифицированный радиоинженер, за три года сумел стать незаменимым на столичной радиостанции, показав умение решать любые проблемы. Он обеспечивал техническую сторону вещания, настояв (и вложившись) в приобретение самой современной аппаратуры (в которой досконально разобраться мог лишь он один). И – неофициально, но определяюще влиял на содержание эфира, следя за новинками музыкальной культуры, но также и проталкивая политику «мы гватемальцы, наши предки жили тут тысячу лет назад».

Операция «Звонок» первоначально была задумана на случай убийства Арбенса – чтобы после прозвучала его «речь из могилы», обращение к нации. Для этого в помощь Васкесу был прислан еще один товарищ из «испанцев», умеющий имитировать голос. А содержание речи легко было предсказать – с учетом текущего положения страны, угроз посла США (озвучиваемых местными проамериканскими газетами) и убеждением, что «гринго не остановятся перед атомной бомбежкой – их пилоты имеют на то секретную инструкцию» – весьма распространенным не в одной Гватемале. Запись была сделана в январе 1954-го и заперта в железном шкафу в студии, ключ от которого был лишь у Васкеса. Предполагалось выпустить ее в эфир после свержения президента – но все случилось иначе.

Разведчик должен уметь проявлять инициативу. Принимать самостоятельные решения – поскольку получить указания свыше, как правило, нет ни времени, ни возможности. Быть осторожным – но ни в коем случае не упустить благоприятную возможность, которая может открыться внезапно. Именно это произошло 19 июня 1954 года, когда вдруг стало известно, что через полчаса в студию приедет сам сеньор президент, чтобы сделать заявление.

После того, как стало известно, что жена и дети президента накануне вечером приехали в посольство Мексики, причем с багажом, – и там остались. Неужели Арбенс наконец решил дать бой, «сняв белые перчатки», – но нет, не было известно ни о каких дополнительных военно-мобилизационных мероприятиях. Зато о возможной капитуляции президента перед диктатом США говорили уже давно, и последней новостью было появление бомбардировщика ВВС США над столицей, и американский посол уже не постеснялся дать интервью, где не прямо, но явным намеком не отрицал применение «самых кардинальных военных мер» со стороны США, если Арбенс и в этот раз не уйдет. Предыдущее поведение президента, его поступки и слова также давали достаточный материал для анализа – и Васкес предположил, что темой этого обращения к нации будет объявление Арбенса о своем уходе.

И тогда товарищ Васкес решился. Достал катушку с той самой пленкой и поставил в аппарат. Это было сделать нетрудно – тем более что среди персонала радиостанции были другие патриоты, единомышленники, – но никто не знал о подлинном лице «Мальтийца», все считали его просто честным человеком, во многом обязанным этому президенту. Арбенс говорил в микрофон, и горел транспарант «в эфир», вот только звук шел не с микрофона, а с катушки – и на контроле, слушая эфир, был сам Васкес. А когда выступление завершилось, катушку с записью достали для того, чтобы поместить в архив, как положено в столь ответственных случаях – вот только, «по небрежности», она оказалась не на той полке и будет благополучно перезаписана музыкой, рок-н-роллом из Майами.

Васкес (как подданный Испанского королевства) успеет скрыться в посольстве Испании. А когда он вернется домой, его доклад ляжет в папку с грифом секретности. Так что загадка последней речи Арбенса так и останется нераскрытой – для широкой публики.

19 июня в 16 часов – полковник Диас был убит неизвестным снайпером, когда выходил из машины у Военного министерства. Стрелка не нашли – лишь брошенную винтовку, американский «спрингфилд» с оптикой. После чего в течение двух с половиной суток в столице (и не только в ней) не было вообще никакой власти.

– Это называется управляемый хаос, – сказал дон Педро, – когда любая организующая деятельность одной из сторон тут же пресекается подобными мерами другой стороны. Интересно, кто в итоге окажется главным выгодополучателем в этом балагане – Армас или какой-то пока неизвестный нам полковник? Кого посол США за высшую власть утвердит.

– Мы будем сражаться! – бросил Эрнесто. – Когда, наконец, нам не мешают! Я был у армейских складов – охрана оттуда ушла, и оружие берут все, кто хочет. Я принес три винтовки, и патронов набрал. Сейчас еще пойдем!

– Ну и дурачки! – ответил дон Педро. – Сколько вас тут наберется, несколько сотен? Пусть даже тысяча, и у каждого по винтовке. А завтра тут будет морская пехота гринго – настоящие солдаты, обученные, с броней и артиллерией, и еще авиация сверху бомбит. У вас же половина иностранцы, чужие в этой стране, а остальные городские – в лес уйти не сможете. Крестьяне вам сейчас помогать не станут – им свой интерес дороже. И что в итоге – погибнете, ничего не изменив! Ответьте – ради чего?

– Уйти – значит предать, – сказал Фидель, – предать революцию. То, ради чего мы сюда приехали. Предать нас самих. Ради чего тогда все?!

– Вы не победите сейчас. Повстанцы не выживают там, где народ не за них, запомните это, – тут дон Педро отчего-то взглянул на Эрнесто, – но умейте оценивать ситуацию. Сейчас здесь крестьяне аполитичны – но как думаете, что первым делом потребует «Юнайдед фрут» от того, кто придет после Арбенса? Правильно – отменить все результаты земельной реформы! Да еще и – газеты надо иногда читать! – выплатить компании компенсацию за все время, что она была лишена права пользоваться этой землей. То есть у тех пеонов, кто уже занял и расчистил наделы, все отберут – да еще потребуют заплатить за эти два года. А кооперативы объявят незаконными – верно, их меньше десяти процентов, но от двух с лишним миллионов это двести тысяч человек! И вот тогда не позавидую я Армасу, или кто тут сядет на президентский трон. Но это случится не сегодня и не завтра – может, через год, два, три, крестьяне думают и раскачиваются медленно. Но когда раскачаются – их уже не остановить. И вот тогда повстанческой армии понадобятся образованные офицеры и сержанты. Но будет глупо, если эти ценные кадры погибнут сейчас.