Андрей Шопперт - Колхозное строительство 6 [СИ]

Состоялась премьера советского многосерийного мультфильма «Ну, погоди!». Чуть лучше, чем в прошлый раз — сразу три серии. Подарок детям от бывшего министра культуры.

7 января: правительство Франции наложило эмбарго на поставки Израилю всех видов оружия. Де Голль так скоро в Варшавский договор попросится. Шутка.

Президент Бразилии маршал Артур да Коста-и-Силва подписал декрет о создании следственной комиссии для расследования «подрывной деятельности» и лишил 76 федеральных депутатов мандатов и политических прав. Умничка! Такой подарок СССР. Позже об этом.

22 января: во время торжественной встречи экипажей космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5» младший лейтенант Советской Армии Виктор Ильин совершил неудачное покушение на Генерального секретаря ЦК КПСС А.Н. Шелепина.

Пётр ведь помнил! Ну, не так, чтобы с именами и временем — но что оно будет. Проворонил. Выстрелами был смертельно ранен шофёр Илья Жарков. Береговой сумел перехватить управление и остановить автомобиль. Космонавты успели пригнуться, Береговой был ранен осколками стекла, а Николаеву пуля оцарапала спину. Корил себя потом целую неделю. И шофера жалко — так ведь Шелепина мог же завалить. Сел бы не в ту машину, как в РИ — и кирдык. И кто тогда? Подгорный? Тишков?! Ну нафиг.

9 февраля: совершил полёт первый «Боинг-747». Купил себе второй. Как и хотел. Будем разбираться, чем там воняет в наших самолётах — средством для туалета или смазками. Заменим. А если это дезинфектором — то пара химиков (химичек) знакомых у него есть.

6 марта: нота правительства СССР к КНР с требованием прекратить осаду советского посольства в Пекине, начатую 3 марта.

А до этого — первый не сильно удачный кусочек конфликта на острове Даманский. В ночь с 1-го на 2-е число семь десятков китайских военнослужащих в зимнем камуфляже, вооружённых карабинами СКС и автоматами Калашникова, переправились на Даманский и залегли на более высоком западном берегу острова.

Дальше было не по РИ, но об этом — тоже после.

Ещё случились события, в реальной истории, как её помнил Пётр, не происходившие. А всё Брэдбери! Придумал свою бабочку!

С конца нужно начать — самое важное потому что. 15 февраля Пётр издал постановление ЦК компартии Казахстана о запрете партийным руководителям всех уровней без исключения вмешиваться в прямые обязанности директоров совхозов, председателей колхозов и других руководителей агрокомплекса республики — а до этого за неделю провёл съезд этих самых руководителей. Послушал всякие хвалебные доклады и выступил в заключение с очень короткой речью. Можно даже всю привести:

«Первый, кто отчитается о завершении посевной, будет уволен. Сеять и убирать нужно тогда, когда скажет агроном».

Буквально на следующий день после публикации постановления позвонил Шелепин и начал орать. Положил трубку. Через пару минут снова позвонил. Опять орать начал. Опять положил. Телефоны звонили все, которые могли. Потом успокоились, но пришёл одноглазый заместитель Титов Виталий Николаевич — второй секретарь. Правая рука. Хорошо хоть их две.

— Пётр Миронович! Там Генеральный секретарь звонит. Хочет с вами переговорить. Странную фразу произнёс.

— Какую?

— Я, если честно, заволновался и не совсем понял. «Простыл», кажется.

— «Остыл?»

— Может и «остыл».

— Спасибо, Виталий Николаевич. Скажите, пусть перезвонит сюда.

Перезвонил.

— Ты чего самоуправством занимаешься?! Кто позволил? Партия и…

— Александр Николаевич, я сейчас опять трубку положу. Ответь мне на вопрос. Ты Королёву советы давал, как космические корабли строить? Или Курчатову, как бомбу делать? А кто-нибудь давал? Нет? Так может, ты ходил и рассказывал, как домну новую строить? Тоже нет? У тебя есть сельскохозяйственная академия за плечами — опять нет? Почему все лезут в сельское хозяйство?! Это сложнее атомной бомбы! Тут тысячи вводных, и они каждую минуту меняются. Совет хочу дать, перед тем как трубку положить. Продублируйте по всей стране. И наказание за ослушание пожёстче: исключение из партии и уголовное дело по статье о вредительстве. Сразу урожай процентов на десять вырастет.

— Да ты…

Повесил трубку. Не перезванивал больше. И вдруг в «Правде» — постановление ЦК, дублирующее его экспромт. Молодец. Или это Косыгин? Да всё равно молодец.

Интерлюдия третья (продолжение)

— Так, у нас новая тактика.

— ???

— Противник не может догадаться, что мы задумали, если мы сами не знаем, что мы задумали!

4 марта 1969 года Гарольд Стассен был избран 37-м президентом США. А 28 марта, утром дня инаугурации, остановилось сердце вновь избранного вице-президента Дуайта Эйзенхауэра.

По принятому в 67-м закону, в случае смерти вице-президента или невозможности исполнения им своих обязанностей президент должен был немедленно предложить замену на утверждение в Сенат и Конгресс. Всё произошло так быстро, что ни одна группировка лоббистов не успела пропихнуть своего кандидата. Стассен назвал человека, вместе с которым ещё при Рузвельте в составе американской делегации принимал участие в написании Хартии ООН в 1945 году. В тот же день новым вице-президентом США был утверждён опытнейший дипломат, заместитель Генерального секретаря ООН, лауреат Нобелевской премии мира Ральф Банч. Между прочим, негр. Ещё совсем недавно праздновавшие почти верную победу сторонники Уоллеса рвали на себе волосы. Недобитые «Чёрные пантеры» и примкнувшие знали, что Банч не питает никакого особого пиетета к людям одинакового с ним цвета — ну, по крайней мере, те, кто умел читать или хотя бы что-то слышал о его деятельности во время бойни в Конго. Тоже приуныли. Никаких «жизни чёрных бесценны» — только интересы Соединённых Штатов. Ох! Эта парочка, пожалуй, и в самом деле заставит научиться работать.

В Америке почти никто не помнил, какие обязанности выполнял Стассен в кабинете Эйзенхауэра — они не были особенно публичными. А вот в СССР такие люди нашлись. В 1953 году Гарольд Стассен был назначен президентом контролировать американские программы гуманитарной помощи, а в 55-м стал его персональным советником по вопросам разоружения. В советском министерстве иностранных дел ещё работали люди, которые с ним встречались. В переговорах он часто выступал противовесом крайне жёсткому госсекретарю Джону Фостеру Даллесу — креатуре американской военной промышленности, желавшей нахапать как можно больше жирных государственных заказов. Разумеется, с Даллесом во главе американской международной политики речи о каком-то серьезном разоружении быть не могло. Тем не менее, Эйзенхауэр при помощи Стассена активно прощупывал ситуацию, надеясь изыскать хоть какие-то варианты и сценарии, поскольку искренне считал, что военно-промышленный комплекс своей неутолимой алчностью рано или поздно извратит американскую экономику до неузнаваемости. И ведь как в воду глядел: к 69-му году явно к тому дело и шло.