Д Замполит - Пулеметчик

— Михаил Дмитриевич, простите великодушно, а как вы тратите патентные деньги? Там же на вашу долю приходится чуть ли не десять тысяч в месяц, а по вам этого не видно — все та же куртка и сапоги, разве что квартирой вот обзавелись, но сколько та квартира — за два месяца наберется. Ни выезда, ни театров, ни гульбы в “Яре” или “Эрмитаже”, а?

Умен мужик, не откажешь. Того и гляди, финансовую разведку придумает. Ну да и мы не лыком шиты, прикрытие давно продумано.

— Так артели съедают много, а отдача разве что через пару лет будет. Людям опять же помогаю — вот, Петра Николаевича Лебедева летом в санаторий повезу, вы его помните, он нам вело-динамо построил. Ну и вкладываюсь понемногу.

— А куда, если не секрет? — поинтересовался Сергей. — Нет, поймите правильно, не ради шпионства, мне бы самому куда-нибудь вложить, а то лежат в банке и копятся без толку.

— Так очень просто, Альберт — это тот молодой человек, что занимается нашей конторой в Цюрихе — присылает мне патентные сводки, а я из них выбираю то, что мне знакомо.

— Например?

— Ну вот как чертежные столы, что Франц Кульман делает, я к нему в долю вошел. Или вот недавно американец Жилетт запатентовал безопасную бритву, я и сам об этом думал, но там тонкость в металлообработке, в ней я ничего не понимаю. Вот и у него пай купил, потому как знаю, что эта фирма надолго, еще и моим внукам хватит. Так что если желаете — можно часть ваших денег оставлять в Цюрихе, будем вкладывать вместе, — а хорошую мысль он подал, совместный финасовый интерес привязывает гораздо лучше, чем рассказы о будущем, деньги они такие.

— Пожалуй, — покивал начальник московской охранки. — Хорошая идея, надо будет обсудить при случае.

— Непременно. Вот еще, Сергей Васильевич, есть к вам один вопрос, вы же моего воспитанника, Митю, знаете?

— Ну конечно.

— Хочу вот парня усыновить, он сирота

— Так за чем же дело стало? — удивился Зубатов.

Я пожал плечами.

— Для начала, это почему-то регулируется Уставом о воинской повинности, и вроде бы достаточно приговора сельского схода или удостоверения полиции. Я, конечно, не русский подданный, но вроде бы имею право на усыновление с условием, что Митя будет пребывать в православии. И вот куда я ни ткнусь — здесь в законах одно написано, там другое и никто ничего точно не знает или не хочет знать, так и висит дело. Не поможете, по полицейской линии?

— Так дайте взятку и все сладится мгновенно! — бухнул напрямую слегка захмелевший Зубатов.

— Вам самому не смешно? Надворный советник, особа седьмого класса, правоохранитель, рекомендует дать взятку? Воля ваша — неладно что-то в Датском королевстве.

Сергей помрачнел, бросил на меня сердитый взгляд и чуть было не налил опять, но удержался.

— А с кем прикажете работать? Бурбоны и дураки, дураки и бурбоны.

— Кстати, насчет того с кем работать. Естьу меня один знакомый, он вскоре будет в Москве, вам будет весьма полезен в свете грядущей войны с Японией. Могли бы вы устроить нам втроем конспиративную встречу? — на этих словах почему-то перестал болеть зуб.

— А вот, господин инженер, с Василичем, на рысаке! — окликнул меня наш “придворный” извозчик, всегда стоявший со своей пролеткой на углу Знаменского. Был он, так сказать, интеллигентным лихачом — отлично выезженный красавец-вороной, чистый и аккуратно выкрашенный исправный экипаж с фартуками, незаношенный кафтан с подбоем, хоть сегодня на полицейский смотр для получения номерных знаков. Да-да, техосмотр не в ГАИ придумали, а задолго до. В отличие от московских лихачей, возивших оборзевших купчиков и давивших прохожих почем зря, Василич ездил степенно и потому чистая публика, обитатели домов Мазинга и еще пары соседних, с удовольствием пользовалась его услугами. Был он в сговоре и с нашим городовым Никанорычем, с которым как раз и беседовал до моего появления — страж порядка шугал “чужих” извозчиков, так что Василич без дела не оставался и зарабатывал вполне прилично, редкий день меньше трех рублей. Правда, из них многое уходило в накладные расходы — лицензия, содержание выезда, дай тому, дай этому…

Предложение прокатиться было своего рода ежедневным ритуалом и приветствием — я предпочитал всюду ходить пешком, но сегодня с утра накрапывало, намечалась гроза и я неожиданно согласился.

— А поехали! На Собачью площадку. Никанорыч, чего зря под дождем стоять — зайди в швейцарскую, — я указал на наш подъезд, за дверьми которого маячил привратник.

— Не извольте беспокоится, Михал Дмитрич, служба-с, — козырнул полицейский, но явно был мне благодарен.

Василич поднял верх у пролетки, дождался, пока я усядусь на сиденья красной кожи, слегка хлестнул вороного вожжами по крупу и тронул. Застучали подковы, зашуршали резиновые шины, потекли мимо переулки и бульвары. На спине Василича болтался на тонком ремешке номер — точно такой же, как и прибитый снаружи к коляске.

— Что ж так медленно, Василич?

— Так дождь, господин инженер, в дождь нам быстро нельзя, чтобы грязью людей не забрызгивать.

Так и доехали шагом на угол Собачьей и Борисоглебского, где под козырьком подъезда меня ждал в штатском недавно вернувшийся в Москву Болдырев. Мы расцеловались и переулком вышли к одному неприметному дому на Молчановке, к одной из конспиративных квартир.

— Итак, господа, позвольте обоюдно вас рекомендовать. Надворный советник Сергей Васильевич Зубатов, начальник Московского охранного отделения и есаул…

— Виноват, — прервал меня Болдырев, глядевший на Сергея с некоторым удивлением, — не есаул, войсковой старшина, с недавних пор.

— О, поздравляю! И войсковой старшина Лавр Максимович Болдырев, военно-учетный комитет.

Названные поклонились друг другу.

— Вы оба знаете мои прогнозы на грядущую войну с Японией, я даже думаю, что она начнется еще раньше, чем я предполагал, в первую очередь из-за ускорения строительства Транссиба — поезда уже ходят до Харбина, еще год и Сибирский путь будет завершен.

А познакомил я вас вот почему. Я уверен, что Япония, осознавая свою слабость на суше, будет стремиться вызвать внутренние беспорядки в России. И скорее всего, для этого будут использованы наши только что образованные социалистические партии, имеющие тягу к террору.

— Но причем тут я? — вскинулся Болдырев. — Указанные организации совсем не по военному ведомству!

— Безусловно, но для того, чтобы преодолеть их грызню, нужна некая внешняя сила и я вижу в этом качестве японский военный атташат, а это уже вполне ваша сфера, Лавр Максимович.

Зубатов с Болдыревым впервые взглянули друг на друга с интересом, а я продолжил.

— Главная проблема у социал-террористов — слабое финансирование. Полагаю, что японские военные дипломаты это знают и надеются за небольшие, в общем-то, деньги получить внутри России пятую колонну…