Гранд Джордж - Другой мир. Скорбная песнь

Как я и ожидал, колдуны разошлись и встали по разные стороны от монолитного сооружения. Оба были облачены в балахоны с капюшонами, оба несли посохи, украшенные или скорее даже обезображенные, белыми отполированными черепами младенцев. На балахонах колдунов были тщательно выведены какие-то непонятные магические руны.

Могучие вершители судеб встали, воздев руки вверх, и затянули унылую, печальную песню. Скорбный мотив тут же подхватили десятки людей, а уже через мгновение песня торжественно гремела во всём Некрополисе. Сотни тысяч людей поющих одну и ту же песню!? Такого мне никогда прежде не доводилось видеть! Ну, разве что в прошлом мире, когда я побывал на футболе и тогда был очень воодушевлён моментом, когда весь стадион исполнил национальный гимн. Но то была совершенно другая песня, не такая, как сегодня.

Я поспешно принял порошок, который мне оставил белобородый маг. Слизав горькую пудру с ладони, я почувствовал себя немного лучше. Безысходность и апатия немного отступили, а вокруг люди всё больше впадали в транс. Они шатались, как змеи перед дудкой факира-индуса, только вместо индуса сегодняшним действом заправляли другие персонажи, не имевшие целью впечатлить кого-либо своим искусством. Я почувствовал себя незначительной помехой, возомнившей помешать замыслам злых полубожеств.

Колдуны подняли руки с посохами вверх, закрутили ими над головой, черепа слабо засветились. Телохранители вытолкнули в незанятое пространство пленников, обречённых стать первыми жертвами. Те были связаны по рукам и ногам, но всё равно были покорны, они были хуже баранов идущих на бойню. Жертвы не сопротивлялись, наоборот они даже пели, заворожённо, словно дети, не отрываясь, смотрели на обелиск.

И я почувствовал скрытую угрозу в этом монументе, я удивился, как я не чувствовал её раньше?! Такая сила и мощь шли от монолита, что я почувствовал себя мелкой букашкой, которую вот-вот раздавит башмак неосторожного юного туриста. Колдуны заваривали кашу из облаков, в небе над монолитом пропали звёзды, поднялся ветер, в считанные минуты сгустились тучи.

Фрикс протянул руку и за какую-то минуту выпил досуха жизни десятка несчастных жертв. Те так и остались лежать кучкой связанных обезображенных высушенных мумий. Что происходило с другой стороны я уже не видел, поскольку наша группа осторожно пробиралась к Фриксу. В это время второй колдун остался вне зоны нашей видимости. Отсюда я мог видеть, как моему примеру последовала группа Деда.

Главный колдун вновь протянул руку, и новый десяток жертв отдали ему свою жизнь, превращая её в магическую энергию для колдуна.

Ветер крепчал, Фрикс вернулся к «замешиванию» ветра, в небе образовалась воронка, я наблюдал смерч, который своим основанием опирался о кончик стрелы чёрного обелиска. Я даже не заметил, когда это древнее сооружение сменило свой цвет! Изначально, до начала ритуала цвет обелиска был тёмно-серым! А тем временем, тучи кружились, клубились, рокотали от того, что вытворял с ними смерч. Они вращались по кругу воронки, которая, всё увеличиваясь в диаметре, достигла в небе размеров Некрополиса, внутри смерча обнажилось звёздное небо.

А пение ни на секунду не смолкало, ноты отчаянья и обречённости достигли своего пика, я увидел как воины, стоявшие в оцеплении у монолита, разворачиваются спиной к толпе пленников, они безвольно опустили свои щиты и обнажённые мечи. Я посмотрел на Фрикса, его посох светился яркой светло-зелёной точкой. Колдун вращал его над головой так быстро, что светящийся череп создавал иллюзию сплошного яркого круга. Фрикса окутывало мутно-зелёное свечение, на его балахоне зелёным светом засверкали руны. Грани монолита тоже позеленели, стали быстро светлеть, внезапно на идеально полированной поверхности обелиска проявились невесть откуда взявшиеся светящиеся руны, похожие на те, что были на балахонах колдунов.

В воздухе появился запах дождя, опалых листьев и сырой земли, предвестник запаха гнили и разложения. Казалось, запах исходит от самого артефакта, пропитывает собой всё вокруг, проникает в нос, заползает в горло и укореняется в лёгких. Я с трудом преодолел мерзкое ощущение внутри, подавив в себе рвотные позывы, грозившие вывернуть всё моё нутро наизнанку.

Скорбная песнь задрожала, затрепетала, но не разрушилась, а наоборот, будто бы переродилась, стала ещё громче, ещё сильнее. Я и мои соратники распределились и встали за спинами воинов с опущенными руками. Мы ждали момента и он наступил.

Фрикс, выпив до дна жизни последних связанных у подножья обелиска жертв, задрал голову и произнёс непонятный набор резких и отрывистых слов, а затем с силой выбросил руку вперёд и вверх. От этого со светящегося черепа в вершину обелиска ударила зелёно-белая молния, разряд ударился о гранитный монумент и окутал его зелёными искрами, послышался треск, монолит ярко вспыхнул, как вспышка фотоаппарата, только размером с башенный кран. Яркий свет ослепил меня и других людей.

Когда зрение вернулось ко мне, я увидел, что охранников больше нет на месте, они, побросав своё оружие, шли к устрашающе вибрирующему обелиску, а вслед за ними к гудящему артефакту направлялись пленники, загипнотизированные сиянием и мощью монолитной, выточенной из гранита, стрелы. Я тоже почувствовал требовательный призыв тёмного сооружения, но видимо, волшебный порошок помог мне справиться с первым желанием, я остановил свою ногу прямо в воздухе. «Постой, Игорёк! Держись, не поддавайся!» – Шептал мой внутренний голос откуда-то из глубины подсознания.

Рядом Ингрид пыталась удержать рвущуюся к монолиту Фросю. И это несмотря на приличную дозу белого порошка, которым мы предусмотрительно напичкали бывшую воительницу. К счастью, она не использовала свои боевые навыки, поэтому Ингрид и Фроуду пока удавалось её сдерживать.

– Вперёд! – Кивнул я соратникам, сопровождая слова действием.

Я подобрал меч и щит, то же самое сделали мои товарищи и тут к нам повернулся Фрикс. Я понял, что сейчас произойдёт, поскольку на его лице было написано изумление, помню, как крикнул товарищам:

– Бегом!

Но моего приказа не потребовалось. Почти пять десятков устоявших перед дурманом людей бросились к главному злодею. А вокруг продолжалось безумие, загипнотизированные жертвы толпой направлялись к обелиску, желая прикоснуться к нему. Первые ряды, состоявшие из телохранителей Фрикса, уже коснулись монолитной поверхности артефакта, отдавая ему свою жизнь. Ужаснее всего было то, что это совершенно не пугало и не останавливало идущих следом людей, которые продолжали петь, торжественно направляясь на собственную смерть, словно бараны на заклание, только с большей помпой и под хоровое пение!