Александр Михайловский - Мир до начала времен [СИ]

Прибыли мы как раз вовремя: экипаж Боинга еще не покинул свою машину, хотя надувной трап уже выпустили, а Ту-154 еще не коснулся колесами речного льда. С ним еще ничего не было ясно, и мы действительно держали кулаки и как за «своих», и как за людей, что находились в смертельной опасности. И когда уже почти приземлившийся самолет вдруг заглох (внезапно наступила тишина), а потом, вздымая из-под колес вихри ледяной крошки, стал исполнять па «коровьего балета на льду», я уже было подумал, что все старания были напрасны: сейчас стойки шасси подломятся, и Ту-154 громыхнется брюхом на лед. Но скорость самолета к тому моменту была уже не так велика, так что все обошлось, а когда аппарат остановился, окрестности огласил дружный радостный крик.

Еще когда я увидел, что Боинг – это почтовая машина DHL, и у него на борту всего два члена экипажа, то мне в голову впервые закрались смутные подозрения об истинной сущности этого заброса, только укрепившиеся, когда я увидел скользящий по льду самолет в раскраске «Башкирских авиалиний». Пока борта находились в воздухе, то мы как-то не интересовались их принадлежностью к каким-либо авиакомпаниям – и вот картина начала проясняться. На моей памяти была только одна разбившаяся пара самолетов Боинг DHL и Ту-154 «Башкирских авиалиний» – вот ее неведомый благодетель и мог сбросить нам сюда в прикупе.

Итак. Первый раз за этот день я был шокирован самим фактом прибытия самолета из почти современных нам времен (хотя должен был уже привыкнуть к внезапности таких явлений). Второй раз – тем, что первый самолет оказался не единственным, и за ним следует второй. Третий раз – тем, что второй самолет оказался не откуда-нибудь, а из России. На пополнение соотечественниками я уже как-то не рассчитывал. Четвертый раз – тем, что Ту-154 оказался «тем самым» самолетом.

Если в предыдущем аналогичном случае, больше года назад, французских школьников нам зачерпнули из нижнего слоя среднего класса, ибо ниже них по происхождению были только бездомные клошары, то теперь вперемешку с умненькими отличниками и случайными людьми к нам прибыли детки самых отборных сливок башкирской республиканской элиты. Но я решил, что буду действовать безо всяких прежних политических предубеждений, но и не стану делать скидок на общественное положение. Скидки могут быть только на возраст, и только для тех пассажиров, которые проходят у нас по категории «дети». А потом выяснилось, что из той «элиты» в том самолете были не одни дети, но это случилось уже позже.

И Андрей, подъехавший к нам после того, как Ту-154 остановился, придерживался того же мнения.

– Посредник у нас, однако, с выдумкой, – сказал он, – сдается мне, что целью этого заброса, помимо прямого пополнения, было проверить, сумеем ли мы сделать полезных сограждан из избалованных сынков политических нуворишей.

– С Петровских у нас, например, ничего не получилось, – сказал я.

– Николя был избалованным засранцем, не понявшим, что шутки кончились и начались суровые будни, – парировал Андрей. – Точно так же у нас не получилось с Мариной Жебровской, и Катюхой, а ведь более разных людей по происхождению и воспитанию, чем эти трое, сложно себе представить. Зато у нас все получилось с Люсей д`Аркур, которая из отмороженной феминистки и мизантропки превратилась в ответственного члена нашего общества и идеальную старшую жену. Так что, коллега Грубин, поменьше предвзятости и побольше оптимизма.

Но прежде чем воспитывать первым делом следовало довести до конца спасательную операцию. Самолет стоял неподвижно, лед под ним был крепок, но в баках закончилось горючее, отчего заглохла даже вспомогательная установка. Последние остатки керосина сожрало торможение на реверсе. Аккумуляторов хватит ненадолго, и тогда в салоне наступит арктический холод, а там дети, одетые в соответствии с летними условиями: платьица, рубашечки, туфельки, сандалии и, быть может, только у некоторых пиджаки и кофты для защиты от ночной прохлады – в Барселону, чай, летели, а не на Северный полюс.

Командир Ту-154 Алексей Михайлович Гернгросс сообщил, что у них на борту имеется некоторое количество одеял, но при морозце, который от минус двадцати пяти уверенно ползет к минус тридцати, это все равно что ничто.

Лиза, которая тоже оказалась тут как тут, сказала, что у них в мастерской имеются двенадцать запасных комплектов «штаны-сапоги плюс парка с капюшоном». Правда, размеры рассчитаны на взрослых мужиков, но это, может, и к лучшему. В такой костюм прямо в своей одежде влезет даже самый откормленный городской жирдяй. А самых маленьких можно и в самом деле заворачивать в одеяла и спускать вниз на руках у взрослых. Доставка предполагалась челночным способом на санях. Мелкий скатывается к нам по надувному трапу, мы его суем в штаны, грузим в сани и отправляем в Большой Дом. Взрослые идут в последнюю очередь, за исключением тех случаев, если они сопровождают совсем маленьких детей, и самыми последними идут члены экипажа. А потом всех накормить, напоить чайным сбором и уложить спать. Кухонный наряд уже получил внеурочное задание и трудится над поздним ужином на семьдесят человек. И в то же время от идеи размещать детей в казарме для холостяков и общежитии (хотя очаги там уже топят) я отказался сразу, как только узнал, что это за рейс. На первую ночь матрацы с сеном и одеяла из шкур мы им организуем в так называемых «классах», на втором этаже Большого Дома, а с утра начнем разбираться, кого куда.

Выслушав этот план, Андрей на УАЗе вместе с Лизой умчался в мастерскую за теплой одеждой, а я, попросив людей на Ту-154 немного подождать, оборотился к Боингу, где в наши объятия собирались спуститься командир корабля Джек Харрисон и второй пилот Джино Молинари. Как оказалось, это время они потратили на то, чтобы распотрошить спасательные комплекты на случай вынужденной посадки и одеться по погоде, а также собрать все документы, необходимые при улаживании формальностей. А ведь они – герои сегодняшнего дня, первыми обнаружившие наш путеводный фонарь, а потом обеспечившие наведение на наш поселок пассажирского рейса, который дотянул к нам буквально на последних каплях керосина. Честь им и хвала, как говорится, а также рукопожатие перед всем честным народом.

Раскрывается люк – и оттуда, держа в руках чемоданчики с документами и личными вещами, скатываются двое, одетые как полярники на зимовке. Джек Харрисон оказался похож на более высушенную и закаленную версию одного знаменитого американского актера, в то время как Джино Молинари на итальянца (насмотрелись мы на них) походил весьма приблизительно. Но это только первое внешнее впечатление.

Съехавший по трапу первым встал на ноги, осмотрелся, затем подошел ко мне (видимо, потому, что я был одет не как все прочие, в одежды местного производства, а в свое, взятое из двадцать первого века) и сказал: