Владимир Сухинин - Чудеса в решете [СИ litres]

– Ты зачем это сделал, сын степей?

– Тебя спасал от смерти, сын гор. – И все трое дружно рассмеялись. Отсмеявшись, они пошли ужинать.

Антона ждал таз с водой и желтыми цветами.

– Это вы кого обмывать собрались? – спросил Эрзай, кивая на таз.

– Тебя, – нашелся шер.

– Так я еще живой…

– А это перед свадьбой, – ответил Антон, подхвативший шутку Торвала.

– Перед какой свадьбой?

– С Илди, – нашелся Торвал.

– Да ну вас, – махнул рукой Эрзай, – только аппетит испортили.

Он сел за стол.

– Руки мыть, живо! – приказал Антон и первым натер их желтой пеной и ополоснул. Вытер полотенцем. – Один с железом возился, другой с конями. Мойте руки перед едой. Все болезни от грязных рук.

– А я не болею, – отозвался Торвал.

– Это что? У благородных такие привычки – мыть руки перед едой? – осведомился Эрзай. – Что-то я не припомню такого у вашего батюшки.

– Мой отец не пример для вас. Он жил по своим правилам и, как я понял из ваших рассказов, вам они не нравились. Мойте руки!

Кили унесла таз и стала подавать на стол кушанья. На большом деревянном блюде ждал гурманов запеченный поросенок. Жареные дикие утки на другом. Горячий хлеб. Наваристый суп. Жареные колбаски, творог, сметана, мед, оладьи и компот из лесных ягод. Из всего этого разнообразия Антон положил себе творог, сметану и мед. С аппетитом поел и запил компотом. Остальные ели и пили настойку, ни в чем себе не отказывая. Руки вытирали, по указанию Франси, полотенцем. Правда, после того, как тщательно их облизали.

Шер развязал на штанах пояс и принялся за уток.

– Вы, сэр – произнес он, – по повадкам, словно из императорской семьи. Может, расскажете, откуда вы прибыли?..

– А почему ты решил, что из императорской? – усмехнулся Антон.

– Ну, свидетельств тому много. Например, омываете руки перед едой… ноги перед сном… не умеете держать в руках оружие. У вас на ладонях мозолей даже нет. Говорите вы очень правильно по-имперски… И греки вас воспитывали… А ваш батюшка дважды посещал столицу империи… В свите короля… как раз двадцать лет назад. – Он говорил с паузами, вгрызаясь в утку. – И вот едите вы… Ну очень странно. Руки даже не испачкали. Выделяетесь. А это… Хрум, хрум, – трещали кости уток, – может многим не понравиться. Особенно Рассветным…

– А им-то почему?

– А они все что необычно принимают за одержимость. А если пойдут слухи, что вы из императорской семьи, то вас просто тайно убьют.

– Убьют? За что?

– Не за что. Просто таких бастардов убивают, чтобы не было соблазнов заявить претензии на трон.

– Дела-а. – протянул Антон. – Значит, нужно учиться жить как нормальный сквайр… Мне в этом деле нужна помощь… Торвал, Франси, поможете?

– Конечно, сэр, – ответили они в один голос.

– Я научу вас правильно есть и вести себя в обществе, – гордо отозвалась Франси. А Торвал научит сражаться, как сражаются настоящие рыцари.

– Конечно, сэр, – кивнул шер. – Как же я останусь без лорда, за столом которого я сижу. Мы вас научим всему, сэр…

– И я начну сморкаться на пол, вытирать руки о волосы слуг, буду пердеть за столом, и когда я наложу в горшок, задницу мне будут вытирать слуги, – грустно произнес Антон.

– Так вы уже многое знаете, – вставил свое слово Флапий. – Вы, милорд, быстро освоитесь.

– Да уж, – вздохнул Антон.

– В библиотеке вашего отца есть одна хорошая книга, милорд, – продолжил Флапий. – Правила хорошего тона для рыцарей. Почитайте. Вы там много почерпнете.

– Хорошо, почитаю, – не споря, отозвался Антон. – А пока дайте мне серебряную тарелку.

– Вам какую? Большую, среднюю или маленькую? – спросила Франси. – И позволительно ли мне будет узнать, для какой надобности?

Среднюю. Позволительно.

– Зачем вам тарелка, милорд? – первым спросил Флапий.

– Надо. Награжу ею своего пса Патрона.

– Патрона? – Все поглядели на грызущего кость спаниеля. Тот усердно силится справиться с мослом. У него ничего не получалось, но он не оставлял надежды разгрызть кость, облизывая ее и зажав между лапами, пытался найти слабое место.

– Наградить? За что?

– А он единственный меня не учит и любит просто так. Правда, Патрон?

Пес услышал свою кличку и поднял голову. Увидел, что его просто отвлекают, и снова принялся за свое нелегкое, но приятное занятие.

В трапезной установилась тишина. Затем Эрзай произнес:

– Кто спросит, как живет новый лорд? Можно сказать, что он собаку кормит из серебряной посуды, и вопросов больше не будет. Хороший ход, милорд. Все подумают, что вы богатый. В долг могут дать… А сквайры долги отдавать не любят… И забрать с них долг ох как трудно!

Антон проснулся от того, что его в бок носом толкал Патрон. Чувство опасности пробежало по нервам и смахнуло сон как рукой. Антон осторожно повернулся на живот и огляделся. В проеме ворот, подсвеченная светом луны, стояла темная фигура. От ее неподвижности в голову полезли разные мистические мысли. По его душу пришла сама смерть. Ему стало страшно по-настоящему. Но тут фигура негромко отрыгнула и выругалась:

– Черт! Не надо было пить это пойло в дорогу. Еще живот пучит.

Антон с облегчением понял, что имеет дело с обыкновенным смертным. Но при этом к нему пришел не мистический, а настоящий страх. Он один… безоружный…

А темная фигура встала рядом с воротами и принялась справлять малую нужду. При этом не удержалась и громко в ночной тишине выпустила газы.

Это не был кто-то из замка, на незнакомце был походный плащ. В свете луны проникающем в открытую створку ворот, хорошо был виден бок в пластинчатой броне. Антон посмотрел на пса. Тот на него. И оба обменялись взглядами.

«Что делать будем?»

По морде спаниеля было видно, что лаять он не хочет. Ты хозяин, ты и думай. Патрон лег на живот и стал смотреть на незнакомца.

«А почему безоружный? У меня же есть лук!» – Антон осторожно пошарил рукой по сену, нащупал его и колчан. Очень удачно все оказалось под рукой. Лень в этот раз была его помощницей. Он не стал снимать тетиву на ночь. Неспеша, тихо, без шороха достал из колчана стрелу, привстал на одно колено и зашуршал сеном. Одновременно с этим оттянул левую руку. Опустил лук. Незнакомец резко обернулся. Их взгляды встретились. У Антона екнуло сердце, и он, как учили, пустил стрелу. Тихий свист, болезненный удар тетивы по руке, и незнакомец, словивший стрелу в лицо, остался стоять. Антон лихорадочно нащупал новую стрелу и, не отрывая взгляда от стоящего с опущенными руками незнакомца, выстрелил еще раз, и снова в лицо. Незнакомец продолжал стоять. Такое противоестественное положение вещей заставило Антона запаниковать. Волосы на руках встали дыбом, а сами руки предательски ослабли и задрожали. Он отбросил бесполезный лук, который уже не мог натянуть, пошатнулся и, потеряв равновесие, с негромким криком кубарем скатился с копны сена на пол. Вскочил и суматошно заметался между колодой и сеном. Хотел удрать, но проход загораживал незнакомец. Он продолжал безучастно стоять, наблюдая за мельтешением Антона. Взгляд Антона зацепился за колун у колоды. Антон ухватил топор, которым Эрзай рубил дрова, и, преодолевая страх, поднял его перед собой. Это придало ему смелости.