Владислав Савин - Вперед, Команданте! [litres]

Боеспособность израильской армии (и ВВС) оценивалась как невысокая. До получения независимости израильяне нигде не показали себя в регулярных военных действиях – и было известно, что наиболее опытные их кадры (даже по диверсионно-партизанской войне) были уничтожены во время немецкой оккупации. Не составляли секрета и дебаты в израильском кнессете (парламенте) по поводу «оптимизации военных расходов» – в результате которых даже в имеющихся частях до половины рядового состава проходили лишь обучение на протяжении нескольких недель в году, а затем возвращались домой – и даже такая служба считалась у израильской молодежи «напрасной тратой времени», уклониться от которой полагалось за честь. Было известно, что в армии Израиля служит некоторое число советских «добровольцев», – но считалось, что этого недостаточно, чтобы на что-то повлиять. Советское вмешательство на последующем этапе вызывало большее беспокойство – но ведь не напрасно представитель Трансиордании взывал в ООН: «Наши братья по крови и вере не могут ждать – пока вы собираетесь послать туда комиссию, там рекой льется кровь и взрывают наши святыни». И были получены гарантии от США и Англии (пока не подлежащие оглашению) о благожелательном отношении этих стран к военной акции «во имя спасения палестинского народа от геноцида» и готовности при осложнениях взять на себя роль миротворцев и посредников.

По воле короля Абдаллы, план наступления был назван «Удар кобры». Планировалось в тот же день принять в Иерусалиме капитуляцию израильского правительства, поставив весь мир (и своих египетских союзников) перед фактом. Задача осложнялась лишь тем, что существовал единственный удобный путь для наступления: тот самый мост через пограничную реку, – обороняемый всего лишь одним взводом израильтян, без тяжелого вооружения, против двух полнокровных дивизий! По плану, на уничтожение этой помехи был предназначен разведывательный батальон 1-й танковой – авиаподдержка не предусматривалась, из-за близости целей к своим боевым порядкам и опасности «дружественного огня», присутствовал лишь истребительный патруль – четверка «метеоров» высоко в небе, на случай вмешательства израильской авиации, да остальные эскадрильи Абдаллы были в готовности к взлету.

Никто не ждал такой отваги от русского лейтенанта и сорока его солдат – которые на протяжении почти двух часов сдерживали натиск танковой дивизии, а в завершение взорвали мост. Взрыв не повредил опоры моста, но был необходим ремонт, чтобы пропустить танки. Саперы спешно работали – когда в небе появились израильские штурмовики. «Метеоры» не зевали, из двенадцати Ил-10 три были сбиты – но войска, скучившиеся у моста, также понесли потери. Следующий налет последовал меньше чем через час, снова из десяти «илов» были сбиты четыре, правда, ценой потери одного истребителя, подставившегося под огонь стрелка. Третий налет был еще через сорок минут, в 12:15, три девятки штурмовиков, в этот раз их прикрывали шесть «мигов», «илы» заходили вдоль реки с севера, на малой высоте, и сразу уходили на свою территорию – атакуя в этот раз сам мост, а не колонны на восточном берегу. И ушли без потерь, нанеся заметный ущерб мосту и работающим на нем саперам – «миги» сумели хорошо прикрыть своих подопечных, сами потеряв двоих, но и разменявшись с «метеорами» в таком же числе, два сбитых. В общем, подтвердилось, что МиГ-15 – это истребитель более высокого класса в сравнении с «метеором», – хотя разница в квалификации и опыте пилотов может нивелировать это превосходство, а британские пилоты, служившие королю Абдалле, по мастерству были выше, чем молодые израильтяне, даже прошедшие обучение в СССР. Таким был летчик одного из «мигов», взятый в плен – после допроса он был расстрелян возле шоссе, на виду у всех. Этот эпизод, вероятнее всего, и вызвал ошибочный слух (распространенный в первые дни), что герой-лейтенант, взорвавший мост, остался жив и был зверски убит иорданцами после пыток. Что привело русских в бешенство.

Очевидно, что в реальности этого быть не могло – все планы были составлены и приказы отданы задолго до того, как о казни стало известно даже в Иерусалиме, не то что в Москве. Но автору доводилось много после того дня беседовать с выжившими (с арабской стороны), и все они повторяли (даже спустя годы): «Мы обозлили русских, и они отомстили. Ведь известно, что своей крови они не прощают».

Все шоссе по восточному берегу было забито техникой – танки, бронетранспортеры, грузовики замерли в громадной пробке у разрушенного моста. Солдаты ходили толпой, сидеть в кузовах при солнцепеке было пыткой, а под раскаленной броней тем более. Зенитчики тоже позволили себе передохнуть – привыкнув к тому, что звук моторов эскадрильи поршневых штурмовиков слышен где-то за минуту. Но русские Ил-28 имели скорость лишь немногим меньше звука – и зашли с запада, вдоль колонны, сбрасывая бомбы и напалм. И в сопровождении их было не меньше двух десятков новейших МиГ-17 с русскими пилотами – которые не ограничились защитой своих бомбардировщиков, а половиной своего числа вступили с «метеорами» в свободный бой на уничтожение.

– Они били нас на вертикалях, как соколы гусей, – сказал после автору майор Берк, один из немногих переживших тот бой, – мы не могли за ними угнаться. Мы уже забыли про бомбардировщики и лишь крутились, стараясь не попасть русским в прицел. Нас было четырнадцать – сбили восьмерых. И сами не имели потерь.

И это было лишь начало кошмара. Когда на вопли в эфире прилетели все «метеоры» и «вампиры», успевшие подняться с аэродромов, – русские были уже над своей территорией, налегке быстро уходя на запад; с учетом того, что скорость даже у бомбардировщиков Ил-28 не уступала «метеорам», гнаться было бесполезно. Зато иорданские истребители потратили горючее и должны были вернуться на аэродромы для заправки.

В эти минуты в воздушное пространство над Сирией, севернее иорданской границы, вошли четыре самолета, внешне похожие на сильно увеличенные Ту-16 – новейшие реактивные бомбардировщики Мясищева, творение русско-германской конструкторской мысли, совсем недавно покинувшие цеха завода в подмосковных Филях, где в КБ по трудовой повинности работали мобилизованные инженеры с фирм «Юнкерс» и «Хейнкель». ПВО Трансиордании строилась по образу и подобию британской – локаторы, развернутые на угрожаемом направлении, севернее и западнее столицы, города Амман, контролировали небо и передавали данные в штаб ПВО, отдающий приказы истребителям и зенитчикам. По образу и подобию британской – года так сорок пятого. Без учета, что с тех пор кое-что изменилось.

Зенитные ракеты в 1955 году считались дорогой экзотикой – русские во Вьетнаме всего пару месяцев назад сумели показать, что это не так. Станции РЛС стояли на стационарных позициях, на взгляд британских экспертов, выбранных наиболее выгодно – никто не подумал, что их места были давно нанесены на русские карты: при расстоянии меньше ста километров от Аммана до израильской и сирийской границ (а локаторы были не в самой столице, а к границе ближе!) простая радиопеленгация (с севера и с запада) давала приемлемую точность. И русским бомбардировщикам даже не потребовалось входить в небо Иордании – каждый нес не бомбы, а по четыре крылатые ракеты. Похожие на те, что в советской морской авиации предназначались против кораблей – управляемые с борта самолета-носителя, до выхода на дистанцию захвата головки самонаведения. Но эти ракеты были другие.