Александр Михайловский - Мир до начала времен [СИ]

Все это Сергей Петрович детально изложил краснеющему (на морозце) Гаю Юнию, добавив, что такой «цивилизации» Прогрессорам не надо. Все будет сделано по стандартам северо-европейского градостроения двадцатого, ну, в крайнем случае, девятнадцатого века христианской эры. К тому же четырехэтажный дом (именно дом, а не халупу-улей) по имеющимся технологиям им тут не построить. Если делать каркасы из стальных балок, то в доме может быть хоть двадцать пять, хоть пятьдесят этажей, а если единственным доступным материалом является дерево, то этажей может быть только два. И к тому же не стоит забывать про местные зимы. Ударь в Риме хотя бы двадцатиградусные морозы, которые стояли тут совсем недавно – и город бы просто вымерз. Ну или сначала выгорел в результате пожара, который непременно случился бы в результате попыток самостоятельно отопить каждую каморку. Услышав про пятидесятиэтажные дома, построенные из стали, римляне (и не только они) посмотрели на Сергея Петровича совершенно обалделыми глазами: подобное выходило за рамки их обыденных представлений.

В результате договорились, что римлянам и итальянцам построят двухэтажные многоквартирные дома, образцом которым станет Большой Дом Прогрессоров, но до этого еще предстояло решить множество проблем, в том числе с освещением. На электричество в новых кварталах рассчитывать уже не приходилось, ибо запасы кабеля, ламп и фурнитуры, даже взятые с собой с избытком, подошли к концу, при этом жировые лампы-коптилки или, не дай Бог, факелы – это вещи чрезвычайно пожароопасные, а следовательно, грозящие большой бедой. Также предстояло решить проблему канализации. Петрович считал, что керамические или чугунные (после запуска своей домны) канализационные трубы-тюбинги изготовить для этой цели вполне возможно. Но если выводить стоки по естественному уклону в ручей Дальний, то он быстро превратится в зловонную клоаку, что буквально отравит жизнь людям, живущим на Французской и Кельтской улицах. Тогда придется брать «в трубу», то есть под кирпичный свод, сам ручей, а это уже задача, решаемая только в том случае, если мощность кирпичного завода, с учетом всех прочих задач, увеличится в несколько раз.

Еще раз к этой проблеме решили вернуться весной, а пока римские и русские лесорубы приступили к лесоповалу под квалифицированным руководством старшего унтера Пирогова. Лесной склад при этом решили сделать прямо на опушке бора, где запланировали поставить временные навесы для бревен, крытые горбылем и сосновым лапником, а вывоз бревен осуществлять специальными санями-волокушами, запряженными аквитанскими осликами. Только дорогу для них лопатами придется чистить ежедневно – и это тоже факт, который невозможно подвергнуть сомнению. Этого занятия людям, пожалуй, хватит до весны, а потом у них начнутся совсем другие дела.

К пятнадцатому декабря все эти вопросы совершенно утряслись, к тому же произошло еще два события: закончился почти непрерывный снегопад, установивший уровень снежного покрова в пределах полутора метров, и окончательно встала Гаронна. Раймондо Дамиано наконец-то слазил к себе на «Медузу» и возвратился в чрезвычайном пессимизме. Весь шкафут (средняя часть судна) оказался засыпан снегом по самые кормовую и носовую надстройки. Чтобы спуститься на уровень палубы, в этот снег требовалось нырять буквально с головой. А убирать его надо, ибо навалит еще, а когда весной он начнет таять, все помещения фрегата окажутся затоплены ледяной водой, потому что шпигаты (отверстия для слива воды с палубы) по закону подлости оттают в самую последнюю очередь.

Тогда Сергей Петрович спросил, каким же образом этот фрегат пережил прошлую зиму, причем каких-либо особых повреждений от воды в его внутренних помещениях не наблюдалось. И груз весь сохранился в целости, нимало не подмокнув. Наверное, не иначе, как Божьей Волей. Одним словом, решили при наступлении ясной погоды один раз расчистить палубу от снега, а потом возвести над ней до весны временный остроконечный навес из жердей и горбыля. Так и фрегату будет надежней, и его капитану спокойней.

Еще одним вопросом была организация Большой охоты. С одной стороны, шкур в племени Огня имелось достаточно, а с другой – запас карман не тянет. В результате договорились, что Большая охота будет – почти в том же составе, что и в прошлом году, но цель у нее будет несколько иная. Нужны не столько шкуры и мясо убитых животных, сколько отлов для дальнейшего разведения молодняка бизонов, овцебыков и лошадей. Того, что удалось взять в прошлом году, совершенно недостаточно, и теперь необходимо повторить. Причем можно арканить и взрослых лошадей – но исключительно кобыл, которые довольно легко приживаются в человеческом табуне, а об остальном позаботится жеребец Роберт, не пропускающий ни одной дамы своего вида. Возглавит охотничью команду Андрей Викторович, его помощниками будут Гуг и Сергей-младший, и сопровождать их будет команда из девушек-волчиц. При этом Сергей Петрович и все прочие останутся на хозяйстве – ударным зимним трудом крепить благополучие нового народа.

Теперь, когда решение принято, осталось только дождаться, пока лед на Гаронне наберет полную прочность, а перед этим еще следует отпраздновать день зимнего солнцестояния, и только потом можно отправляться в дальний путь.

25 января 3-го года Миссии. Пятница. Вечер. Большой Дом.

Жизнь в племени Огня шла своим чередом. Лед на Гаронне набирал прочность, и уже к концу декабря можно было без всякого риска на лыжах пересечь реку и вернуться обратно. Потом наступил праздник зимнего солнцестояния, и на нем, как бы случайно, между делом, лейтенант Гвидо Белло, сказал, что с началом настоящей снежной зимы римские легионеры все чаще стали называть эту суровую землю Аквилонией [18] Аквилон, он же Борей – бог северного ветра. Аквилония – страна северного ветра. , а себя – аквилонцами. Услышав об этом, Петрович только удовлетворенно хмыкнул: сие означало, что процесс переидентификации римского контингента, самого проблемного из всех прочих в силу своей многочисленности, внутренней сплоченности и специфики происхождения, подходит к концу. Теперь эти парни даже в мыслях отделяют себя от «обычных» римлян и гордятся тем, что выжили там, где не смог бы выжить больше никто. То, что для римлянина зазорно (например, носить штаны или жениться на варварке), то для аквилонца в порядке вещей, и даже предписывается.

Сразу после праздника Сергей Петрович вынес на Совет Вождей предложение официально утвердить это название. А что, Сенат (Совет Вождей) и народ Аквилонии – это звучит гордо.