Марик Лернер - Делай, что можешь [litres]

Когда закончил, за окном уже опустилась темнота, а соседи по койкам мирно дрыхли. С трудом распрямился, все ж просидел несколько часов, а тело не приучено, и сделал несколько разминающих движений. После солнечных ванн и хорошей еды уже не ощущал кидающей в пот слабости, а вот в уборную снова требовалось. Стараясь не шуметь, выскользнул в коридор. Странный светильник, присутствующий в туалете, имелся и в остальных помещениях. Не энергосберегающий, и форма незнакомая, но, должно быть, электричество. Как и что работает, Николка все равно не понимал, значит, и мне не передалось, но это и не важно. Достаточно щелкнуть специальным выключателем вместо привычного хлопка ладонями или голосовой команды. Можно подумать, прежде разбирался в работе термояда. Или как создается воздушная подушка на транспорте. Летал и не морочился.

Справив свои дела, отправился в сторону второго, парадного, входа. Где-то там находился пост медсестры, кабинет дохтура Евгения Карловича и перевязочная. Может, удастся раздобыть нечто полезное. Конкретно и сам бы не объяснил, однако возбуждение от величайшего события толкало на действия. Хотелось как можно быстрее разобраться, в какое время попал. Спросить про год не выходило, даже Катя не сообразила, чего добивается. А ничего печатного у соседей не имелось. То ли неграмотные, то ли им не до чтения. В палате все с травмами и уже в возрасте. С одной стороны, лучше, не цепляются, с другой – обратиться не к кому.

Женщина в белом халате за столиком спала. Выдергивать из-под головы журнал с лечебными записями несколько неуместно. Тихонько проследовал мимо в перевязочную. Трогать включатель не стал, из коридора падало достаточно света. Да, шкафы, опять же застекленные, с инструментами. Замок плевый. Не зря у отца выпросил жесткую проволочку. Тот спокойно отдал убогому – пусть играется. Теперь согнуть правильно и можно вскрыть. Выдавливать стекло хуже. И звук потревожить может медсестру, и сразу обнаружат. А так неизвестно, когда увидят и что подумают. Кстати, прозрачность замечательная, вор бы нашел, чего прихватить, не роясь везде. Однако меня интересовало нечто иное. С чувством глубокого удовлетворения обнаружил на перевязочном пакете дату: 10 ноября 1926 г. Чуть раньше запланированного, но год туда-сюда роли не играет. Времени достаточно для задуманного. Может, и к лучшему, Сталин пока один из руководителей, и совсем не главный. Проще открутить голову. Подольск? Да плевать. Поезда с аэропланами уже на ходу, добраться не проблема.

Повернулся, собираясь тихо отбыть, и застыл, открыв рот. На внутренней стороне створки кто-то прилепил в давние времена, уж очень выцвела, карту мира. Ничего общего с заученной она не имела. Прибалтика и Финляндия закрашены одним цветом с прочим. Еще и надпись через всю страну: Российская демократическая республика. А где СССР? На худой конец, Российская империя? Куда я угодил, черт возьми!

Внезапно зажегшийся свет заставил машинально зажмуриться. Потом обнаружил того самого дохтура с козлиной бородкой в дверях. За спиной у него торчала с выпученными глазами проспавшая приход чужого дежурная. Уж точно по голове не погладят, и за отсутствие бдительности втык поимеет. Но на это начхать, а я-то сам до какой степени одурел, раз пропустил появление. Наверняка ведь не крался Евгений Карлович на манер шпиона. Он у себя на работе.

– И что ж вы здесь делаете, молодой человек, позвольте спросить?

– Чай хотеть, – сообщаю, возвращаясь в нормальное состояние недоумка.

В положении дурачка есть определенные плюсы. Слишком долго я играл в опасные игры, и не всегда удавалось обезопасить себя. Иногда и ноги уносил в последний момент. Невольно научился держать удар. Но сейчас был в полной растерянности и отвечал почти машинально. И то многолетняя подготовка псу под хвост. Историки дружно врали? Переделали прошлое в угоду современным представлениям, и не было никакого Сталина?!

– Откуда здесь кипяток? – громогласно возмутилась медсестра. – К титану иди.

«Знать бы еще, что это такое», – подумал, строя виноватую морду.

– Вот такие и слямзили. – Это она уже к доктору.

– Ну, наш-то пациент точно не мог. Или вы регулярно спите?

– Господь с вами, – со слезой вскричала медсестра, – вы ж меня знаете! В первый раз. Сморило от усталости. Сами ж знаете, две операции, куча больных и еще эти. – Тут она с неприязнью покосилась на меня. – Что папаша евойный, что мамаша – ни ума, ни совести.

– Поперли чё? – спрашиваю, игнорируя недовольство. До убогого Николки вряд ли бы дошло.

– Часы золотые, голубчик, – ответил доктор, осматриваясь. – Снял, да куда дел…

– Найтить?

– А сможешь? – заинтересовался козлобородый.

Я молча пожал плечами. Неизвестно откуда пришло знание – смогу. То есть не я, а мой организм. И очень просто. Вещи Николка неплохо обнаруживал еще в детстве. Тут важно, чтоб не только что приобретенная, а пользовались. При постоянном контакте с хозяином невольно образуется связь. Чем ценнее для владельца (не обязательно дорогая), тем крепче сродство. Положишь в сторонку, а от нее будто линия тянется. Понятно, для нахождения пропажи нужна определенная формула с использованием энергии Ци, но по малолетству об этом не подозревал и обходился командой «найти».

– Стой, – сказал требовательно. – Смотрю.

Это было действительно так, только не по поводу часов. Обнаружить не проблема, нить прямо в воздухе висит, жирная. Сразу видно, где-то рядом. Правда, не здесь.

Я старательно «просвечивал» доктора во всех доступных диапазонах. Это не так легко, как кажется, и забирает приличное количество Ци, но оно того стоило. Во время разговора вдруг осенила не очень приятная идея: а вдруг все вокруг только с виду люди. А внутри нечто другое или вообще упыри какие. То есть и сам такой с сегодняшнего дня, но раз мир иной, почему нет? Вот и старался по полной программе, начиная с кожи и погружаясь все глубже. Не только внутренние органы и их расположение, но и кровеносная система, кости, общее состояние анатомии.

– Кхе, – кашлянул намекающе доктор.

Я вздрогнул, выходя из транса. Кажется, подзадержался, и тому надоело. Зато убедился в правильности ощущения, хотя мог бы и на ком ином эксперименты ставить. Ничего, главное в любом труде – заставить клиента убедиться, что все не происходит легко и просто на раз-два, а требует усилий. Тогда и ценится выше твоя работа. Теперь с гарантией убедился, если и есть какие отличия от привычного человека, то настолько мелкие, что не имеют значения. У любого представителя рода людского всегда есть разница даже с близкими. Тем более размер иных органов способен варьироваться в серьезном масштабе. Особенно при болезнях. Важно наличие полного набора знакомых внутренних органов и отсутствие лишних причиндалов или неизвестных схем. А четыре группы крови или восемь – мелочи жизни. Все равно о разнице никто не догадывается, и для моих методов не имеет значения.