Андрэ Нортон - Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира

Волшебники не стареют — разве что волшебство идет на убыль. А долгая жизнь в одолеваемой протечками и летучими мышами пещере ожесточает человека. Хотя волшебники изначально не отличаются приятным нравом. Непременное свойство их ремесла — несколько озлобленный взгляд на мир.

А Сэйстрап полагал, что слишком засиделся в своей пещере. Времена, когда он возносился хотя бы до небольшой крепости на пригорке с парой косматых слуг, остались в далеком прошлом, и что уж говорить о замке его мечты. Сокровищ в пещере не водилось, хотя он упрямо отказывался признавать тот факт, что никогда и не заведутся.

Все дело было в длительности заклятий Сэйстрапа — вот что сдерживало его честолюбивые мечты. Заклятия — если приложить максимум усилий — неплохо работали двадцать четыре часа. Он был подлинным мастером тонких эффектов, но числился последним неудачником, потому что эффекты эти оказывались недолговечны. В конце концов он настолько смирился с этим недостатком, что разработал методы, позволявшие с пользой применять и краткосрочные заклятия. Правда, для этого требовался помощник. Но если у прославленного волшебника большой выбор кандидатов на должность подмастерья, то таким, как Сэйстрап, приходилось довольствоваться весьма ограниченным рынком труда.

Неподалеку от его пещеры жил крестьянин с двумя сыновьями. Старший был гордостью своего небогатого отца, отличался благородством, бесившим сверстников, которым его то и дело ставили в пример. Он ревностно трудился от восхода до сумерек и ни разу не потратил серебра там, где можно было обойтись медяком, — совершенно несносный юнец.

А вот братец у него был из тех негодников, которых отцы охотно проклинают и выгоняют из дома на все четыре стороны. В разгар сенокоса его заставали валяющимся на травке — любовался облаками, облаками , это надо же! Поручи ему любую работу — либо сломает инструмент, либо запорет дело. Он даже говорить как следует не умел, бубнил что-то так невнятно, что ни один порядочный человек не разберет, да и кому была охота разбирать.

Последний его порок и привлек внимание Сэйстрапа. Сила волшебника в заклинаниях, и почти все их для должного — хотя бы и кратковременного — воздействия следует произносить вслух. Лучше всего было нанять помощника косноязычного — такой не овладеет магическими словечками, чтобы потом нагло открыть собственное дело.

И вот одним прекрасным утром Сэйстрап во вполне достойном клубе дыма явился посреди поля, где крестьянин распекал поломавшего мотыгу сынка. Дым, едва Сэйстрап выступил из-за занавеса, эффектно рассеялся в небесах. И должным образом впечатленный крестьянин отскочил на пару шагов.

— Приветствую вас, — бодро произнес Сэйстрап.

Он давно убедился, что долгие предисловия не для магов с краткосрочными чарами. Таким лучше пропустить приличествующие любезности и приступать прямо к делу.

Впрочем, он, конечно, не пренебрег декорациями. Пара пассов вырастила в поле две яблоньки ростом ему по плечо. И, как милый завершающий штришок, в воздухе возник и исчез прежде, чем крестьянин обрел дар речи, небольшой дракончик.

— Прекрасное утро для полевых работ, — продолжил Сэйстрап.

— Было, — без особой уверенности отозвался крестьянин. Магия в лесу или в пещере — это одно. А магия посреди твоего собственного поля — совсем другое. Дракончик пропал, и он бы не поручился, что был. Но деревца остались, и он еще намучается, обходя их при вспашке. — Чем… могу… служить, почтенный… почтенный?..

— Сэйстрап, — снисходительно подсказал волшебник. — Я твой ближайший сосед, добрый Ладизвелл. Как ты ни занят трудами на своей весьма плодородной земле, однако не мог этого не заметить.

Почтенный Ладизвелл повернулся от яблонек к волшебнику. На лице его мелькнуло недовольство. Волшебники, как и господские сборщики налогов, известны тем, что больше берут, чем дают взамен. И жить с таким бок о бок — невелика радость. И уж конечно, он не приглашал его на эту встречу…

— Не приглашал, — ответил на его мысли Сэйстрап. Пора было усилить нажим, чтобы мужлан понял, с кем имеет дело. — Я пришел просить вашей помощи в одном маленьком дельце. Мне требуется на подмогу пара молодых ног, сильных рук и крепкая спина. Вот этот паренек… — Он впервые удостоил взглядом младшего сына. — Он никогда не думал наняться в услужение?

— Этот? — фыркнул крестьянин. — Да этот дурень… — Он осекся на полуслове. Если волшебник не знает, что за бестолочь его сынок, к чему выносить сор из избы? — А долгой ли будет служба? — поспешно осведомился он. Если сговориться на долгий срок, лодырь не будет путаться под ногами, да еще кое-что принесет.

— Да как обычно — год и день.

— А жалованье какое положите, почтенный Сэйстрап? Ведь в летнюю страду пара умелых рук…

Ладизвелл поспешно отпихнул ногой поломанную мотыгу и понадеялся, что волшебник не слышал, что он сгоряча наговорил парню.

— Этого довольно?

Сэйстрап величественно взмахнул рукой, и в поле появился отличный конь.

Ладизвелл заморгал.

— А, вполне довольно, — поспешно согласился он, протягивая руку. Сэйстрап хлопнул его по ладони, скрепив сделку.

Еще один широкий жест, и дым окутал его вместе с новым слугой. Когда дым рассеялся, Ладизвелл поспешил стреножить коня.

Он не обрадовался, кода наутро обнаружил в конюшне, куда пришел полюбоваться новым приобретением, жующего сено кролика. Но уж одно то было неплохо, что год и день ему не придется кормить и одевать безрукого оболтуса.

Сэйстрап же, вернувшись в пещеру, тут же взял нового слугу в оборот. Для него Йохим был безвольным и бездумным орудием. Чем скорее с него будет прок, тем лучше. Были сварены и выпиты — Йохимом — кое-какие зелья. Еще парня пришлось провести — или протолкать и проволочь — по черно-красным дорожкам, выведенным на каменном полу. Наконец удовлетворенный Сэйстрап залег в свой гамак, оставив Йохима отсыпаться на груде папоротника.

С рассветом волшебник снова взялся за дело. Йохиму он дал время только наспех подкрепиться — совершенно недостаточно — ягодами и сухими кореньями, да и то так торопил, что парень едва не подавился последним куском. Затем они снова облеклись странствующим облаком и вынырнули из него неподалеку от ярмарочного перекрестка в Хилл-Дэллоу. Точнее, вынырнул из облака старик в сером суконном балахоне, ведущий в поводу горячего жеребца-двухлетку, радующего любой глаз. Кошель серебра, вырученный за него в конском ряду, приятно отяготил пояс продавца.

Покупатель отвел жеребчика домой и долго хвалился удачной покупкой. Но едва взошла луна, Йохим выбрался из конюшни, не забыв заложить за собой дверной засов. Он поспешил на дальний конец выпаса, где нетерпеливо ждал его Сэйстрап.