Юрий Корчевский - Контрразведчик [litres]

– Граждане! Я из ПетроЧК! Кого тут попрыгунчики ограбили? Пожалуйте на Гороховую писать заявление.

Никто не встал. Сегодня ты бумагу написал, а завтра бандиты могут дознаться и отомстят.

– Ну как хотите!

Матвей затолкал связанных бандитов на заднее сиденье, привез в ЧК. Дежурному доложил о задержании, мешочек с добычей выложил на стол.

– Ну и на кой черт они здесь нужны? Шлепнул бы их сразу там.

– Двоих застрелил. Но думаю, в банде значительно больше. Допросить надо, пусть подельников сдадут, главаря.

– Пусть! – зевнул дежурный.

И запер задержанных в камеру. Эх, никакой выучки. Допросить бы по горячим следам, пока бандиты в шоке, да по адресам бандитским сразу проехать, арестовать. И так с каждой бандой поступать. Глядишь – через месяц-другой бандитов бы поубавилось.

Матвей не начальник, дежурному приказать не имеет права. Развернулся, вышел и домой поехал.

Утром на службу, а арестованных уже нет. Поинтересовался, куда делись.

– В милицию передали. Ничего, там шлепнут.

Циклоп оказался расторопнее. После допроса отправились с милиционерами на Малоохтинский проспект, дом 47. Повязали главаря с любовницей. При обыске обнаружили и изъяли более ста шуб и сорок золотых изделий – колец, сережек, цепочек. Это то, что сбыть еще не успели.

Хоть получилось, что главаря – Ивана Бальгаузена, по кличке Живой Труп, милиция арестовала, а потом и три десятка подельников, а начало дал Матвей. Начальник ПетроЧК Бокий доволен. Он уже успел доложить в городской комитет ВКП(б) об успехе. И вновь этот Митрофанов отличился.

Возможно, Матвей смог бы подняться по карьерной лестнице, но Глеба Ивановича Бокия назначили начальником особого отдела Восточного фронта, а затем полпредом ВЧК в Туркестане.

Бокий был фигурой неординарной. Родился в семье дворянина, автора учебника «Основания химии». Закончил прославленный Санкт-Петербургский горный институт. Казалось бы – дворянин, высшее образование, открыты все дороги. Но он вступает в РСДРП, дружит с Лениным.

С января 1921 года назначен в Специальный (шифровальный) отдел ОГПУ, который преобразуется в 9-й отдел Главного управления госбезопасности, который занимался ядами – для устранения неугодных и развязывания языков на допросах. Был креатурой Ягоды. Отдел занимался не только ядами, но и исследованиями в области психологии, раскрытия возможностей человека. Об этом стало известно германской «Аненербе», и они пытались выйти на контакты с сотрудниками 9-го отдела. Не получилось, потому что Ягода попал под маховик репрессий, отсидел два года до исполнения приговора и был расстрелян. Пришедший ему на смену Ежов побаивался Бокия, он вполне мог отравить наркома, поздоровавшись за руку или иным, внешне безобидным путем. И Ежов подсунул Сталину списки на расстрел. Со второй попытки Сталин подписал списки, в тот же день состоялось заседание Особого Трибунала и приговор привели в исполнение. Документы 9-го отдела были засекречены и сданы в архив.

После Бокии в ПетроЧК началась чехарда со сменой председателей. Назначались, служили месяц-два и сменялись. После Бокии были В. Н. Яковлева, К. К. Антипов, А. К. Скороходов, С. С. Лобов, Ф. Д. Медведь, Г. И. Благонравов, И. П. Бакаев, Н. П. Комаров. И каждая метла по-новому мела. Антипов, Скороходов, Лобов были организаторами красного террора в Петрограде. И почти все были расстреляны в 1937–1938 годах, оставив о себе недобрую память.

Жители города, в том числе рабочие, которые с энтузиазмом поддержали Октябрьский переворот, сильно пожалели о своем опрометчивом поступке. В городе голодно, а еще красный террор не щадил никого. Расстреливали женщин, мужчин любого возраста и профессии. Брали в заложники мирных граждан. Любые волнения жестоко пресекались. Выступления против власти коснулись почти всех заводов и фабрик города. И не было случая, чтобы приехал на встречу с рабочими какой-нибудь партийный деятель. С людьми не разговаривали, подвозили на грузовиках солдат, и начиналась стрельба. Матвей был поражен. Большевики до 1917 года обвиняли царя во всех грехах – деспот, тиран, угнетатель народов. Сами для народа во много раз хуже. Не было законов, действовала власть самоуправно, держалась на штыках, заливая недовольство кровью.

Матвей старался в расправах не участвовать. Белым и пушистым он не был, на его совести не один убитый бандит. Но над безвинным и беззащитным не измывался, бесчинств не творил.

Каждые выходные посещал родителей и жену на даче. Было беспокойство. В бывших дачных поселках жили люди образованные, имевшие при царе положение – чиновники, писатели, инженеры, врачи, ученые, промышленники. Фактически те, кого новая власть считала идейными врагами.

В первый же выходной поехал в Ольгино. У знакомого забора остановился, заглушил мотор, вышел. Обычно, заслышав звук мотора, из дома выбегала любимая жена, обнимала. А сейчас никто дверь не открыл. От нехорошего предчувствия заныло сердце, в первый раз в жизни. Раньше даже при больших физических нагрузках или волнениях ничего подобного не было.

Вытащил револьвер из кармана, тихо ступая, взошел по ступенькам, рванул на себя дверь. И отшатнулся в испуге. Потому что прямо в лицо смотрел ствол. Но за ним родное лицо. Фу, отец! А напугал как!

– Папа. Что случилось?

И сам увидел, когда отец отступил в коридорчике в сторону. Из коридора влево ведет широкий проем на кухню, она же столовая. И в проеме видны ноги в сапогах, лежащие на полу. Сделал несколько шагов – мужчина убитый, из-под него уже лужица крови натекла. Рядом со столом еще один мертвяк. Носом потянул, в воздухе порохом сгоревшим пахнет.

– Слушаю, – Матвей на стул сел, тяжело, почти плюхнулся.

– Час назад постучали эти двое, я дверь открыл. Они говорят – мы из ЧК. Документы давай, ценности. Аннушка в спальню пошла. Вижу – эти переглядываются, один револьвер из кармана тянет. Я ждать не стал, когда они всех нас перестреляют, сам их кончил.

– С мамой, с женой все хорошо?

– Наверху они, Сашенька маму каплями отпаивает. Испугалась она сильно.

Еще бы! Тихая, спокойная жизнь на даче и вдруг стрельба, трупы.

– Рогожину бы какую-нибудь. Надо трупы вывезти подальше.

– Пойду, поищу.

– Папа, а соседи либо еще кто не заходили? Или к калитке не подходили?

– Вроде не было никого, не видел.

В деревянном доме внутри выстрелы звучали оглушительно. Немудрено, что женщины испугались. Но дерево поглощает звук и снаружи только негромкие хлопки были, соседи не всполошились, это хорошо.

Матвей обыскал убитых. У обоих оружие, которое он изъял. Но никаких документов. Странно. У сотрудников ПетроЧК, у продотрядов при себе всегда удостоверения в виде бумаги с печатью. Позже уже пойдут твердые корочки с фотографией. Бандиты?