Александр Дорнбург - Тревожная весна 1918

Извещенный об этом комендантом, я приказал не применять к ним пока никаких репрессивных мер, а одновременно отдал распоряжение, ввести в их состав, под видом отставших новобранцев, несколько надежных казаков контрразведывательного отделения. Мера оказалась удачной. Наши разведчики вскоре обнаружили бунтующий элемент, который постепенно был изъят (между ними оказалась часть наркоманов-матросов, не подлежавших призыву, но вступивших под вымышленными фамилиями добровольно, исключительно с агитационной целью), а методическое затем обучение, строгое воинское воспитание, пунктуальность казарменной жизни и настойчивая работа офицерского состава — в конечном результате, переродили психологию этих новобранцев и из них вышли отличные солдаты.

В общем, могу смело утверждать, что только самый незначительный процент иногородних был на стороне казаков. Если же в тылу области было относительное спокойствие и порядок и при генерале Краснове не имели места большевистские восстания, что часто происходило в тылу Добровольческой армии, то это объясняется отнюдь не горячими симпатиями неказачьего населения к Донской власти или к антибольшевистскому движению, а исключительно разумными мерами, своевременно принятыми нашим военным командованием.

А ведь при прежних режимах, с целью ослабить казаков, Дон был буквально наводнен мигрантами. Число иногородних почти равно числу казаков в Донской области, но значительная часть казаков сейчас была на фронте и, следовательно, в тылу в преобладающем количестве оставались только иногородние.

Естественно, что поверхностный наблюдатель, легко мог впасть в ошибку, объясняя спокойствие в тылу чувством благожелательного отношения неказачьего населения к существующей власти. Такому наблюдателю не было, конечно, известно, что я, как начальник штаба Войска уделял добрую половину своего времени и во всяком случае не менее, чем фронту, на поддержание образцового порядка в тылу, зорко следя за настроением в нем и всемерно стремясь в корне задушить случайный бесшабашный разгул и ввести жизнь в нормальную колею.

В больших и даже малых населенных пунктах, особенно в первое время, пока не стихли страсти, стояли воинские гарнизоны, железные дороги охранялись, была восстановлена милиция, а население определенно знало и видело, что исполняющих законы и распоряжения Донской власти никто не смеет тронуть, никто не смеет грабить, насиловать и в каждый момент их защитит существующая власть; наоборот, с ослушниками и нарушителями закона и порядка, эта власть поступает сурово и беспощадно.

Забегая немного вперед скажу, что это не были только пустые слова или обычная угроза, укажу тут хотя бы на случай подлого нападения в октябре месяце 1918 года в слободе Степановке на казачий разъезд постоянной армии. В это время революционный угар казалось, как будто бы прошел и потому во многих местах воинские гарнизоны были отозваны.

Когда об этом нападении стало известно в Новочеркасске, штабом Всевеликого Войска Донского было издано такое объявление:

"По приказанию командующего Донской армией, объявляю населению Таганрогского округа нижеследующее:

28 октября 1918 года от окружного Атамана Таганрогского округа получена следующая телеграмма: "27-го октября, в слободе Степановке на офицера с 6 казаками выступила с оружием вся слобода. Убит один казак, два ранено, офицер в плену заложником". Командующий армией на этой телеграмме положил следующую резолюцию: "за убитого казака приказываю в слободе Степановке повесить десять жителей, наложить контрибуцию в 200 тысяч рублей, за пленение офицера сжечь всю деревню.

Денисов. Начальник штаба ген. — майор Поляков".

В тот же день командиру одного из казачьих полков было отдано приказание немедленно оцепить слободу и привести в исполнение распоряжение командующего армией. Правда, в это дело почему-то вмешались разные делегации и безголовые члены Круга, копировавшие Керенского. Они осадили Атамана просьбами о помиловании, что вынудило его несколько смягчить меру наказания, но все же, контрибуция была собрана, а дегенераты-зачинщики и подлые подстрекатели были судимы и на месте благополучно повешены.

Вместе с огромной организационной работой по созданию Постоянной армии, выполненной большей частью в мае месяце, а частью намеченной и выполнявшейся строго систематически в течение июня и июля, военный отдел, продолжая операции по очистке области от красных, одновременно с этим проводил реорганизацию действующей Донской армии, переформировывая дружины и сотни в 4-х сотенные полки с полковой артиллерией и сводя их в более крупные войсковые соединения, согласно выработанным штатам. В результате месячной напряженной работы, удалось сломить упорство отдельных самостоятельных начальников и свести многочисленные действующие отряды в 6 групп, подчиненных непосредственно центру.

Не была забыта и Донская военная флотилия, настоятельная потребность в которой сказалась уже в первые дни. Состоя еще первого мая только из одного вооруженного парохода "Вольный казак", она примерно через месяц, представляла собой довольно внушительную, по этому времени, силу, насчитывая 4 канонерских лодки и несколько вооруженных пароходов и катеров и принимая деятельное участие в очистке от красногвардейцев полосы по реке Дон.

15-го мая 1918 года состоялось первое свидание Донского Атамана с высшими руководителями Добровольческой армии, которая, в это время, спешно пополнялась, реорганизовывалась, собиралась с силами, готовясь обновленной вновь выступить на восстановление законности и порядка. В ее ряды со всех сторон текли добровольцы.

К этому времени, значительный процент нашего офицерства уже в достаточной степени испытал на себе ужасы советского режима. Не прекращавшиеся расстрелы офицеров, гонение на них, истязания, оскорбления и глумления — возымели свое действие. Система устрашения, применяемая большевиками к офицерскому составу, дала положительные для Советской власти результаты: часть офицерства, не выдержав ужаса окружающей обстановки, заколебалась и стала искать спасение на путях покорности Советской власти и службе в рядах Красной армии.

Более стойкие, однако, еще не сдавались. Забившись в подполье, порой без куска хлеба, воздуха и света, они нетерпеливо ждали момента, когда стихнет красный террор и когда явится возможность бежать куда-нибудь в другое место. Для них весть о восстании на Дону была приятной и дорогой вестью. Но Дон тогда не мог принять и вместить всех желающих. Донская армия была невелика, неказачьих частей в ее составе еще не было, да и к тому же, казаки, за небольшим исключением, недоверчиво относились к неказачьим офицерам.