Виктор Казаков - На пороге перерождения

— Босс, — только завидев меня, произнёс он. Оглядев арену и редких зрителей, он подытожил: — В хреновом же положении мы оказались.

— И не говори, — подтвердил я, с опаской наблюдая за каждым движением товарища.

Мы простояли так ещё минуту. Нападать я не хотел — ни потому, что это был мой товарищ, ни потому, что Генри в несколько раз превосходил меня по весу и дури, заключённой в его немалом теле.

Взглянув наверх, я заметил, как к ограждению подходит важного вида верзила в плаще с парой солдат сопровождения, расположенных по бокам. Он подошёл, не менее важно осмотрел присутствующих на зрительных местах.

— Не густо, — послышалось слабое недовольство, кинутое под нос.

Взгляд здоровяка резко устремился на нас.

— Кто такие? — крикнул он куда-то назад. Явно обращался не к нам, а к кому-то из своих.

К ограждению медленно подковылял второй. По его виду можно было сказать, что это какой-то придворный модельер — человек, занимающийся шитьём нарядов для всей королевской семьи. В деревнях вроде той, в которой я вырос, никто и никогда не слышал о существовании подобных профессий. Но армейское прошлое даёт о себе знать — поучаствовав в нескольких имперских завоевательных походах я наслушался и узнал много такого, чего никогда бы не узнал в Периане.

— Ваше превосходительство, — залепетал модно одетый прислужник, — эти господа были взяты в плен во время защиты Кливонской крепости.

— Кливонской крепости? Кто-то пытался её осадить? — удивлению верзилы не было предела. Моему тоже — это что ещё за неосведомлённость такая. Стыдно не знать, что происходит в твоей любимой империи.

— Да, ваше превосходительство, — всё ещё принижаясь подтвердил второй. — Перианцы подняли восстание. Хотят независимости.

Неожиданно верзила снова повернулся к арене. Даже с моей позиции было видно, как расширились его глаза. Он явно был удивлён. И не просто удивлён — он был в шоке от услышанного.

Ещё через секунду всех присутствующих поразил раскатистый смех верзилы.

— Кто хочет независимости? — произнёс он сквозь смех. — Перианцы? Кто это вообще такие? Кто-нибудь знает, кто это такие? — обращаясь к редким зрителям, произнёс он.

Посмеявшись ещё какое-то время, верзила вернулся к нам. Точнее, вернулся только его взгляд. Внимательно, не без доли презрения, он осмотрел бойцов. После чего из его рта вылетело обращение, направленное уже конкретно нам.

— Один из вас должен умереть, чтобы второй мог доказать, что он достоин жить.

Гениально, мать твою, ничего не скажешь. Столь же гениально, сколь очевидно.

— Вы предали империю! Предали своих покровителей! Предателям не дозволено ходить по имперской земле! Но вечные даруют вам шанс! У вас есть возможность доказать, что вы достойны жить!

Какая же пафосная речь для такого никчёмного представления… Поберёг бы лучше силы для чего покруче. Или это всё, на что вы способны? Может это и есть самое крутое ваше представление? Что ж, тогда я вам не завидую.

— Херня это всё! — решился перебить я. — Хватит тут сказки рассказывать! Во-первых, никаких вечных нет! — услышав такую наглость со стороны какого-то дикаря, люди на трибунах оживились. Послышались недовольные вздохи. Я же, напротив, был рад, что хоть как-то смог расшевелить полумёртвую публику. — А во-вторых, завязывай со своей болтовнёй про дебильные шансы! Какие, на хрен, шансы! Расскажи это своей жене, когда решишь дать её шанс стать стать блудницей!

Всё сказанное не на шутку задело бугая. Именно такой реакции я и ожидал. Правда… понятия не имею, зачем именно мне нужна была такая реакция… Просто чтобы позлить? Что ж, глупо, очень глупо… Пора бы завязывать с необдуманными поступками.

Однако, всё это ничуть не помешало мне продолжить тираду.

— Если хочешь нашей смерти, так спустись сюда сам и прикончи нас собственноручно! Только трусы поступают так, как ты!

А вот это уже неплохо. Стоит отдать себе должное за то, как красиво я выбрался из неловкой ситуации, созданной собой же.

Мимолётный приступ гнева на лице бугая резко сменился улыбкой. Кажется, мои слова не возымели никакого эффекта. Печально…

— Ничтожество, — послышался довольный ответ. Спровоцировать на конфликт не вышло, а значит в голове бугая всё же оставалась толика разума. Он прекрасно понимал, что находится в более выигрышном положении. В сравнении со мной и Генри, бугай был и вовсе в идеальном положении.

На секунду он отвернулся. Помощник позади что-то передал ему. Когда бугай повернулся обратно, стало ясно, что в его руке два кинжала.

Небрежным броском кинжалы полетели в нашу сторону. Приземлившись с левого, от меня, края арены, они издали крайне неприятный звук. Это был звук дешёвого, ржавого металла. Скорее всего, обычное железо.

Кинув быстрый взгляд в сторону прилетевшего оружия, я резко переключился на Генри. По выражению его лица можно было понять, что он почти смирился с тем, что вот-вот придётся убить собственного начальника. Смирился? Нет, кажется я неправильно выразился. Генри был готов на все сто, в его взгляде не было ни капли сомнения — либо я, либо он. Этот засранец никогда не отличался особым патриотизмом и уж точно не был верен командирам. Единственной движущей силой для него были деньги. Именно поэтому мне в тот момент было ничуть не жалко своего бывшего коллегу. Так или иначе, все мы в какой-то мере жадные до денег сволочи. Все мы хотим жить долго и жрать много.

— Выживет сильнейший! — пафосно произнёс бугай, ознаменовывая начало битвы.

Я снова обернулся к двум кинжалам, валяющимся друг рядом с другом. Очередной резкий взгляд на Генри — и я понимаю, что он готов сорваться. Невидимая привязь удерживает его, но это не на долго. Она удерживает нас двоих. Сейчас нельзя ошибиться. Если дернуть слишком рано, можно нарваться на кулак противника, пытающегося перехватить тебя. Если побежать слишком поздно, можно не успеть ни за Генри, ни за оружием.

Чёрт! Что за непредусмотрительность вообще такая? Неужели нельзя было кинуть эти железяки в разные стороны? Грёбаный бугай! Совершенно не умеет устраивать зрелищные бои! Теперь понятно, почему так мало зрителей.

Не дожидаясь реакции Генри, я срываюсь с места и что есть мочи бегу влево. Боковым зрением подмечаю, Генри бежит прямо ко мне. Это, конечно, хорошо, что я предугадал его возможную реакцию, но плохо то, что я не предусмотрел никаких ответных мер. В амии часто используют такую поговорку: «знание — это половина победы». Только вот… что толку от знания, если у тебя нет времени обдумать всё как следует? Вот именно — никакого толку. В таком случае половина победы превращается в половину проигрыша.

Всего несколько метров отделяют меня от Генри. Но, так как противник уступает в манёвренности, ещё меньшее расстояние отделяет меня от спасительного оружия. В рукопашной мне не победить — это точно. И пускай я лучник, но, надеюсь, уж как-нибудь разберусь с местом, в которое нужно воткнуть остриё кинжала. Благо хоть целиться не разучился.