Игорь Валериев - Контртеррор [litres]

– Понимаешь, Саша, если Пахом был моим сторожевым псом, то Аленин у Николая прирученный волк, который к тому же начал воспитывать для императора преданных волчат. Этот Аленин уже несколько раз срывал мои планы. А со своими волчатами он может стать преградой для достижения моей главной цели. Ты знаешь какой. Да и в Англии он кое-кого не устраивает, так же как и его хозяин.

– И что теперь будет? – немного взволнованным голосом поинтересовался Дрентельн.

– Не знаю, Саша, не знаю… Если хозяина еще можно просчитать… Правда, в последнее время он сильно изменился. То его зверя, если он решит действовать самостоятельно, просчитать невозможно…

– Живой! Как чувствуете себя, Тимофей Васильевич?! – услышал я за спиной взволнованный голос императора.

Дворцовый лекарь в отведенном для него кабинете Зимнего дворца как раз заканчивал бинтовать мне обработанную рану. Страшного ничего не было. Пуля прошла по касательной, пропахав борозду на плече. Та уже успела покрыться запекшейся коркой, но эскулап, предварительно почистив рану, наложил несколько швов и смазал какой-то мазью. После чего начал бинтовать. А с учетом того, что всё это происходило без всякого обезболивающего, то только этим можно было объяснить мой ответ:

– Не дождетесь, ваше императорское величество… – сказал и аж губу прикусил от досады. Но слово не воробей, вылетит, топором не зарубишь. Или зарубишь?!

За спиной возникла тишина. Медик замер с бинтом в руках, ошарашенно моргая глазами. Прошло секунд десять, а потом раздался веселый смех Николая, действительно веселый, а не вынужденный.

– Да-а-а, Тимофей Васильевич, ваши шутки иногда тяжело понять. Но раз шутите, то значит, всё хорошо. Да и придворным вам никогда не стать.

– Извините, ваше императорское величество, немного не в себе после всего случившегося, – я попытался подняться и повернуться, но император, подойдя ко мне, положил руку на здоровое плечо, усадил на место.

– Милейший, заканчивайте перевязку, мне необходимо срочно и наедине поговорить с вашим пациентом. Только поэтому я пришел сюда один, – обратился Николай к медику, после чего подошел к стулу, на котором лежали моя бекеша и фуражка.

Помяв пальцами вылезшую из прорехи овчину, взял в руки фуражку и сунул в отверстие в тулье палец. Повернулся ко мне и помотал головой с выражением на лице, которое я не смог понять.

– Судя по всему, костлявая с косой вновь рядом прошла, Тимофей Васильевич, – произнес государь, возвращая фуражку на место.

– Рядом, государь, – ответил я, но дальше продолжить не смог, так как медик перебил меня.

– Я закончил, ваше императорское величество, – произнес он.

– Хорошо, а теперь покиньте помещение, – Николай показал на выход.

– Но, ваше императорское величество, – попытался что-то сказать медик, которого выставляли из его апартаментов.

– Карл Петрович, прогуляйтесь по дворцу минут двадцать. Потом вернетесь к себе. Вам всё понятно?! – в голосе Николая прорезался металл.

Придворный врач склонил голову в вежливом и изысканном поклоне, который я никогда не смогу повторить, и буквально испарился из кабинета.

– Одевайтесь, Тимофей Васильевич, – произнес самодержец и отвернулся к окну, видимо, чтобы не смущать на меня.

Я начал быстро, несмотря на боль в руке, одеваться.

– Я даже и не знал, Тимофей Васильевич, что у вас столько боевых отметин на теле, – произнес император, стоя ко мне спиной.

– Это говорит о том, что враг оказался лучше тебя. Хвастаться нечем, ваше императорское величество.

– Но тот, кто их нанес, мертв?!

– Да, государь, мертвы, – подтвердил я, успев подумать про себя, что теперь кроме шрамов над левой бровью и далее по виску, на левой мышце груди, борозды по ребрам на правом боку, еще на спине под правой ключицей, к двум отметинам на простреленном правом плече прибавится и борозда на левом плече.

– Значит, ты все-таки победил, Тимофей. И давай без чинов, – произнес Николай. – Одни остались. Рассказывай, что сегодня произошло. Евгений Никифорович мне кратко рассказал, когда я раньше запланированного прибыл во дворец. Я их всех оставил в своей приемной, так как хотелось всё услышать из первых уст и без свидетелей. Самодержец повернулся ко мне. Я к этому моменту уже застегивал ремень портупеи.

– Это откуда? – спросил Николай, показывая на ожог сукна мундира напротив сердца.

– Пришлось стрелять из малютки «Tue-Tue», что мне Кораблёв еще на двадцатилетие подарил. Я его сегодня во внутренний карман бекеши положил. Вынужден был стрелять не вынимая. Если бы не этот револьвер, то я бы сейчас с вами не разговаривал, Николай Александрович.

– Рассказывай с самого начала, – повторил император, опускаясь на стул, и показал рукой, чтобы я занял соседний.

Мой рассказ занял минут пять. Николай Второй слушал внимательно, не перебивая.

– Кого подозреваешь? – спросил император, после того как я закончил свой монолог.

– Думаю, за покушением на меня стоит великий князь Владимир Александрович, – твердо ответил я. – Но, чтобы в этом убедиться, необходимо допросить свидетельницу, а также определиться с тем, кто же такой «товарищ Пётр».

– Как они вышли на тебя?

– О том, что вы, Николай Александрович, были посаженым отцом у меня на свадьбе и подарили дом на Невском проспекте, знает весь светский Петербург. Определенная группа лиц знала, что я не сопровождаю вас на этих учениях, но то, что приеду встречать по их окончании – предположить не трудно. Соответственно, где остановлюсь – любому понятно. А для молодожена урвать день-другой для общения с женой так же предсказуемо, – я грустно усмехнулся. – Выставили наблюдателя около дома. Тем более, напротив него Гостиный двор, а ударная группа ждет, как говорят уголовники, на подхвате. Думаю, такую картину и выяснят Буров и Горелов.

– Что предлагаешь делать?

– Надо собрать как можно больше информации по покушению на меня. Появились новые игроки и их связи. Дня два-три надо на это, а потом будем думать.

Ты так спокоен, Тимофей, будто не в тебя стреляли и ты чудом остался жив! – Николай нервно передернул плечами. – А если бы они напали на тебя вчера, когда вы с Марией Аркадьевной возвращались с прогулки домой? Если бы она пострадала или ее убили?!

Представив себе такой вариант, я невольно оскалился. Видимо, мое выражение лица стало таким, что Николай невольно отпрянул от меня, откинувшись на спинку стула.

– Если бы Мария Аркадьевна пострадала или, не дай бог, ее убили, то я бы их всех помножил на ноль, ваше императорское величество! Пусть были бы только косвенные доказательства! Причем их всех вместе с семейством до второго колена! И никто бы меня не остановил, даже вы, Николай Александрович. А потом хоть голову на плаху!