Александр Афанасьев - Иностранец

В 12:25 гремят два выстрела. С дальности в 130 метров и высоты в 16 метров две пули, выпущенные из винтовки G3 попали в премьера: одна прошла в грудь, вторая ранила Веруовича в живот, срикошетила от ограды и попала в правое бедро Джинджича. Раненого премьера доставляют в госпиталь, но усилия врачей безуспешны — в 13.30 премьер скончался.

В ответ — МВД Сербии начинает операцию «Сабля», в ходе которой за сорок дней было арестовано 11000 человек. Некоторые криминальные лидеры расстреляны на месте, Легия бежит в Хорватию, где скрывается у друга по Иностранному легиону — хорватского мафиози и усташа Хрвоя Петрака. Криминальные интересы — важнее национальных.

На похоронах Джинджича гроб провожает миллион человек. Впервые с начала девяностых — Белград посещает премьер-министр Хорватии…

Двадцать восьмого марта — полиция обнаружила на Фрушка-горе безымянную могилу Ивана Стамболича. Как потом установит суд, он был похищен и убит группой Красных беретов по приказу президента Слободана Милошевича.

Милорад Лукович арестован в 2003 году и выдан Сербии. Арестованы и многие другие бойцы Красных беретов. Все они предстанут перед судом.

В 2005 году Милорад Лукович признан виновным в убийстве Ивана Стамболича и покушении на убийство Вука Драшковича, повлекшем за собой смерть четырёх человек. В мае 2007 года он осуждён еще на 40 лет лишения свободы за убийство Зорана Джинджича.

11 марта 2006 года Слободан Милошевич умер в заключении в Гааге вследствие неоказания медицинской помощи. Многие до сих пор считают его героем Сербии, хотя он убийца. Просто Европа не поняла, что Милошевича должен судить сербский суд, и только тогда это действительно будет правосудие. Его судили по надуманным обвинениям в военных преступлениях — в то же время за реальные свои преступления он так и не ответил.

Сербия по-прежнему остается одной из наиболее криминализированных стран Европы. Земунский и Сурчинский кланы продолжают свою деятельность.

Встречу со своим источником — Перес привычно назначил в Штутгарте, в сауне. Там была отличная турецкая сауна, можно было и напряжение снять, и вопросы все порешать без риска быть записанным — в сауне никакая записывающая аппаратура не выдержит такой жары и влажности. Хоть сауна была турецкая — туда ходили и русские и кавказцы…

Сдав всю свою одежду банщику и получив полный комплекс банных принадлежностей — он шагнул внутрь, в пробирающий до костей пар, в полутьму, в мелькание обнаженных тел. Здесь все свои — ибо все без одежды…

Знакомый банщик — то ли араб, то ли еще кто — кивнул его и повел за собой в ту часть бани, которая была переоборудована под нужды русских. Хозяин бани, хитрый турок — вовремя понял, что баня нужна не только его соотечественникам и переделал часть бани под нужды русских. Там теперь был влажный пар, а не сухой, скользкие от мыла деревянные пологи и многочисленные веники, которыми полагалось стегать друг друга. Перес почитал это варварством — но делать нечего, если ты работаешь на ЦРУ, то надо будет — пойдешь и не на такое. Одному из его коллег пришлось спать с саудовским атташе, чтобы получать информацию — тот в него влюбился. Этакий Джеймс Бонд двадцать первого века, твою мать…

У русских — баня была разгорожена на отдельные номера, у одного из них стояли два здоровяка. Переса они знали — тот открыл дверь, шагнул в предбанник, там еще можно было дышать, температура как в самые жаркие дни в Ла Хоита. Но там никого не было. Он сбросил полотенце, открыл следующую дверь — и шагнул в обжигающую, с древесно — хвойным запахом парилку. Там, на нижней, самой прохладной полке сидел рано начавший лысеть мужчина лет сорока — резидент СВР в Белграде…

— Привет Юрий…

Юрий кивнул, не открывая глаз. Перес предпочел бы и рта не открывать — так было жарко, даже на нижней полке. Но он пришел сюда поговорить — и, тем не менее, он нашел выход. Сел не на полку — а прямо на пол, благо он был чистый, зачерпнул черпаком холодной воды из кадки — ее плескали на камни — и вылил на себя. Ух… хорошо. Контраст холодной воды и моментально обдающего тебя пара — просто потрясаюший…

— А где Зелимхан?

— Сейчас подойдет.

Перес хмыкнул

— Опаздывает…

— Когда я учился в школе, нам говорили — это вы опаздываете, а учитель — задерживается.

— Так он нам не учитель…

Русский промолчал. В этот момент — в парилку вошел Зелимхан, большой, бородатый, в полотенце. Полотенце он сразу скинул и небрежно бросил на полог.

— Какие люди…

— Салам, Зелимхан. Задерживаешься…

Зелимхан захохотал, непонятно чему

— Что смешного?

— Да так.

ЦРУшник не выдержал — вообще, русская культура с ее постоянными недомолвками, его бесила. В Мексике все проще.

— А вот мне не смешно! — раздраженным тоном сказал он — мне начальство такого …. дало!

В качестве обозначения того, что сделало с ним начальство, ЦРУшник использовал русское матерное слово, которому научился от своих друзей

— Но, по крайней мере, поверило?

— По моему, да.

— Ну, значит, проехали. Через месяц все забудут. Особенно, если что-нибудь интересное подкинуть. Я дам. Например, какую-нибудь историю с ядом рицин…

— Это не так просто. Мне полиграф назначили, внепланово. Это значит, они что-то подозревают.

— У тебя те таблетки остались, которые я дал? Чего тогда переживаешь. Прошлый раз прокатило — и тут прокатит…

— Этот коп русский — мрачно сказал ЦРУшник — остался жив. И он опасен. Это твой косяк, Юрий.

— Мой косяк, я займусь. Зелимхан сделает.

Чеченец согласно кивнул

— Только наводку нам дай через ваш Эшелон 25, как прошлый раз

— Через Эшелон? А еще ничего не надо? Там все запросы фиксируются, причем навечно. Если начнется расследование, что мне ответить, почему пятидесятилетний бывший русский коп попал в список вместе с исламскими террористами?

— Скажи, что он русский шпион. Я серьезно.

Американец подумал.

— Больше я бесплатно не рискую. Пятьдесят. За каждое имя.

Русский подумал, но все же кивнул.

— Давайте, по текущим делам. Зелимхан, у тебя много осталось?

— Мало совсем, и двухсот кило не наберется. Как дискотеки открыли, так все как не в себя жрут. Надо еще.

Американец кивнул.

— Самолет из Кабула будет послезавтра. Там две тонны…

Зелимхан почесал нос.

— Две тонны это хорошо, дорогой, но…

…

— Ты не мог бы одному хорошему человеку помочь?

Американец выругался про себя.

— Опять?

Зелимхан зачастил.

— Да там вообще вопрос на пять сек. Один хороший человек сына в Лондон отправил учиться. Думал, ума разума там наберется. Аслан хороший парень, умный, но там с дурной компанией связался, пакистанцы какие-то, Аллах их покарай. Они пошли на дискотеку, там какие-то шмары им попались. Он совсем не виноват, да, он убежал сразу. Это пакистанцы все сделали. А теперь шмары узнали, что у Аслана дядя богатый, в полицию пошли. Помоги, дорогой. Тебе только пару звонков сделать, а так хорошего парня спасешь. Его отец тебе благодарен будет, приедешь в Грозный — он тебя как родного примет, да…