Игорь Валериев - Контртеррор [litres]

– Ты-то смог одну из нападавших на тебя подстрелить так, чтобы та осталась живой! Кстати, по напавшим на тебя есть какая-то еще информация? – поинтересовался самодержец.

Я пожал плечами, а Ширинкин сказал:

Только что из столицы пришла депеша от Зубатова, я не успел вам доложить об этом, ваше императорское величество.

– Так докладывайте, господин генерал, – недовольно рявкнул император.

Из доклада Евгения Никифоровича я уяснил, что раненная в плечо барышня – это Биценко Анастасия Алексеевна, которая два месяца назад после разгрома московской ячейки эсеров была сослана под полицейский надзор в Саратов. В столицу прибыла нелегально вместе с Клитчоглу.

Вторая террористка имела куда больший революционный путь. Анна Михайловна Распутина, в девичестве Шулятикова. В девяносто шестом году окончила Высшие женские Бестужевские курсы. Как член группы народовольцев участвовала в организации и работе нелегальной Лахтинской типографии. После ее разгрома в том же девяносто шестом скрывалась, но была арестована и заключена в Петропавловскую крепость. В январе девяносто восьмого года была выслана в Якутск, где вышла замуж за политического ссыльного Ивана Спиридоновича Распутина. Имеет двухлетнюю дочь Екатерину. Попала под амнистию по случаю коронации Николая Второго. В столицу прибыла нелегально несколько дней назад. До больницы ее довезли живой, операцию сделали, но шансов на то, что она выживет, – мало.

«Ну вот, она еще и двухлетнюю дочь имеет. Это кем же надо быть, чтобы, имея маленького ребенка, лезть в террор?! Будучи пионером или комсомольцем в той жизни, наверное, восхитился бы этой революционеркой. А теперь?! Не знаю. Восхищения нет точно. Уважение также отсутствует. Есть жалость, как к ненормальной», – пронеслось у меня в голове, когда генерал доводил информацию по Распутиной.

По кучеру и «товарищу Петру» пока информации нет. Биценко после операции пришла в себя, но молчит. Есть предположение, что они также прибыли из Саратова. Туда направлены запросы в охранное отделение и губернское жандармское управление.

– «Товарища Петра» не там ищут, – произнес я, когда Ширинкин закончил доклад.

– И где же его искать? – поинтересовался Евгений Никифорович.

– В окружении великого князя Владимира Александровича. Его теперь можно без грима сфотографировать. А лучше пускай Иван Семенович с нескольких ракурсов нарисует, а то пулевое отверстие во лбу как-то… – я замялся, пытаясь подобрать слово.

– Вы думаете… – начал вопрос Ширинкин, но я его перебил:

– Уверен, Евгений Никифорович.

– Что же, по покушению на мою жену и детей, можно сказать, вопросов не осталось, – произнес император, прерывая нашу дискуссию. – По покушению на Тимофея Васильевича работу продолжить. Мне надо точно знать, кто такой «товарищ Пётр».

Николай задумался, на его скулах заиграли желваки.

– Ответ англичанам должен быть адекватным. Тимофей Васильевич, подумайте об этом. В десять вечера жду вас у себя в кабинете.

– Слушаюсь, ваше императорское величество.

– Евгений Никифорович, а вы подумайте над тем, как в дальнейшем не допустить на территорию дворца таких вот работников. Надеюсь, что такого больше не произойдет, – мягко начав, жестко закончил фразу император.

Ширинкин, радостно встрепенувшийся сначала, как же Николай обратился по имени и отчеству, покаянно опустил голову.

– На этом пока всё. Если что-то будет срочное, я у детей или супруги, – произнеся это, император развернулся и направился к двери. Остановившись на полпути, Николай вновь повернулся ко мне. – Тимофей Васильевич, у унтер-офицера Хохлова родственники есть?

– Нет, ваше императорское величество. Он из армии не хотел уходить, потому что один как перст.

– Жаль… Он моих детей спас, а мне даже отблагодарить его нечем. Но я что-нибудь придумаю, – Николай сжал кулаки так, что побелели костяшки. – Кстати, я распорядился, чтобы вечерним поездом во дворец доставили вашу супругу, Тимофей Васильевич. Вы не будете против, если Мария Аркадьевна будет ухаживать за моей женой? Насколько знаю, у нее есть большой опыт по уходу за ранеными, которого не имеют фрейлины и статс-дамы.

– Почту за честь, ваше императорское величество. И большое спасибо, – я благодарно посмотрел на Николая, который убирал из-под возможного удара мою жену.

Императору она не сможет отказать. А в Гатчине будет под хорошей охраной, которой никак не обеспечишь дома. Тем более Ширинкин сейчас наизнанку вывернется, чтобы усилить безопасность императорской семьи.

– Не за что, Тимофей Васильевич, я бы ее фрейлиной назначил, но она замужняя женщина. Здесь же ей будет безопаснее, – закончив фразу, император вышел из кабинета.

Я сидел на колченогом табурете в небольшом доме – сарае сторожа строящегося Троицкого моста, и через выломанную часть доски наблюдал за домом Салтыкова на Дворцовой набережной, где располагалось британское посольство. Сегодня прозвучит адекватный ответ императора Николая Второго англичанам. И точкой в этом ответе должна стать смерть посла Великобритании в Российской империи сэра Чарльза Стюарта Скотта. Вот-вот тот должен был прибыть в посольство из Министерства иностранных дел, где граф Ламздорф был обязан вручить резкую ноту о недопустимом поведении английских подданных, которое вылилось в нападение на ее императорское величество Елену Филипповну, его императорское высочество государя наследника цесаревича и великого князя Александра Николаевича и его брата Алексея Николаевича.

К ноте прилагались материалы проведенного расследования. А выяснить с помощью Рейли удалось следующее. Двое неизвестных, совершивших покушение, оказались, вернее всего, офицерами Норфолкского полка. По словам Рейли, чуть больше трех месяцев назад в посольстве появились четыре человека, по повадкам матерые бойцы.

По слухам, ходящим в посольстве, все они прошли вторую англо-афганскую войну, отметились на территории Гибралтара и в Британской Индии, прибыли с англобурской войны. Старшим среди них был породистый, будто высушенный на солнце англичанин лет сорока – сорока пяти, к которому в посольстве обращались сэр Ричард. Как их звали на самом деле, Рейли не знал. Но в российском МИДе мы получили копии выписанных этой четверке паспортов.

Ошибочку совершили английские дипломаты, пытаясь легализовать этих боевиков. А может, надеялись на дипломатическую неприкосновенность. Рейли, абсолютно уверенный в том, что его шли отнюдь не освобождать, а ликвидировать, пел как соловей. Ширинкин же сбился с ног, пытаясь выяснить, от кого по Рейли ушла утечка к бритам.

С «лежкой» для стрельбы определился быстро – сторожка-маяк на одном из быков строящегося Троицкого моста. До входа в посольство чуть больше ста метров. Плевое расстояние даже без оптики. А для того, чтобы сэра Чарльза выманить под выстрел, и был организован его вызов в МИД. Владимиру Николаевичу император дал указание быть жестким и грозить Георгу Пятому всеми карами, вплоть до объявления войны.