Александр Яманов - Бесноватый Цесаревич

Я сделал паузу, чтобы перевести дух. Александр смотрел на меня уже менее удивлённо. Наверняка прокручивал в голове какие-то расклады. Я совершенно не знал, что сейчас происходит в Совете. Главное не давить на Александра, но и получить от него чёткий ответ, поможет он или нет, необходимо. Собравшись с мыслями, я продолжил.

– Ещё крайне важно привести создать комитет по новым вооружениям. Пока наше вооружение не отстаёт, а в артиллерии даже превосходит европейцев. Но это пока. Англичане, французы, голландцы и пруссаки стремительно шагают в новую эпоху. Эпоху развития промышленности. Мы, в отличие от них, не просто отстаём, а топчемся на месте. Наши спесивые и глупые вельможи до сих пор считают свои состояния в душах крепостных. Основной же источник дохода видят в продаваемом зерне. А надо считать в количестве рудников и выплавляемого металла, произведённых тканях, выпущенных на наших заводах и фабриках готовых изделиях. Мы продаём в Европу зерно, пеньку, дёготь и воск, как сто, двести или триста лет назад. Нам же везут готовые изделия и продают втридорога. Лет через десять – пятнадцать мы отстанем без всяких шансов их догнать. Но в производстве оружия этого допускать нельзя. Надо выделить деньги и испытывать в армии разного рода новинки, пусть самые странные, с точки зрения сегодняшнего дня.

Мы какое-то время шли молча. Александр не тот человек, который будет принимать решение сразу. Пусть хорошо всё обдумает, я только за.

– Ты действительно сильно изменился. Я уже устал удивляться твоим идеям. Но одно дело игрушки и совсем другое армия. Откуда у тебя такие мысли? Не думаю, что несколько молодых офицеров вашего полка, с которым ты общаешься, могли натолкнуть тебя на такие мысли.

То, что за мной есть какое-то наблюдение и информация идёт в столицу, я не сомневался. Странно, если-бы было по-другому.

– Не важно, откуда такие мысли. Мне важно понять, ты со мной согласен? – спрашиваю Александра напрямую.

– Я согласен. И постараюсь оказать поддержку нашим генералам и адмиралам, чтобы отец не менял резко состав, который утвердила бабушка. Она перед смертью, итак, отправила в отставку и заменила многих заслуженных людей. Что касается вооружений, то у меня нет достаточного количества знаний в этом деле. Если ты сможешь, то сделай развёрнутый доклад, как ты видишь работу комитета по вооружениям. Если твои идеи осуществимы, то не вижу повода не поддержать тебя и в этом.

Решили, что я не буду откладывать с докладом и напишу его до отъезда Александра. Была у меня ещё одна тема, которую хотел обсудить с братом. Но нет смысла вываливать на него такой поток информации. Обсудим через пару дней, как напишу доклад.

Когда мы подошли к катку, уже начало смеркаться. Но темнота никак не отразилась на энтузиазме любителей коньков, к тому факелы давали достаточно света. Я и сам накатался от души, заодно дал несколько советов в первую очередь дамам. На ужине наши дамы решили, что обязательно надо залить несколько катков столице. Я с радостью поддержал эту инициативу. Благо коньками все присутствующие были обеспечены. Плюс первая партия уже отправилась в лавку Астафьева. Уверен, что за первой партией последует ещё не одна.

Часть-2.

Каждое утро у меня начало походить на предыдущее. Сначала посещение взвода и уже потом после тренировки, я уделял время гостям. Может для этого времени такое поведение считалось неприемлемым, но я не собирался подстраиваться под чьи-то хотелки. А окружающие уже привыкли к моей эксцентричности и, подозреваю, что мне наплевать.

Дела роты я переложил на Томаса. Тем более, кроме караулов и патрулирования никаких мероприятий не было. Единственное изменение, я приказал осваивать штыковой бой. До меня активных тренировок такого плана просто не проводилось, в нашей роте точно. Выделили нескольких умельцев из старослужащих, которые получили задание возглавить обучение, и рота методично лохматила мешки и чучела из соломы, старыми и непригодными ружьями с такими же штыками. Хорошо быть сыном императора. С полковником и затем с интендантами удалось договориться о выделении всякого неликвида. Не из дерева же макеты ружей вырезать, обучение должно быть максимально приближённое к бою.

Ещё мы с офицерами роты озаботились формой и обувью солдат на весну и лето. Я давно всех предупредил, что как потеплеет, начнём тренироваться, в ответ получил вопрос, как быть с формой и обувью. Она со временем изнашивается и стаптывается. Как оказалось, запасные комплекты солдатам никто выдавать не собирался, оттого и возникали часто проблемы. Солдаты тренировались, чуть ли не в исподнем, всякой рвани и лаптях. Артельная казна, конечно, могла помочь солдату, у которого развалились сапоги или оказалось совсем гнилая форма. Но закупать на артельные деньги амуницию для всей роты никто не собирался. В основном деньги шли на дополнительное питание и необходимые в быту вещи. Мундир солдату выдавался на год, башмаки тоже, тёплая одежда на два. Остальное по мере сил покупалось на артельные деньги. Офицерам было сложнее, они в исподнем и рванине служить не могли, так что на мундиры тратились очень солидные суммы. Такой подход армейского руководства вызывал у меня просто бешенство. Но пока изменить ситуацию я не мог. Вернее, пока мог только в своей роте и особым взводе. Придётся мне тратить на форму собственные средства. Не то, чтобы у меня нет денег, но сама ситуация абсурдна и Шульц опять будет ворчать. Ощущение, что мой казначей воспринимает все траты, как личное оскорбление.

В Путевом никого не было, только сновавшие туда-сюда слуги. Хотел посидеть в кабинете и поработать, но меня прервал Блок, который через слугу предупредил, что хочет поговорить. В последнее время док вообще закрылся в своей части дворца, и появлялся только на ужине, он даже обедал у себя. Ученики его тоже особо не отсвечивали. А здесь вдруг сам решил пообщаться, значит, дело важное.

Мы расположились в креслах моего кабинета. Слуга налил Блоку вина, я ограничился чаем. Доктор выглядел осунувшимся, но как всегда аккуратно одетым, в своём устаревшем камзоле, накрахмаленном жабо и парике, благоухающим одеколоном. С момента нашей первой встречи, когда я открыл глаза в этом мире, ничего не изменилось. Разве кафтан и штаны были другого цвета.

– Ваше Высочество, я хотел бы вернуться к нашему старому разговору про Академию Наук. В данный момент я понимаю, что достиг достаточно больших успехов в хирургии, а мои ученики тоже делают успехи в иных направлениях медицины. Я только начал свой труд, но мне стало ясно, что пора поделиться своими достижениями с коллегами.

– Доктор, ваши коллеги вас не только не будут слушать, но ещё объявят еретиком, шарлатаном и вообще предателем дела Гиппократа. И сделают они это из самых лучших побуждений, – я решил немного пошутить над Блоком.