Марик Лернер - Делай, что можешь [litres]

Достаточно скоро дома стали заметно хуже, дорога выложена булыжником, а солидные с виду господа исчезли. Как неудивительно, крепостной стены не обнаружилось. Или в двадцатом веке их не было? А как же Кремль? Опять странные непонятки.

Отец целеустремленно шагал вперед, но вместо дома завернул в полуподвальное помещение. В задымленном табаком до висящей в воздухе завесы, заставившей скривиться, помещении за грязными столами сидели несколько человек. Отца они приветствовали как хорошего знакомого. Через минуту на столе стояла дополнительно парочка больших кружек пива, а из маленькой бутылочки (наличие везде изделий из стекла уже не вызывало реакции) в них что-то прозрачное добавляли.

– Ну, дай ты ему, – сказал один из сидящих за столиком, заметив мой взгляд. – Большой уже.

– Не, пива хватит, – отрезал отец, подсовывая одну из кружек. И они заговорили на вечные темы дороговизны, угрозы понижения жалованья из-за убытков на предприятии.

На вкус напиток оказался неплохим. Ожидал гораздо худшего. Опять несовпадение с историческими сведениями. Пиво в прошлом не должны фильтровать, как мне кажется, и обязаны разбавлять водой. К тому же оно содержит алкоголь и высококалорийное. Не рекомендуется к употреблению.

Поскольку разговоры были малопонятны, обсуждали некое событие в столице под названием «демонстрация», соседи громогласно призывали «за отчизну» и норовили нечто спеть, тут же забывая, я отхлебывал потихоньку и продолжал размышлять о своем. Конденсатор магии создается отнюдь не из драгоценных камней. Чаще всего из очень специфической керамики.

Самый хороший профессионал помнит об ограничениях по части использования энергии, если не мечтает скончаться в скором времени. Артефакты позволяют, грубо говоря, самому не обжечься, накапливая заряд. В простейшем варианте это конструкция из добытых из руды при помощи добавления присадок с воздействием энергией (совсем не просто) двух пластин, разделенных изолятором. Правильно иметь многослойный, с чередующимися слоями. В теории он может иметь любые размеры. На практике создают для носки с собой, хотя возможен и стационарный. Более того, именно при помощи такого и отправился сюда. Причем создал нестандартный, чем немало гордился. Юи может накапливать живой организм? Два года опытов с водорослями, и вышла очень специализированная хлорелла, позволяющая манипулировать огромным количеством энергии, не завися от привычных конденсаторов.

На том и погорел. Кто-то из завистников засек работу, не относящуюся к тематике института, и доложил наверх, заподозрив невесть в чем. Ничего удивительного. Некогда в Евросоюзе после нескольких неудачных попыток нащупали правильный метод. Вывели высокоурожайные сорта полезных растений. А затем, как водится, облагодетельствовали Африку, чтоб дать им возможность кормиться на месте, а не лезть через границу. И все было прекрасно, пока на истощение почвы не наложилась трехлетняя засуха с зимними холодами на окраинах и неумение правильно работать с подаренными сортами. В результате целая серия локальных войн с геноцидом и прочими радостями. Я застал уже самый хвост, но и того хватало. Зайдешь в деревню, а там всех убили. Армия освобождения чего-то и здесь чужое племя.

– А, – сказал еще один посетитель, осмотревшись, – Ермолай.

Отец поднял голову.

– Петр Федорович. – В тоне было почтение.

– Трубы поменять нужно.

– Это я завсегда с удовольствием, но на месте смотреть надо. Может, там работы на три копейки, а может, и на тридцатник новыми рублями. Или одному не справиться.

– Не обижу, – отмахнулся приглашающий.

– Только мне сына домой отвести надо сначала.

– А, тот самый… Не затягивай, – отрезал. – Спровадишь и ко мне мухой. Найти другого, – он щелкнул пальцами, – еще быстрее. – Повернулся и вышел.

– Пойдем, – сказал отец, торопливо допивая содержимое кружки.

– Заходи потом, – пригласил один из собутыльников, явно напрашиваясь выпить за чужой счет.

– А то, обмыть работу не мешает.

Домой мы неслись рысью, и вся разговорчивость отца куда-то исчезла. Куда-то пропали мощеные улицы, потом свернули с дороги, напрямую мимо реки прошли заросший бурьяном приличных размеров пустырь. Практически без перехода выскочили на застроенную улицу. Деревянные дома, покрытые дранкой или соломой. Часть побогаче, с крашеными наличниками или изысканной резьбой, но все в одном стиле и отгороженные заборами, сделанными чаще всего небрежно, и в щели видно двор.

– Вон, – сказал отец, показывая на очередные ворота метрах в тридцати и всовывая в руку бумажки. – Иди домой, сынок. А мне некогда. – Развернулся и помчался в обратную сторону, не дожидаясь.

Я мысленно плюнул и двинулся в указанном направлении, надеясь, что правильно понял. В отличие от соседей здесь створки были высокие и хорошо сделанные. Один вход для человека, второй для телеги. Машинально зацепил через щель щеколду подобранной щепкой и толкнул калитку. Навстречу с гулким гав, гремя цепью, заставив замереть сердце и пожалеть о беспечности, метнулся огромный пес. Вместо нападения принялся, встав на задние лапы и положив передние на плечи, старательно вылизывать лицо.

«Хорошо, что нож не украл», – подумал, почесывая между ушей радостно повизгивающего зверюгу. Пырнул бы с перепуга. Присмотрелся к ауре собаки. Нет, привязки нет. Приличный сенс практически с любой живностью на «ты». Можно самого злобного зверя заставить себе служить. С человеком такое тоже возможно, но гораздо труднее. Он мозги имеет и невольно задумается, если принуждать к несвойственным действиям. А дальше недолго поиметь яд в кашу, нож под ребро или красного петуха с подпертой дверью, чтоб не выскочил. Излишне рисково. Но этот красавец чисто любовь демонстрирует. Никаких даже неосознанных заклинаний. Что плохо, кличка не вспоминается.

– Ишь, – недобро прозвучал материнский голос, – как ластится.

Пес заворчал, замолчав под легким нажимом.

– Его работа дом охранять, а не брюхо подставлять под почесывание. На место, Доллар!

– Иди-иди, – пробормотал я, дивясь на имя собаки.

Тот без особой охоты удалился к ладно сделанному домику-конуре, узнаю папашину руку, и лег у входа с тяжким вздохом, положив зубастую башку на лапы.

– Ермолай где?

– Рабтать.

– Кто позвал? – И сразу махнула рукой, не дожидаясь ответа. Да я б и не стал говорить, если б смог. – Опять напьется изверг. Чтоб у него зенки повылазили от этого удовольствия. Ты как себя чувствуешь? – В тоне нешуточная озабоченность.

Я сунул матери те самые бумажки, именуемые «выпиской». Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться: в них диагноз, возможно, рекомендации и перечень лекарств.