Александр Харников - Между львом и лилией [litres]

– Отец наш, ты так хочешь умереть, что и нас тянешь за собой? Нас всего восемьсот, а ты просишь нас напасть на четыре тысячи англичан? Воистину, это неразумно. Но мы обдумаем твои слова, и завтра ты услышишь наше решение. [123]

Хас, выслушав все это, молча плюнул с досады…

Одна из арабских республик, 20… г. Капитан 3-го ранга Хасим Хасханов, позывной «Самум»

Хас сидел на раскладном стульчике, который всегда возил с собой, и пил кофе. Группа уже второй день пыталась наблюдать противника с этого опорника, но все было глухо. Видать, союзнички слили, как обычно.

«Еще один день и можно сворачиваться, если ничего не нароем», – подумал Хас.

Начинало вечереть, скоро ужин, а потом вахта. Все, как обычно. Они занимали крайний левый опорный пункт в передней линии. Всего было три линии опорников, прикрывавших международную трассу, ведущую из одной республики в другую. По фронту опорники располагались на расстоянии в шестьсот-семьсот метров друг от друга, расстояние между линиями было от полутора до двух километров. Обычный гарнизон составлял около взвода, то есть от двадцати пяти до тридцати пяти человек. Средств усиления никаких не было, по крайней мере на этом опорнике.

…Ночь спустилась незаметно, и в пустыне от «очень жарко» днем стало очень холодно ночью. Обычное дело… Хас накинул софт-шелл и посмотрел на сидящего рядом Мастера.

– Ну что там?

– Тихо, – Мастер только сменился с вахты, передав ее Казаку.

– Ладно. Наблюдаем.

Идиллию прервал голос Казака в рации:

– Азимут 237, наблюдаю вспышки на соседнем опорнике.

Хас отставил кружку и быстрым шагом направился к прибору наблюдения, возле которого стоял Казак.

Артем подвинулся, чтобы дать место Хасу. Тот приник к окулярам прибора и постарался сосредоточиться на представшей картинке. Перед его глазами предстал опорник, на котором периодически мелькали вспышки – язычки пламени, вырывавшиеся из ДТК автомата при стрельбе. Затем Самум разглядел группу людей, порядка двадцати, окруживших опорник и сжимавших кольцо вокруг него. Часть из них уже зашла на опорник; именно их вспышки увидел Казак.

«Контролят», – понял Хас. Повел прибором влево-вправо и увидел с десяток пикапов, часть из которых стояла перед опорником, а еще пятерка уже неслась ко второй линии опорников.

«Твою ж мать», – мелькнула мысль, а дальше все понеслось уже на автомате. Мозг Хаса как будто со стороны фиксировал отдаваемые им команды.

– Группа, к бою! Противник на два! Дистанция шестьсот. Множественные цели. Расчет ПТУРа – термобар к бою! Хус, на связь! Хус, на связь!

Команду «к бою» группа выполнила очень быстро, благо пять или шесть человек, привлеченные репликой Казака, уже находились рядом с Хасом и наблюдали соседний опорник в ночники и тепляки. Расчет бросился к «Корнету», ПТРК уже стоял с прогретым и откалиброванным тепляком, контейнер ракеты был вставлен в паз, но не зафиксирован. Первый номер расчета быстро довел рукояткой фиксации тубус и приник к окуляру, крутя маховики наводки. Второй подтащил поближе еще два контейнера ракет и замер рядом.

– Самум – Турку! Самум – Турку!

– На приеме!

– Готов работать! – Хуссейн, командир БТРа, усилившего Хаса на опорнике, вышел на связь. Хуссейн был этнический турок-месхетинец, но настолько обрусевший, что любил Россию больше, чем иные русские. БТР был придан Хасу от роты охраны их сводного отряда, с Хусом они дружили, и Самум ему доверял.

– Турок, наблюдай пикапы, которые едут ко второй линии! Как подсвечу их – начинай работать. Хус, надо накрыть их. Иначе они развернутся и нам будет тошно. Хазар – Самуму!

– Хазар – да! – отозвался командир расчета ПТРК.

– Цель – пикапы перед опорником. Дальность примерно кило – кило двести.

– Хазар принял.

– Все, работаем по команде.

«Ну вот и кончилась скукота», – отстраненно подумал Хас…

8 июля 1754 года. Форт Дюкень. Капитан-лейтенант Леонид Зинченков, позывной «Удав»

Сегодня утром военный совет собрался вновь. К этому моменту стали известны две вещи:

Во-первых, гарнизон форта вызвался идти на англичан [124] Реальный факт. , что немало удивило коменданта форта, который хотя и дал свое согласие на проведение засады, но сказал, чтобы брали только добровольцев. Понятно, что, услышав данные об армии англичан, комендант и губернатор приуныли. И причина тому имелась.

Армия Брэддока насчитывала более трех тысяч солдат-ветеранов, прибывших с ним из Европы. Кроме того, с ним были отряды колониальной милиции из Нью-Йорка, Виргинии и Коннектикута. Таким образом, общая численность англичан составляла примерно четыре тысячи двести человек. Хорошо еще, что с ним отказались идти индейцы южных колоний [125] Реальный факт. Индейцы из племен чероки и катавба так и не прибыли – в первую очередь из-за противодействия губернатора Южной Каролины Джеймса Глена, который отказался посылать «своих» индейцев на службу «чужим» интересам. Из-за возможного участия этих племен в экспедиции Брэддока отказались поддержать ирокезы, хоть они и навещали его лагерь. Ни с чероки, ни с катавба – своими давними врагами – они воевать бок о бок не хотели. .

А французский гарнизон насчитывал порядка восьмисот человек. Примерно столько же насчитывал объединенный индейский отряд. Еще около ста пятидесяти канадских ополченцев пришли вместе с де Лангладом. Так что англичане обладали более чем двукратным численным перевесом, и биться с ними в чистом поле французам откровенно не улыбалось.

Но было еще и во-вторых – сегодня утром индейцы ответили отказом вести боевые действия против Брэддока [126] Реальный факт. . Взвесив все «за» и «против», они пришли к тем же выводам, что и Контркёр с Меннвиллем. Это окончательно доконало Хаса. Встав, он молча долгим хмурым взглядом осмотрел всех и тихо произнес:

– Господа, мы пойдем в бой одни. Отсиживайтесь здесь, как крысы. Может быть, вам повезет уцелеть.

Де Божё, чья дворянская честь не могла стерпеть такого унижения, вскочил со стула и громко крикнул:

– Господа, и я пойду на врага с этими храбрыми воинами! Я уверен в победе! Неужели вы позволите вашему отцу уйти одному? Я обещаю вам английские скальпы и богатую добычу [127].

И тут наконец случилось то, что стало в-третьих. Когда все задумались, осмысливая слова де Божё, двери в каминную распахнулись и в комнату вбежал запыхавшийся и запыленный гонец, хрипло выкрикнувший пересохшим ртом:

– Англичане всего в трех лье!

Тогда же и там же. Капитан 3-го ранга Хасим Хасханов, позывной «Самум»

Сказать, что слова гонца вызвали переполох – это значит не сказать ничего. Выражение лиц губернатора и коменданта вполне соответствовало известному выражению: «Станция Петушки – хватай мешки, вокзал тронулся». По присутствующим было видно, что им хочется произнести, подобно колоритному герою одной гайдаевской кинокомедии: «Кац предлагает сдаться…».