Гранд Джордж - Другой мир. Злой рок

– Всё, конец моей карьере учёного! – Я не видел его лица, но чувствовал, что он немного расстроен, как это случается с человеком, который посвятил определённое время и все свои силы делу, которое через некоторое время оказалось никому ненужным. Мы пошли к самолёту, я светил фонариком, мой товарищ не отставал.

– Как же всё-таки сработал телепортер, если он всё время был внутри свёртка? – не удержался я от вопроса.

– Я и сам не понимаю, но, похоже, молния, разряд, электричество… короче, что-то активировало прибор, из-за этого мы оказались здесь. – Голос моего товарища был неуверенным, грустным и виноватым.

– Не вини себя, Вася! – я положил ему руку на плечо. – Твоей вины в этом нет! И, если честно признаться, то мне в этом мире нравится!

– Правда? – Он улыбался, в темноте его зубы выделялись белыми пятнами на фоне лица. – Я рад, что ты тоже так думаешь. В этом мире есть мечи и магия, рыцари и орки, битвы и приключения! Я чувствую, что у нас тут большие перспективы, Игорь! У нас есть шанс выбиться в очень важных людей!

– Угу. – Я согласился с ним, хотя до этого больше думал о том, как выжить, как адаптироваться, как вылечить товарища. О том, чтобы вернуться речь не шла, но иногда меня всё же посещали мысли о благах цивилизации. Я вспомнил раскуроченный телепортер погребённый в яме под кустом. – Мы уже не сможем вернуться назад?

– На Землю!? – Васька скептически усмехнулся. – Вряд ли. Понимаешь, Игорь, телепортер слегка испортился! Так что нечего и помышлять о возвращении назад. Даже если бы прибор был полностью в рабочем состоянии, перемещение могло бы привести к совершенно непредвиденному перемещению. Например, в точку Вселенной, где вокруг нас оказался бы только вакуум. Этот прибор является всего лишь прототипом, и он никогда не был полноценным надёжным и проверенным устройством.

– Понятно. – Я поставил точку в этом деле, хотя переживания мои уже давно прошли, я успокоился и ещё зимой принял перемещение в другой мир, как данность, которую мы не в состоянии изменить. Мы прошли в кабину самолёта, уселись в кресла, я помог товарищу пристегнуться и пристегнулся сам. Я радовался предстоящему полёту, поэтому уже другим тоном спросил. – Готов к полёту?

Когда Василий кивнул, я завёл двигатель и самолёт приятно заурчал, словно он и вправду был моим ручным дракончиком, который радуется предстоящему полёту, так же как и я. В полной темноте я развернул самолёт, ориентируясь лишь по приборам, а затем направил его прочь от лесополосы. Он начал свой разбег и только тогда, когда он преодолел половину поля, я включил прожектор. Взлетать в полной темноте было слишком опасно. Самолёт качнулся в последний раз, перед тем как оторваться от неровностей поля, и взлетел. Обычной радости полёта я не испытывал. Вокруг темнота, местный спутник планеты, тоже, кстати, знакомое название – Месяц, пытался хоть как-то освещать поверхность. Я, в свою очередь, был слишком напряжён предстоящими действиями.

В это же время, Василий делился со мной своими соображениями по поводу произошедших событий.

– Ты знаешь, Игорь! – Задумчиво говорил мой земляк. – Маловероятно, что мы, попав в другой мир, в другое пространство и время, оказались именно там, где все люди говорят на нашем родном языке. Вероятность такого события является слишком ничтожной, чтобы поверить в такое совпадение. Возможно, прибор подстроил наше сознание под окружающую действительность, либо подобрал для нашего сознания такую часть пространства и времени, которые бы максимально подходили нам.

Он ненадолго замолчал, прислушиваясь к чему-то. Я лично слышал лишь ровный шум моторов и наслаждался полётом.

– Но скорее всего наше сознание само как-то подстроилось под этот мир. – Вновь заговорил Васька. Я был сконцентрирован на полёте, поэтому не мешал Василию размышлять. Мне казалось, что теперь уже не важно, как и почему мы оказались именно тут. Я предпочитал думать не о прошлом, а о будущем. Я видел массу преимуществ нашего положения и собирался извлечь из этого выгоду для нас обоих.

Изначально, я решил направить самолёт туда, где находились самые глухие места, то есть к подножью Северных гор. Покружив над окрестностями, я обнаружил то, что искал – потенциальное место для посадки нашего воздушного судна. Луг у подножья большой скалы подходил для этих целей самым лучшим образом. Во-первых, относительно недалеко от посёлка. Во-вторых, луга в таком месте не обрабатывались, а крестьяне сюда не забредали. Лесорубам там делать нечего, а пастухи обходились ближайшими от поселения равнинными полями и пастбищами. Сложнее всего, оказалось, найти среди скал и редколесья подходящее отдалённое и труднодоступное место. Я откровенно нервничал, поскольку мне было жаль каждую каплю топлива, а также следовало беречь подвеску и колёса, особенно это было опасно при посадке в темноте. Наконец, после двадцати минут полёта я заложил последний вираж и стал снижать самолёт, пытаясь посадить его в выбранном месте. Посадка прошла не так, как я ожидал. Луг оказался усеян камнями, мало того, когда прожектор высветил настоящий валун на моём пути, мне пришлось резко поворачивать, при этом самолёт накренился опасным образом и чуть не перевернулся. Нам повезло, что валун не снёс крыло, а шасси самолёта не пострадало от более мелких камней повстречавшихся на его пути. Когда самолёт остановился в выбранном мной месте, я выдохнул с облегчением. Василий, тоже переживший несколько неприятных минут, вытер испарину со лба.

Мы решили заночевать прямо на месте посадки, в самолёте. Правда, вначале Васька облазил весь самолёт, живо интересуясь, что в нём для чего предназначено. Когда взошло солнце и стало настойчиво пробиваться в кабину, я разлепил глаза и разбудил Василия.

– Эй, лежебока! Вставай! – сообщил я своему пассажиру. – Пора позаботиться о нашем самолёте!

Предстояло немало потрудиться тут на лугу. Вначале мы подыскали удобное место для того, чтобы спрятать самолёт. Небольшой природный утёс надёжно прикрывал наш летательный аппарат сверху. Ведь с гор могло прилететь всякое: деревья, камни, снежная лавина или что-там ещё может прилететь!? Затем мы нарубили мелких деревьев, благо нашёлся мой походный маленький топорик. Затем срубили несколько крупных деревьев. Из всего этого соорудили две стенки и заслонку. Отодвинув заслонку, можно было выводить дракончика на прогулку.

– Хорошенькая пещера для нашего питомца! – заметил мой товарищ. Нас это немного позабавило, но времени на то, чтобы отлёживаться у нас не было.

Я погнал стонущего Василия на новую работу – уборку! Мелкие и средние валуны мы относили далеко в сторону, а крупные валуны попросту скатывали вниз. Благо луг имел уклон, который составлял примерно восемь-десять градусов. Очень удобно для разгона и взлёта. Неподъёмных камней оказалось всего два. Но для таких высокообразованных ребят, как я и Васька, это не стало неразрешимой проблемой. Мы вооружились несколькими самодельными шестами и при помощи рычажного усилия откатили большие валуны в сторону. Закончили мы свою работу уже серьёзно за полдень. Я и мой товарищ, учёный, выгребли из самолёта массу полезных вещей. Тут были: инструменты, остатки аптечки, фонарик, старая батарея от ноутбука и ещё всякое по мелочи. Дай волю Ваське, так он бы весь самолёт на запчасти разобрал. Особенно его интересовал, прости Господи, мотор моего самолёта. Естественно, я не позволил ему ни грамма лишнего. Пока самолёт был в рабочем и заправленном состоянии я не собирался его разбирать. Ни одно благо цивилизации не стоило того, чтобы я отказался от счастья полёта в синем бескрайнем небе.