Андрэ Нортон - Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира

Танри была не из слабаков. Высокая и сильная, как все ее соплеменники, она была привычна поднимать тяжести, тянуть корабельные канаты, перетаскивать груз, если грузчиков не хватало. Сулькарцы проводили жизнь на корабельной палубе, женщины работали наравне с мужчинами.

Она наклонилась, подхватила сокольника под мышки, оттащила подальше на сушу и перевернула лицом к небу.

В последнем плавании «Вепрь» взял на борт дюжину наемников (поскольку шел на юг, где в море еще рыскали акулы-пираты), но Танри их друг от друга не отличала. Они не снимали закрывавших лицо шлемов и держались особняком, только их командир при необходимости заговаривал с корабельщиками.

Лицо мужчины покрывала корка песка, однако он дышал — грудь под промокшим кожаным жилетом слабо поднималась и опускалась. Танри смахнула песок с его тонких губ, прочистила ноздри. Между припорошенными песком бровями залегли глубокие морщины, на лице застыла маска суровости.

Танри снова села на пятки. Что ей известно о товарище по несчастью? Прежде всего то, что жизнь сокольников протекала в строгих и узких рамках, с какими не смирился бы другой народ. Никто не знал, где исток их рода. Много поколений назад что-то погнало их в странствия, тогда-то они и встретились с народом Танри, тогда между ними возникла связь — сокольники искали пути на юг от берегов, к которым причаливали только сулькарские корабли.

Они просили взять на борт все племя — около двух тысяч, из которых две трети — бойцы, каждый с обученным соколом на руке. Но отличал их от всех племен другой обычай. Женщины и дети с ними были, но ни кланов, ни семей у них не было. Сокольники видели в женщинах лишь средство вынашивать детей. Женщинам отводили отдельные поселения и посещали их только с дозволения и по выбору командиров. Лишь эти краткие встречи связывали два пола.

Сперва они двинулись в Эсткарп, потому что знали, что древнюю страну теснит враг. Но непреодолимая преграда не позволила эсткарпцам принять их на службу.

Правившие в Эсткарпе колдуньи сочли про́клятым народ, так обходившийся со своими женщинами. Тогда сокольники пробрались в незаселенные южные горы, построили свои гнездовья между Эсткарпом и Карстеном. В годы Великой войны они сражались плечом к плечу со Стражами Границ Эсткарпа. Но когда истощенный Эсткарп столкнулся с превосходящей мощью Карстена и колдуньи величайшим напряжением Сил (погубившим кое-кого из их числа) изменили сам лик земли, заранее предупрежденные сокольники поневоле вернулись на равнину.

Их к тому времени осталось мало, и мужчины искали любой службы. За Великой войной пришли смута и безвластие. Те, кто знал в жизни только войну, становились разбойниками, и хотя в самом Эсткарпе сохранилось подобие порядка, почти все прочие земли считались опасными. Танри подумалось, что этот сокольник, когда он без шлема, кольчуги и оружия, похож на любого мужчину Древней расы. Темные волосы, припорошенные песком, казались черными, кожа была бледнее ее загорелых рук. Острый нос походил скорее на кривой клюв сокола, и глаза у него были зеленые. Да, глаза открылись и смотрели на нее. Брови сдвинулись еще строже.

Мужчина, попробовав сесть, скривился от боли. Танри не читала мыслей, но была уверена, что свою слабость перед ней он принял как пощечину.

Сокольник снова попытался подняться, отодвинуться от нее, опираясь на руки. Одна рука подломилась. Девушка склонилась к нему — наверняка сломана кость.

— Нет! Ты… женщина! — В его голосе прозвучало такое отвращение, что она разозлилась.

— Как хочешь.

Она распрямилась, нарочно развернулась к нему спиной, отошла по песчаной полоске за утес близ поросшего водорослями рифа.

Ярость шторма, как обычно, принесла дары — что-то было сорвано с палубы «Вепря», что-то выброшено прежними бурями. Танри заставила себя сосредоточиться на поисках чего-нибудь полезного.

Она представления не имела, далеко ли отсюда до знакомых ей стран. Буря отбросила корабль далеко за границы Карстена. А по нынешним временам всего неизвестного следовало остерегаться.

В клубке морской травы что-то блеснуло. Танри поспешила подхватить, пока волны не унесли находку в море. Нож… нет, кинжал длиннее обычного ножа — каким-то чудом воткнулся острием в обломок доски. Она не без труда высвободила лезвие. Десятидюймовый клинок еще не успел заржаветь.

Какая удача! Крепко стиснув зубы, девушка зашагала к сокольнику. Тот закрывал глаза здоровой рукой, словно заслоняясь от мира. Нахохлившийся сокол рядом с ним гортанно вскрикивал. Танри с кинжалом в руке встала над обоими.

— Послушай, — холодно заговорила она. Не бросать же беспомощного в беде, хотя бы он и презирал ее помощь. — Слушай, сокольник, думай обо мне что хочешь. Я тоже не собираюсь распить с тобой чашу дружбы. Но раз море нас выплюнуло, значит не пришел еще наш час искать Последних Ворот. Жизнью так просто не разбрасываются. А потому… — Она встала рядом с ним на колени, заодно подтянув к себе валявшуюся поблизости деревяшку. — Согласишься ли ты обратиться к моему лекарскому искусству — уж какое оно ни есть? А оно, — откровенно призналась девушка, — невелико.

Он не убирал заслонявшей глаза ладони. Но и не отшатнулся, когда она разорвала на нем рукав рубашки и стеганого подлатника, обнажив плечо. Танри не слишком нежничала — медлить означало только затягивать боль. Мужчина не издал ни звука, пока она вправляла кость (слава Силе, перелом оказался простой) и обрывками собственной сорочки приматывала ему предплечье к дощечке-лубку. Только когда она закончила, он взглянул на девушку:

— Плохо?

— Перелом чистый, — заверила она. — Только… — Она смерила скалу хмурым взглядом. — Как ты, однорукий, туда вскарабкаешься?

Он с трудом сел — у Танри хватило ума не помогать ему. Опираясь на здоровую руку, он сумел окинуть взглядом скалы и море. И пожал плечами:

— Не важно…

— Это важно! — вспылила Танри.

Она пока не видела, как им обоим выбраться из этой бухты. Но не сидеть же здесь, пленницей скал и волн?

Она тронула пальцем нож-кинжал и снова принялась разглядывать скалы. Сунуться снова в воду — их разобьет о камни. А скальная стена вокруг бухты выветрена, хватает уступов и впадин, чтобы зацепиться и поставить ноги. Она прошлась вдоль короткого берега, изучая обрыв. У сулькарцев головы на высоте не кружатся, а сокольники — горные жители. Жаль только, этот не отрастил крыльев, как его летучий соратник.

Крылья! Она постукивала себя по зубам кончиком кинжала. В голове мелькнула мысль, и Танри крепко ухватила ее за хвост. И поспешно вернулась к мужчине.

— Твоя птица… — Она указала на красноглазого сокола, перебравшегося к нему на плечо. — Какая в ней сила?