Сергей Чебаненко - Советский человек на Луне!

— Высота восемьсот метров, — доносится из эфира. — Давление в камере сгорания в пределах нормы. Корабль продолжает снижение.

— Ясно, «Заря».

Я и сам хорошо вижу, что снижение «Лунника» продолжается. Видимость прекрасная, бликов на иллюминаторе нет. Солнце сейчас находится где-то у меня за спиной, с противоположной стороны от иллюминатора корабля. Солнечные лучи падают на подстилающую поверхность примерно под углом двадцать градусов.

Кратеры внизу, под «ногами» «Лунника», похожи на огромные круги с рваными краями. На Земле, рисуя свои картины, я примерно так их и представлял. А вот кратеры, расположенные на некотором удалении от вертикали и ближе к горизонту, выглядят очень необычно. Они больше напоминают овалы разных размеров. Из-за того, что освещение боковое создается впечатление, что внутрь этих светлых овалов «вписаны» меньшие по размеру и тоже овальной формы тени. Тени очень четкие, почти черные.

Еще я вижу внизу очень много неровностей, состоящих из бесформенных холмиков пыли и мелких камней.

— Пятьсот метров, — не дает забыть о себе Володька Шаталин.

За иллюминатором проплывает достаточно большой кратер, метров тридцать в диаметре, не меньше. Он очень хорошо освещен и кажется почти белым на фоне имеющей цвет морской волны лунной поверхности. Вокруг кратера замечаю пылевой вал округлой формы.

— Высота четыреста метров…

— Принято, — говорю в ответ.

Двигатель «Лунника» размеренно урчит. Стенки корабля немного подрагивают.

Внимательно смотрю на приближающуюся лунную поверхность. Сейчас мой кораблик словно плывет над ней. Любая неровность на лунной поверхности в лучах солнечного света кажется очень яркой, почти ослепительно белой. Формы неровностей очень разные. Некоторые похожи на рваные вытянутые облака, некоторые — на причудливо изогнувшихся змей. Корабль летит над Луной, угол отражения неровностями на лунной поверхности солнечных лучей постоянно меняется. Поэтому кажется, что все эти «облака» и «змеи» внизу — живые, шевелящиеся.

— Отметка триста, «Флаг — один».

— Принято, «Заря». Наблюдаю место посадки.

Вот мелькнул большой кратер, а внутри него несколько маленьких. Еще кратер, в который «вписан» кратер меньшего размера — в большом круге с рваными краями малый круг. И меньший касается большего, кажется, только в одной точке. Лунные Архимеды и Пифагоры, наверное, немало усилий приложили, создавая такой шедевр.

Ага, а вот и внешнее «касание» двух кратеров. Причем один из них даже чуть налез на другой, и границы между ними в месте касания практически нет. А вот тут, рядом, еще два небольших кратерочка. И между ними очень тонкая ленточка границы.

— Двести метров над поверхностью, — сухо сообщает Шаталин. — Вертикальная скорость снижения — десять метров в секунду.

— Понял, «Заря».

— «Флаг — один», у нас пропала картинка с внутренней телекамеры, — обеспокоено говорит Шаталин. — Леша, проверь питание. Ты там случайно ничего не выключил?

На пульте индикатор телекамеры горит нормальным светом, тумблер в положении «включено». Значит, повреждение появилось где-то в самой камере.

— У меня нормальная индикация по внутренней телекамере, «Гранит», — говорю я. — С камерой разберусь после посадки. Внешние камеры работают?

— По внешним замечаний нет. Картинка четкая и хорошая.

До боли в глазах всматриваюсь в пейзаж за окном. На Луне есть места, буквально испещренные глубокими трещинами и кратерами, а есть ровные и практически бескратерные участки, лишь чуть-чуть иссеченные всякой кратерной и каменной мелочью. На одном из таких ровных участков я и должен посадить «Лунник». Где-то вон там…

— Сто пятьдесят метров… Леша, ты почти над самой границей посадочной зоны.

Яркая точка вдруг появляется почти точно в месте предполагаемой посадки. Что-то похожее на большой осколок зеркала, который отражает солнечные лучи…

— Высота сто метров, скорость снижения восемь, — голос Шаталина снова буквально звенит от волнения.

Какой-то крупный предмет ярко поблескивает прямо в том месте, куда «Лунник» ведет автоматика… Ну-ка, ну-ка… Это же «Луноход»! И мой кораблик снижается точнехонько на него! Какой-то сбой в программе автоматической посадки, что ли?

Быстро включаюсь в работу. Два щелчка тумблерами, одна нажатая кнопка на пульте, — и управление «Лунником» теперь полностью в моих руках.

Включаются двигатели ориентации на «крыше» над моей головой. Быстрее, быстрее! Нужно уйти в сторону, иначе корпус «Лунника» при посадке может задеть стоящий на небольшой возвышенности «Луноход».

— Девяносто…

Кораблик качнулся влево и яркое пятно «Лунохода» не спеша уплывает из поля моего зрения.

— Восемьдесят…

Нужна новая посадочная площадка.

— Семьдесят…

Камни могут попасть под опорную стойку. И кратеры тоже не подарок. Нет, лучше поискать другое место для посадки. Время и высота еще есть.

— Шестьдесят…

Местность кажется совершенно незнакомой. Берем еще левее!

— Высота пятьдесят, Леша!

— «Флаг — один», «Лунник» вышел за пределы посадочного треугольника! — это уже не Шаталин. По голосу не узнаю. Может быть, Жора Шонов?

Я вижу, ребята. Корабль опускается в совершенно неизвестном районе…

— Сорок метров, «Флаг — один»!

Идем дальше! Ну-ка, что там у нас еще левее…

— Тридцать…

Есть! Вот она, милая! Ровная площадка и практически без крупных камней. Так, нам сюда!

Круто разворачиваю «Лунник» вокруг продольной оси и совмещаю по коллиматорному устройству метки прогнозируемой и выбранной точек посадки.

— Двадцать метров… Десять!

Кораблик уже выровнялся и занял строго вертикальное положение. Горячие газы из его сопла ударили в поверхность Луны. Сквозь иллюминатор вижу, как очертания мелких кратеров под «Лунником» утратили резкость, стали постепенно расплываться от огненного дыхания посадочного двигателя. Секундой позже из-под кормы корабля развернувшимся веером брызнули во все стороны сизые пылевые лучи. Это двигатель окончательно сдул с камней и твердого грунта лунную пыль, которая лежала здесь миллионы и миллиарды лет. Пылевое облако понеслось прочь от «Лунника», словно подгоняемое ветром.

— Высота пять метров, «Флаг — один»!

Черное остроконечное тело откуда-то сверху наползает на вспенившуюся пылью лунную поверхность за иллюминатором. Ага, это же тень от опорной стойки, от «ноги» моего «Лунника». Тень кинжалом втыкается в Луну и постепенно размывается в облаке улетающей из-под корабля пыли.

Бешеная пляска индикаторных светлячков на пультах…

Есть касание! Есть выключение двигателя!

Ощутимый пинок в кормовую часть корабля. Четыре «ноги» «Лунника» стали на поверхность Луны. Покрякивая от напряжения, включились в работу амортизаторы, размещенные в опорных стойках, в боковых подкосах и на опорных «башмаках». Сейчас они поглощают энергию движения корабля за счет деформации специальных «сотовых» вкладышей, сделанных из тонкой, но очень прочной титановой фольги. Мне кажется, что даже сквозь гермошлем скафандра я слышу возмущенный скрежет сминаемого металла. Иллюзия, конечно…