Антон Толстых - Земляне против политики [новая версия] [СИ]

— Хорошо, что вы не пьёте одеколон.

Француз с явно набриолиненными тёмными волосами взглянул на неё как на незнамо кого. Елена хихикнула.

— Вам не понять.

Роберт спрятал национальную улыбку:

— Тогда рассказывайте понятное. Зачем нас мучить?

— Подозрительные какие-то предки нам угрожают, — пробурчал Эраст. — Почему-то у них дурацкая орфография.

— Что вы принесли, Браун? — ахнула квартирантка.

В руках он держал пистолет.

— Почему вы испугались? Он шоколадный. Фольгу не разглядели?

— Фу ты. А я уж думала…

(Бритой головой тот напоминал героя «Гадкого Я». Хотя бы Эраст шатен.)

— Что касается тех пришельцев. Знаете Лелуша Британского?

Елена нахмурилась.

— Это из аниме? Вот скажем «возмездие во имя Луны» я видела. А остальное не знаю. Присаживаемся.

Букет занял своё место, а Арсен глядел на Елену нежными глазами. Та не знала, как ответить.

— Хорошо, что принесли не одеколон, — снова хихикнула.

Грустный французик молчал.

— Вы называете меня «Элен»? А как будет уменьшительное?

— «Нене».

— Звучит забавно, — то же хихиканье.

Арсен, видимо, был настроен серьёзно.

— Элен, вам бы светлые волосы, несколько отличий в причёске и высокий рост. Вы были бы похожи на Самус из Metroid. Нет, вы не красавица, но по-своему милы.

— Вы любите меня за то, чего во мне нету, но могло быть? Что-нибудь своё у французов есть? А то Самус вспомнили, нашли, с кем сравнить.

— Милая Элен, вы чем-то напомнили мне Амели Пулен из кино. Внешне, только глаза серые.

— Хи-хи. Вы бы ещё назвали нас «Элен и ребята».

На лице Брауна промелькнула улыбка, которая при всём отсутствии усов и бороды напомнила Елене Паваротти. В чём разница? Она не знала, стоит ли слушать этого вашего Паваротти, если учесть, что Италия дважды нападала на Эфиопию.

— Кажется, вы пока не собираетесь ни за кого замуж? — уточнил Эраст. — Даже в ваши двадцать пять лет, — его не смущало, что Елена родилась в июне восемьдесят седьмого, а не восемьдесят восьмого.

— Что бы мне рассказать? — Елена сжала губы. — Не люблю песню Земфиры «Мне приснилось небо Лондона». «Я уеду жить в Лондон» Лепса тоже. А вот с «Лондон, гудбай» наоборот. Жду, когда сбудется.

Эраст как-то хмуро посмотрел на Роберта.

— Мистер Браун, меня мучает вопрос. Вы часом не фон Браун? Вдруг вы немец или жид?

— Слышал от вас, — Браун недовольно хрюкнул. — За что вы так не любите евреев?

Попов удивился странному вопросу.

— А за что их любить? Сионисты проклятые. Гнобили нашего друга Насера.

Ранее жизнерадостный американец уткнул глаза в ладони.

— Вы какие газеты читаете, Елена Павловна? — перешёл на сходную тему Эраст.

— Хорошо, что напомнили. Выслушайте меня, Браун. Никогда не говорите за столом об империализме и медицине. И, Боже вас сохрани, никогда не читайте до обеда американских газет.

— Какие тогда читать?

— Наши. — Елена принесла «Комсомольскую правду». — Хорошая газетёнка, мне нравится.

Роберт взглянул на российскую газету, как гайдаевский Иван Грозный на сигары. Елена опять не удержалась от хи-хи. Зато Арсену этот звук явно напомнил неприятное.

— Умница, — прокомментировал Эраст, старательно отворачиваясь от Роберта.

— За что вы не любите Акунина? — спросил его американец.

— Он грузин и ненавидит нашего Путина. Из-за него все смеются над моим именем-отчеством. Елена Павловна, почитайте нам газетку.

— С удовольствием. Как киношники и другие творческие личности реагируют на нашествие допотопных пришельцев. «Красная жара с Красной планеты». «Терминатор: Восстание пролетариев». «Война параллельных миров Z». Z, видимо, Земля. «Марсяня». «Улицы разбитых газовых фонарей». «Звёздные войны. Эпизод 5 1/2. Мы наносим Империи ответный удар». «И Ленин такой молодой, и неизвестно, будет ли у них Октябрь». «Джеймс фон Бонд на секретной службе Его Величества Вильгельма Второго». «Три богатыря на дальних космических рубежах». «Индиана Джонс и последние имперцы». «Семь мгновений весны: Штирлиц у кайзера». Если у альтернативного, то сейчас? Сколько же лет Штирлицу? [5] Совпадение. В дальнейшем одного из разведчиков-подчинённых Р. Сергеевского отправили в кайзеровскую Германию. Но это совсем другая история. А Индиане? Кто-то страдает анахронизмом, как сказал бы Сергеевский. Странно, что всё это в приличной газете.

Остаток информации на эту тему пересказывать не будем. Елена перевернула три страницы.

— Вам интересно, что иноземлянам ответили звёзды. Получается опять же забавно. Например, Агузаровой липовые марсиане сразу не понравились. Илон Маск понял, что в параллельном мире ему делать нечего. Малышева воспользовалась происхождением пришельцев из девятнадцатого века. Она хочет им передать, что «носить корсет это норма». Потомки белоэмигрантов хотят переселиться в альтернативную Россию. Горбачёв, наоборот, советует провести в том мире перестройку. РЕН ТВ рассказывает, что альтернативные кайзер и рейхсканцлер «тупой и ещё тупее». Брюс Уиллис спасёт всех от большого бадабума. Стивен Кинг предлагает пришельцев напугать. Китайский генсек считает, что если на той Земле население в несколько раз меньше, надо заселять её современными китайцами. Только их, как он говорит, надо не в сам Китай, а то там деспотизм. Якубович приглашает царских подданных на «Поле чудес». Ну, это слишком банально. Исторические романисты гадают, соответствует ли местный девятнадцатый век тому, что они про наш девятнадцатый век написали. А то вдруг на нём миллионы заработают? Зюганов совсем заврался: видите ли, надо переименовать Марс в «Маркс». Потому что красный.

Елена прочитала гостям ещё несколько статей, но почему-то доволен был только Эраст. Остальных что, прогнать? Вместе с настырным французом.

— Арсен, вы бы спели «Больно мне, больно». Хотя вряд ли вы слышали. Тогда уж «Макарену».

— Элен, вы меня не понимаете. Я не домогаюсь, никакого секса. У меня к вам чистое светлое чувство.

Она только плечами пожала.

Наступил вечер. Гостям пора по домам.

— До свиданья. Увидимся у Сергиуса.

Цветы остались в вазе, напоминая.

Когда они ушли, раскрылась пропажа аудиокассет. Елена здраво рассудила, что гостям, как современным людям, они не нужны. А в конце девятнадцатого века как раз изобрели магнитную звукозапись. Похоже, опять иноземляне постарались.

Наступил новый, отличный от предыдущего, но по-прежнему сходный с прошлым день. На оживлённых улицах Столицы выкрикивали газетчики, раздавались конское ржание и людская молва, начинался звон церковных колоколов, экипажи продолжали вечную сутолоку. Благодаря журналистам смертные прекрасно знали план, задуманный предержащими властями.