Виктор Казаков - На пороге перерождения

— Не ожидал увидеть вас здесь, — честно признался я.

Катсу-Абэ тоже решил быть честен:

— А я не ожидал, что когда-нибудь буду сидеть рядом с рабом и общаться с тем наравне, — ответил он, не глядя на меня.

— Что вам нужно?

— Мои требования неизменны.

— Подскажите, у вас тут так со всеми рабами обращаются, или только с избранными?

— Со всеми, — прозвучал незамедлительный ответ. — Тайканцы цивилизованные люди. Мы никогда не обращаемся плохо с тем, кто это не заслуживает.

— Я бы вам может и поверил, только если бы находился в другой ситуации, но после всего, что я сделал, вряд ли я заслуживаю хорошего отношения. Поэтому, кажется мне, вы врёте. К тому же, с каких это пор тайканцы стали такими вежливыми? Вы ведь не особо церемонились с мирными жителями деревень, которых сожгли заживо! Да и революционные настроения не могли подняться просто так, для этого обязательно должна быть какая-то причина.

— Деревни были сожжены в пример. Это вынужденные жертвы. Если болезнь поражает одну из частей тела, её отрубают, дабы предотвратить распространение инфекции. Так же было и тут. А насчёт революционных настроений, — впервые за разговор Катсу-Абэ посмотрел на меня, — могу заверить вас, что, по большей части, это вина исключительно одно конкретного человека.

— Ли-Сао? — вспомнил я своего нового товарища. Хотя… учитывая то, что я в последний раз видел его хрен знает когда, «товарищ» как-то громко сказано.

— Именно.

— Повторюсь: революционные настроения не вспыхивают просто так.

Катсу-Абэ отвернулся, взглянул на небо, после чего сказал:

— Знаете, никогда не думал, что буду вести светские беседы с рабом. Как много революций вы знаете?

— Одну. Великая варварская. Ещё с тех времён, когда не было никакого ни Тайканской империи, ни Тайканского королевства, было только великое Киотское ханство.

— Не ожидал услышать такое от жителя окраины. Вы ведь оттуда, верно? Перианская армия. Периан — округ на окраине империи, состоящий, в основном, из сельскохозяйственных деревень?

— Всё верно.

Я мог бы сказать, что большую часть детства провёл в полисе. Мог бы сказать, что учился в школе и знаю многое из того, что обычный деревенщина знать не должен. Но я и так уже слишком выдал себя. Катсу-Абэ, каким бы сговорчивым он не был в данный момент, до сих пор продолжает оставаться моим противником. А перед противником, как я уже говорил, нельзя раскрывать всех карт.

— Удивительный вы человек, Васк. Мало того, что способны раскидать с десяток экипированных солдат голыми руками, так ещё и обладаете недюжим умственным запасом.

Знал бы он ещё как Ми своей вводной информацией про старый мир расширила этот запас — с ума бы, наверное, вообще сошёл.

— Уже даже знаете, как меня зовут? — всерьёз удивился я.

Если узнал, как зовут, то, возможно, и узнал, что-то из моего прошлого. Но ничего, сам я раскрывать ничего не собираюсь. Посмотрим, что будет дальше.

— Так и чем же закончилась та революция? — уходя от темы, спросил Катсу-Абэ.

— Свержением хана и созданием первого в мире королевства.

— Верно. Но вы не договариваете. В конце концов королевство развалилось, независимые города погрязли в проблемах обеспечения собственных жителей, и в итоге мир оказался разрушен. Только спустя двести лет на руинах одного из независимых городов, был построен Токио. Первый город будущей Тайканской империи, с момента постройки которого и было начато новое летоисчисление.

— Хотите убедить меня в том, что сжигание деревень — это благое дело.

— Нет, — Катсу-Абэ якобы огорчённо покачал головой, — в этом нет ничего хорошего. Но кто-то должен брать на себя ответственность за такие поступки. Кто-то должен делать такие вещи, ради общего блага и общей великой цели.

— Знаете, я ни капли не верю в то, что вы говорите это на полном серьёзе. Вы не так глупы, чтобы верить в подобную чушь. Вы просто человек, который добивается своего несмотря ни на что. И я даже, наверное, понимаю вас в каком-то плане. В ваших руках огромная власть и в ваших интересах эту власть удержать всеми возможными способами. Но меня вам всё равно не обмануть.

— Ваше дело, как вам считать. Я здесь не для того, чтобы объясняться перед вами. Мне нужна информация.

— Чем вы готовы пожертвовать, чтобы её получить?

— Вы неоправданно высокого мнения о себе.

— Говорит заместитель императора, который собственной персоной явился к рабу, чтобы объяснить ему, будто революции не приводят ни к чему хорошему, — я улыбнулся, и даже немного посмеялся.

Катсу-Абэ молчал, и молча смотрел на вечернее небо. Я же решил, что сейчас самое подходящее время для подколов.

— Может ещё развернётесь и уйдёте? Вы ведь это любите?

Наконец заместитель соизволил ответить:

— Информация, Васк. Если ты дашь мне информацию, то получишь всё, чего пожелаешь.

Ого! Вот это спираль! Как же резко он переобулся с «ты получишь шанс выжить» на «ты получишь всё, чего пожелаешь».

— Вы меня боитесь, не так ли? — спросил я, и тут же понял, что сделал ошибку. Я и так раскрыл перед ним уже слишком много карт. Нельзя! Нельзя было показывать то, что я ещё и в людях умею разбираться! Хотя, по большей части я в них разбираюсь только благодаря Ми. Но он-то этого не знает. И пускай не знает дальше. Главное самому не взболтнуть лишнего.

— Я бы так не сказал.

— Конечно нет, это ведь будет ударом для вашей репутации.

— Я заинтересован вами. Но пока что не могу сказать точно — в хорошем или плохом смысле.

И снова всё повторилось. Катсу-Абэ договорил, поднялся со скамьи, и медленно ушагал прочь, не дожидаясь моего ответа. Я же не стал его окликивать. Вот уже во второй раз он повернулся ко мне спиной. Очень… очень большая ошибка, когда ты имеешь дело с профессиональным лучником.

— И что, ты думаешь, ему нужно? — к тому моменту, как Ли задавал мне этот вопрос, я уже успел покинуть лечебницу и восстановится так, что синяки и шрамы давно зажили, а единственный дискомфорт доставляла лишь немного побаливающая рука, которая, благодаря неделе реабилитации, прекрасной кормёжке и не менее прекрасной работе СВК, уже успела встать на место и срастись так, как было изначально.

Ли не знал всей истории целиком. Пока что я успел рассказать лишь то, что Катсу-Абэ дважды изъявил желание поговорить со мной. Так же Ли не знал и о моих новых способностях. Но он не был идиотом, чтобы хотя бы косвенно не догадаться о каких-то изменениях.

Пристально осмотрев меня, он выдал вполне очевидное умозаключение:

— Да на тебе всё как на собаке заживает.

Я же, в свою очередь, не был уверен, что ему стоит знать подробности случившегося. За те пару недель, что я «отлынивал» от гладиаторских обязанностей, могло многое измениться. Я отвык от Ли, а потому стал сильно в нём сомневаться. Ещё больше сомнений прибавляло и то, что Ли, спустя две недели в гладиаторском кругу, чувствовал себя вполне хорошо. Хотя, помниться, поначалу всё было совсем иначе. Ну и добивающим фактором для подобного решения стали слова Катсу-Абэ, которые он говорил Ли перед тем, как случилось то невероятное событие, после которого моя жизнь поделилась на «до» и «после».