Александр Михайловский - Медаль за город Вашингтон [litres]

– Благодарю тебя, друг, – сказал я и приобнял за плечи негра. У него глаза вылезли из орбит от удивления. Он всхлипнул, поклонился мне и вышел. Я же пристально посмотрел на Форреста.

– Новая Атланта? Это то, что я думаю?

– Боюсь, что да. Генерал, вы предлагали идти на Эйкен, а затем ударить по Колумбии с запада. Я спорил с вами, но сейчас вижу, что другой возможности у нас нет. Вот только боюсь, что они уже в Эйкене – а туда от нас девяносто миль. И неизвестно, сможем ли мы беспрепятственно туда добраться – вдруг они успели вывести из строя железную дорогу.

– Майор Лисицын, – я посмотрел на одного из офицеров-югороссов, – можно ли проверить состояние дороги с помощью ваших беспилотников?

– Так точно, товарищ… господин полковник.

Я усмехнулся – обращение «товарищ» в устах югороссов мне казалось очень забавным.

– Я ж вас просил, зовите меня просто – Александр Александрович. А я вас, с вашего позволения, буду величать Вячеславом Андреевичем.

– Александр Александрович, предлагаю отправиться в путь немедленно. А по дороге мы будем контролировать дорогу перед нами. Вот только девяносто миль – это сколько времени займет? Ночью мы сможем увидеть людей в инфракрасном спектре. Зато, например, завал из деревьев на рельсах мы не увидим. Так что идти нужно днем.

– Это едва ли не самая древняя железнодорожная ветка во всех Соединенных Штатах, – усмехнулся Форрест. – Увы, быстрее чем двадцать миль в час ехать у нас не получится. Боюсь, что предельная скорость передвижения ближе к пятнадцати милям в час. Слишком уж дорога старая, одна из первых в Северной Америке, и ее давно никто не ремонтировал. Вот по ветке в Колумбию можно двигаться со скоростью около тридцати или даже сорока миль в час, там дорога намного новее и лучше.

– Значит, мы проведем в дороге пять-шесть часов?

– Именно так. И в Эйкен мы доберемся лишь вечером. Или придется заночевать по дороге. Все равно вряд ли кто-нибудь успеет дать знать в Эйкен, что мы туда направляемся. Предлагаю остановиться на ночь в Виллистоне – он как раз по пути. Мы туда доберемся за три с половиной, максимум четыре часа.

Из Риджвилла мы выехали около половины второго. Дорога оказалась действительно не в самом лучшем состоянии – качало нас немилосердно, казалось, что на крутом повороте наш вагон слетит с рельс – но ни единого препятствия на дороге янки не подумали соорудить, и мы добрались до Виллистона, когда солнце только-только начало клониться к закату.

Заночевали мы прямо в поезде, хотя местные жители и упрашивали нас остановиться в их домах. Но Форрест был непреклонен – выходить нужно было, как только начнет светать, где-то около половины шестого утра. Как бы то ни было, нас, во-первых, накормили до отвала, а во-вторых, оказалось, что мы не так уж и сильно опаздываем – первый же поезд янки сломался у самого Виллистона, и в Эйкен они отправились лишь сегодня днем.

– Где-то за три часа до вашего прибытия, господин генерал, – кивнул старик с запекшейся кровью и с синяками на лице. На мой вопрос, кто его бил, он ответил: – Были здесь негры, – он сплюнул на землю кровь из разбитой губы. – Их подполковник – белый-янки – отправил пешком еще с утра. Но, думаю, они тоже уже в Эйкене. Кстати, многие наши мужчины, кто помоложе, ушли к Колумбии еще с неделю назад – а вот с женщинами эти нелюди порезвились. Хорошо еще, что многие – включая моих дочерей – успели уйти в лес…

– Они больше не придут, – кивнул ему Форрест.

– Скажите, сэр, а вы… русский? – старик обратился уже ко мне.

– Именно так, мистер…

– Стенхоуп. Но зовите меня просто Джек.

Я усмехнулся про себя – еще один Джек, только другого цвета. А он продолжал:

– Спасибо, что вы в этот раз на нашей стороне! Знаете… Я воевал против янки… тогда, хотя мне было уже пятьдесят шесть… Сейчас не могу – возраст, знаете ли, но прошу вас, генерал, и вы, полковник, отомстите за поруганную честь наших женщин, за все, что янки сделали с нашей многострадальной землей!

– Сделаем, Джек, – я кивнул старику. – Обещаю вам.

– И вот еще что. Наши ребята – мои сыновья и с ними две дюжины парней из этого города – ушли в лес Конгари, что между Колумбией и Оранжбургом. Там собиралось ополчение из самых разных городов. Слышал краем уха, как янки жаловались, что у них то люди, то грузы пропадают, поэтому они теперь все по железной дороге отправляют. Наверное, это наши ребята дают им жару.

На следующее утро мы вышли из Виллистона, лишь только небо чуть посветлело. Но, не доходя до Эйкена, мы услышали первые разрывы, а затем небо окрасилось заревом. Беспилотник показал нам четыре батареи, которые методично, раз в минуту, выплевывали очередной залп в сторону Эйкена. Сам же город представлял собой одно огромное пожарище. Кое-где метались люди, но намного больше с помощью беспилотника мы обнаружили трупов. Большинство из убитых были женщины.

«Эх, – подумал я, – зря мы вчера остановились на ночь…»

Надо было срочно прекратить это безобразие. Я приказал сформировать летучий отряд. С платформ сгрузили брички, которые югороссы называли тачанками. В них впрягли лошадей и установили АГСы и пулеметы. Прикрывать тачанки должны были конные волонтеры. Мы заранее готовились к разгрузке и погрузке в чистом поле, и потому все заняло не более получаса.

Потом на рысях летучий отряд направился к батареям, которые продолжали расстреливать беззащитный город. С помощью кружившего в небе беспилотника мы с Форрестом наблюдали за всем происходящим. Генерал, для которого тактика боевых действий югороссов была в новинку, лишь качал головой и одобрительно покрякивал.

Первыми к батареям янки поскакали тачанки. С некоторых из них сняли пулеметы и установили гранатометы, которые с расстояния версты открыли огонь по огневым позициям северян. Югороссы стреляли хорошо – они почти сразу накрыли орудия и артиллеристов. Те, не ожидая нападения с тыла, в панике бросились прочь. Потом на одной из батарей прогремел взрыв – одна из гранат угодила в зарядный ящик орудия. Батареи янки замолчали.

– Алекс, – генерал Форрест оторвался от созерцания разгрома вражеской артиллерии, – ты не забыл, что тот негр говорил о четырех вагонах для лошадей, которые были в составе поезда? Имей в виду, что твой отряд, так лихо расправившийся с артиллерией янки, могут атаковать в конном строю. Я думаю, что тот мерзавец-подполковник наверняка отправит все свои силы, для того чтобы выручить брошенные артиллеристами орудия.

– Нейт, я все помню. Вместе с гранатометами я отправил на тачанках три пулемета. Этого вполне достаточно, чтобы отразить атаку кавалерии. А по пехоте отработают гранатометы – думаю, что даже лучшие части северян не выдержат их огня.