Александр Михайловский - Медаль за город Вашингтон [litres]

– Но вы-то, как и я, с Севера… Тем более из Новой Англии. Вы-то должны понимать, что южанам веры нет.

Лицо Джексона потемнело.

– Я – уроженец Нью-Гемпшира. Девиз нашего штата: «Live free or die» – «живи свободным или умри».

– Хороший лозунг.

– Тогда почему мы не дозволяем другим жить точно так же?

– Вы случайно не женаты на какой-нибудь южанке? – вырвалось у меня.

– Женат. И какое это имеет значение? Значит, так, капитан. Все, что я обязан сделать как начальник порта согласно должностным инструкциям или распоряжениям начальства, я сделаю. Но не более того. Так что давайте я нанесу на карту маршруты патрулирования, и мы распрощаемся – надеюсь, что надолго.

Я вышел оттуда в весьма скверном расположении духа, тем более что я про себя думал, что Джексон абсолютно прав. Но у меня был приказ, а приказы не обсуждаются.

В роте было четыре взвода, и я назначил три смены в день, чтобы каждый взвод получал по тридцать два часа отдыха между патрулями. Четыре маршрута, предложенные Джексоном, командирам взводов предстояло распределить по отделениям перед началом патрулирования. Но проблем не было, я строго-настрого запретил задираться с местным населением, и вскоре на нас перестали смотреть волком.

А позавчера вечером нас вновь вызвали к Инграму. Тот объяснил нам, что с завтрашнего дня, десятого августа, в город вводятся дополнительные части. Правила для местных резко ужесточаются. Любые собрания, включая церковные службы и даже походы в гости, запрещаются. У нас – и у новичков – новые прерогативы. В частности, мы можем войти в дом любого южанина для проверки соблюдения запретов – а если мы сочтем это нужным, и для обыска. На северян это правило не распространяется. Для того, чтобы их дома можно было узнать, вот список их адресов; для служащих мэрии и порта отдельные списки. Каждому из них просьба завтра выдать деревянные звезды – пусть ваши люди заберут их прямо сейчас. Звезды им обязательно следует прибить на входную дверь дома.

И еще. В числе тех, кого пришлют для усиления – части 74-го Цветного полка. Приказ не чинить им никаких препятствий.

Инграм замолчал, а затем неожиданно добавил:

– Если вовсе не обнаглеют. Но даже в этом случае разрешаю действовать, только если они будут в районах вашей ответственности. Вопросы есть?

Вопросов, как обычно, было выше крыши, но задавать их что-то не хотелось. Поживем – увидим.

Звезды в порт я занес лично – саквояжников там было четверо, включая самого Джексона. Другие мои ребята отнесли такие же по указанным адресам.

А сегодня утром в город вошли кавалеристы, а за ними множество черных. Эх, не к добру это, подумал я. И ввел усиленное патрулирование – три взвода одновременно, четвертый – на отдыхе, но в полной готовности.

Субалтерн Лоренс Стивен Рандалл, Северо-Западная конная полиция

Врач внимательно осмотрел меня, ощупал мне голову и сделал укол с помощью иглы и прозрачного мешочка. Шприц югороссов не был похож на тот, которым пользовался наш врач в Калгари. Но после укола я почувствовал, что боль, мучившая меня, неожиданно стихла. Врач плохо говорил по-английски. Кое-как я понял из сказанного им, что у меня сильная контузия, от которой я чуть было не отдал концы. От старых опытных вояк я знал, что сильный удар по голове действительно может отправить человека к праотцам. А некоторые если и оставались живы, то часто теряли рассудок или оставались парализованными до самой смерти. Я попытался расспросить об этом врача (он сказал, что зовут его Юрием), и из его ответа понял лишь одно: все будет хорошо.

Убедившись, что мне полегчало, мой лекарь помог мне поудобней сесть и подложил мне под голову свернутое пончо, видимо, брошенное кем-то из индейцев. Потом он порылся в своей объемистой сумке и достал из нее какой-то неизвестный мне прибор. Он поднес его к лицу и стал через него рассматривать окружающую нас местность, при этом что-то негромко говоря по-русски.

Закончив свои странные манипуляции, Юрий сказал мне, что он хочет обойти место сражения и сделать нечто, что поможет потом другим узнать о преступлениях янки.

– Лоренс, – произнес он, – я оставлю тебе револьвер. Если будет грозить опасность, стреляй в воздух. Я приду на помощь.

Он забросил за спину короткий карабин с ручкой, изогнутой, словно козий рог, и, держа в руках свой странный прибор, направился в сторону уничтоженной воинством полковника Мак-Кензи индейской деревни.

Я сжал в руке старый добрый кольт. Зря Юрий считает меня совсем немощным. У меня вполне хватит сил не только поднять тревогу, но и завалить янки, если тому вдруг вздумается подойти ко мне. Только поблизости солдат-головорезов, вторгшихся на нашу территорию, видно не было. Лишь трупы, разбросанная одежда и сожженные жилища. Эх, надо бы попросить югороссов, чтобы они похоронили моих убитых солдат и индейцев. Проклятые янки бросили их на поживу диким зверям.

Юрий долго бродил по разгромленной индейской деревне, осматривая трупы воинов, женщин и детей. Потом он добрался до развалин форта. Боль, мучившаяся меня, прошла. Я зевнул и неожиданно для себя уснул.

Проснулся я, услышав шаги и голос Юрия, который, как я понял, был сердит и громко ругался.

– Плохие дела, Лоренс, – сказал он. – Наши ребята уничтожили всех янки. Потом они приземлились, чтобы взять пленного и трофеи. Как там все получилось – я не знаю. Одним словом, один из уцелевших солдат Мак-Кензи выстрелил и ранил твою спасительницу – индианку из племени пейганов.

Сейчас вертолет летит сюда. Он заберет нас, и мы полетим в наш базовый лагерь, где врачи из Югороссии окажут тебе и девушке помощь. Думаю, что все обойдется.

«Да, – подумал я, – то, что эти парни на своей чудо-машине перебили всех янки, – просто замечательно. Вот только все дело испортил ублюдок, который ранил Аксистоваки… А ведь я так и не успел поблагодарить ее за то, что она спасла меня от смерти. К тому же эта индианка мне очень понравилась. Конечно, у нас в конной полиции не очень-то одобряли браки между белыми и краснокожими. Но могу сказать лишь одно – среди индейцев я часто встречал честных и порядочных людей. А вот янки, вроде того же полковника Мак-Кензи, хотя и имеют белую кожу, но, с моей точки зрения, они отпетые мерзавцы, которых смело можно отправлять на виселицу».

– Юрий, – сказал я, – а эта девушка очень сильно ранена? Ее жизни ничто не угрожает?

– Я не смог понять, – ответил Юрий, – но как сообщил мне лейтенант, эта храбрая девица спасла его от смерти и при этом была ранена выстрелом из револьвера. Она жива, но ей срочно нужна хирургическая операция. Поэтому ее надо как можно скорее доставить в лазарет. Лоренс, надо поскорее собраться в дорогу. Вертолет скоро будет здесь. Нельзя терять время.