Константин Нивх - Чужой среди своих

Заметные изменения произошли и с моим источником. Я не скажу, что он уж слишком увеличился, если и так, то на самую малость, но вот что касается пепельной сетки, окутавшей его… Нити заметно истончились и приобрели серебристый оттенок. Если ранее мой источник был в «шрамах», то теперь в стальной клетке, которая не даёт вырасти ему до нормальных размеров. Самое странное было в том, что ёмкость источника выросла и при том довольно значительно. По всем канонам это в принципе невозможно, но факт остаётся фактом… Единственное что приходит в голову так это то, что концентрация магической энергии в моём источнике явно повышенная. Как сей факт можно объяснить — совершенно непонятно, по крайней мере в учебниках об этом никаких упоминаний нет.

По своим возможностям я сейчас соответствую уровню старший Новик. Улыбка судьбы — звание первой ступени одарённого аналогично моей фамилии Новик. Если говорить о последующих уровнях, то следом идёт Мастер (также с градацией младший — старший), Ведун и венец магической мощи — Магистр. Мой уровень до катастрофы соответствовал младшему Новику и до тех пор, пока я не «словил» энергетического паразита из иного плана это был мой естественный предел. Теперь же благодаря ему мой источник пусть и неправильно, но развивается и пределов этого роста я пока не наблюдаю.

Мой щуп удлинился и теперь он может достать любого, кто находится в радиусе пяти метров. Раньше жгут в энергетическом плане буквально светился, а сейчас заметно поубавил свой пыл и виделся как тоненькая серебристая нить, что не мешало пропускать сквозь неё огромные потоки энергии. Проверял. В одной из пробежек вдоль облюбованной рощицы для тренировок за мной увязалась пара одичавших собак и не просто так, а с явным намерением что — нибудь откусить. За пару мгновений я «выпил» их полностью. От собак остались лишь высохшие мумии, которые вскоре рассыпались в прах.

По глупому уразумению можно было возомнить себя непобедимым и особо опасным, но я прекрасно понимал, что это далеко не так. Человек, зверь посерьёзней будет, да и мой щуп не столь резв как некоторые из них, а если противников будет несколько? Вот и получается — магия магией, а без умелых кулаков шансов на благополучный исход в стычке значительно меньше. Бывший гвардеец поделился со мной кое — какими навыками и я потихонечку в них разбирался. Ничего выдающегося в его рукопашном стиле боя не было, всё было подчинено единственной цели — обезвредить противника с минимальными затратами. И надо сказать, что скупой и порой даже рваный стиль боя вполне справлялся с поставленной задачей.

Возвращаясь с утренней тренировки, был перехвачен тройкой ребят примерно моего возраста: два деревенских амбала со знатными кувалдами вместо кулаков и тщедушный колобок наголову ниже меня.

— Эй ты, жердяй! — перегородил он мне тропинку, ведущую в деревню. — Слушай сюда!

Два амбала выдвинулись немного вперёд и нависли на до мной с двух сторон. Я остановился и уставился на колобка.

— По деревне слух пошёл, что у бабки Мани одарённый на постой определился. Мне до фени, кто и где, вот только законы наши нарушать не стоит.

— И чем же я не угодил вашей милости? — съязвил я.

— А в морду не хошь? — с чего — то обиделся колобок и немного помолчав продолжил. — Ты артефакты заряжаешь? Заряжаешь! Денежку с этого имеешь? Имеешь! Делиться надо!

— С чего бы это? — не понял я.

— А с того, что до тебя артефакты на зарядку в город возил я и имел с этого навар. Ты меня его лишил. Кто будет возмещать убытки?

М — да… наглость — второе счастье, хотя в данном случае на лицо явный дефицит мозгов.

— Это твои проблемы.

— Похоже, ты меня не понял, — колобок по — хозяйски окинул меня взглядом. — Ярик, Радик проучите этого жердяя, только аккуратненько, мне его одежонка ещё сгодится.

Эх, замахнись моя рука! Два амбала одновременно двинули на меня. Попадаться под их кувалды желания нет совершенно. Пригибаюсь и ухожу под руку того, что слева. Шаг, второй и я за его спиной. Разворот и мой кулак впечатывается в затылок Ярика… или Радика. Амбал, так и не повернув головы медленно заваливается на землю. Второй разъярённый подельник наваливается слева и натыкается мордой лица на мою вытянутую ногу. Противно клацнула челюсть, голова второго амбала запрокидывается и он по инерции валится на спину. На автомате выкидываю щуп и избавляю неудачников от избытка энергии. Здесь главное не переборщить — надеюсь амбалы не загнутся раньше времени. Окидываю картину боя: два бессознательных тела на земле и сжавшийся от страха колобок. Беру его за шкирку:

— Так, что ты там на счёт меня говорил?

— Ты всё не так понял! — заблеял колобок. — Я всего лишь хотел пошутить!

— Выворачивай карманы! — отпустил я его.

Колобок суетливо избавлялся от содержимого карманов. Почти ничего интересного: небольшой нож с пояса в ножнах, два пустых накопителя с бытовых артефактов, полтора рубля мелочью и ещё какая — то дребедень. Деньги забрал.

— Компенсация за неудачную шутку.

Напоследок отвесил ему леща и тот отлетел в кусты. Знатно получилось! Честно говоря, я и не надеялся на столь быстрый и благополучный исход. Моя теперешняя физическая форма по любому не позволяет биться на равных с теми же амбалами, но… В переданной мне системе боя без оружия для одарённых есть одна маленькая хитрость — стоит лишь немного напитать собственной энергией тот же кулак и мощь удара значительно усиливается. Будем надеяться, что я не переборщил с накачкой и с моими оппонентами ничего серьёзного не вышло…

Дома поинтересовался у стариков насчёт колобка.

— Уже успел познакомиться? — хитро прищурился дед Тихон. — Сынок нашего трактирщика, Прошкой кличут.

— Не общался бы ты с ним, — добавила баба Маня, накрывая стол для завтрака. — Плохое о нём говорят…

Не знаю к каким выводам пришёл Прошка, но больше я его не видел, как, впрочем, и его подельников.

Спустя четвёртую неделю моего нахождения в деревне к нам в гости пожаловала Пелагея.

— Бабуля! — повисла она на шее бабы Мани. — Деда! Как я по вам соскучилась!

— Ты к нам как? Просто в гости или задержишься? — поинтересовался довольный Тихон.

— Погощу несколько деньков, если место найдётся.

Я несколько раз пытался разговорить стариков на тему их дочери, Дарьи Семёновны, но не особо получалось: баба Маня лишь тяжело вздыхала и украдкой смахивала набежавшую слезу, а дед Тихон героически отмалчивался. Лишь немного выпив, как — то раз, он высказался:

— Баба — дура! — махнул он рукой. — Всё не может забыть отцовского ремня. Как ни приедет всё вспоминает кто и сколько раз её в детстве наказывал. Всё помнит стерва! А я вот спрашиваю: просто так воспитывали ремнём или за дело? Добро она почему — то не помнит… Мать хоть давно её уже простила, но то, как она нас ославила на всю деревню забыть всё равно не может. Это ж надо — без родительского благословления с залётным купчиной в город умотать! Да ладно бы если любовь, но он же ей в отцы годился! Не по — людски это!