Александр Михайловский - Аллегро на Балканах [СИ litres]

– Весьма разумный план, – согласился Михаил, – узнаю свою любимую сестрицу и ее канцлера. Главное – не смешивать хорватов и сербов в одном государстве, потому что, несмотря на сходство этих народов между собой, ничего хорошего из такой комбинации не получится.

– Тут есть еще одна проблема, – со вздохом произнес Франц Фердинанд, – венгерская правящая камарилья, которая в последнее время возомнила о себе черт знает что и с большим пренебрежением относится даже к моему дяде, считает Хорватию и заселенные сербами земли Воеводины своей неотъемлемой собственностью. Поэтому в случае претворения в жизнь описанной выше программы венгерская верхушка способна учинить еще один мятеж, подобный мятежу тысяча восемьсот сорок восьмого года. И, более того, этот мятеж, скорее всего, случится сразу после того, как я лично коронуюсь в Аграме и приму из рук Сабора и тамошнего архиепископа титул хорватского короля, никак не связанный с титулом короля венгерского.

– Вы хотите, чтобы мы, так же, как и шестьдесят лет назад, помогли вам подавить мятеж венгерских гонведов? – иронически усмехнувшись, произнес русский князь-консорт. – Не слишком ли это большая плата за ваши, так сказать, благие пожелания?

– То же самое мне сказала и ваша государыня, – вздохнул Франц Фердинанд. – Мол, русская императорская армия ни при каких условиях не будет принимать участия в подавлении венгерского мятежа, поскольку это наше внутреннее дело. Мы капризных деток в Будапеште разбаловали, нам их и усмирять. В крайнем случае рекомендовано позвать на помощь германского кайзера – мол, усмирительные акции в исполнении его армии настолько страшны, что бунтовщикам лучше будет самостоятельно повеситься на шнурках своих ботинок. Но в случае такого мятежа мы бы хотели иметь благожелательный дружественный нейтралитет со стороны всех окрестных государств, а не только со стороны Германской и Российской империй… Ведь очень важно, чтобы никто не кинулся завоевывать наши земли, в то время как мы заняты успокоением внутренних неустройств. Единственная территория, где я бы приветствовал иностранное вмешательство – это Банат и Воеводина, имеющие преимущественно не венгерское, а сербское население. Пусть сербская армия возьмет эти земли, подавляя мятеж гонведов, а я потом, по итогам подписания мирного соглашения между Сербией и Венгрией, как король последней, уступлю их вашей супруге в вечное владение.

– Болгарии ваши земли не нужны, – сказал царь Михаил Четвертый, – нам Австро-Венгрия ничего не задолжала. Что касается государства моей супруги, то оно совершенно самостоятельно и независимо от Болгарского царства, и договариваться с королевой Еленой Карагеоргиевич и ее премьер-министром Владаном Джорджевичем вам придется самостоятельно. Я могу только написать вам рекомендательное письмо. Удара в спину в такой ситуации вы могли опасаться только от румын, больших любителей тащить чужие куски с праздничного стола, но эту буйную вольницу сейчас придавил сапог русского солдата.

– Кстати, – сказал русский князь-консорт, – раскройте, пожалуйста, секрет, что заставляет вас с таким рвением и даже азартом демонтировать территорию собственной империи?

– Ну как вам сказать, господин Новиков… – пожал плечами Франц Фердинанд, – во-первых – потому что между этими землями и в самом деле нет никакой высшей связи, заставляющей их оставаться вместе, за исключением правящей династии Габсбургов, которая находится на грани вымирания, ведь мои дети уже носят фамилию Гогенберги. И чем дальше развивается история, тем сильнее становятся силы, раздирающие на части Двуединую монархию, а внутренние связи, напротив, ослабевают. Чтобы обветшавший дом не обрушился на головы жильцов, его лучше заблаговременно разобрать, заранее расселив обитателей по новым квартирам. Во-вторых – горячим сторонником этого плана является кайзер Вильгельм, жаждущий, чтобы из-под его зада поскорее убрали начиненную тротилом бомбу. Если бы я не согласился на хитрый план господина Одинцова, то потерял бы поддержку со стороны Германии, после чего ваша супруга приказала бы вам, господин Новиков, в ускоренном порядке разобрать Австро-Венгрию на запчасти, невзирая на дополнительные издержки. Константинополь и все прочее – наглядный пример того, как это бывает. При этом богемский, венгерский и хорватский троны уплыли бы на сторону, и мои дети остались бы обыкновенными обывателями.

– Ну что же, – сухо кивнул русский князь-консорт, – позиция вполне понятная и достойная уважения. А ты что скажешь, Михаил?

– То же, что и раньше, Александр Владимирович, – пожал плечами болгарский царь, – очень хочется надеяться, что нам, болгарам, не придется влезать во внутренний австро-венгро-хорватский конфликт. Я считаю, что этим делом по большей части должно заниматься королевство моей супруги. А у нас и здесь дел достаточно. Но если случится что-нибудь неприятное, то болгарская армия встанет в одном строю рядом с сербской – и тогда кто не спрятался, я не виноват.

25 августа 1907 года, полдень, Афины, королевский дворец, рабочий кабинет короля Георга Первого.

Присутствуют:

король эллинов – Георг Первый Глюксбург;

наследный принц Константин;

премьер-министр и военный министр Георгиос Феотокис;

министр иностранных дел Александрос Скоузес;

главнокомандующий греческой армией на случай войны генерал-лейтенант Константинос Смоленскис.

В последнее время власть имущие в Афинах начали чувствовать себя все более неуютно. Все началось, пожалуй, в тот момент, когда стало известно о сватовстве Великого князя Михаила к сербской принцессе Елене, и вслед за этим в Болгарии случилась абдикция князя Фердинанда. Это был ясный знак того, что Россия вышла из внутренней изоляции и стала вмешиваться в события на Балканах, в силу чего поблизости от Греции стал завязываться новый политический узел, усиливающий ее возможных конкурентов. И в то же время русская императрица, люди которой явно стояли за всеми этими событиями, не проявила никакого интереса к Афинам и не пригласила греческое государство к участию в создаваемом ею Балканском союзе.

Последним штрихом в складывающейся политической картине было избрание на болгарский трон русского принца Михаила Романова. Ради этого события великому Народному Собранию даже пришлось немного подправить Тырновскую конституцию (прежде разрешалось избирать на трон только принцев из европейских династий), но запах вкусного был настолько соблазнителен (независимость и отмена решений Берлинского конгресса) что болгарские депутаты оказались готовы почти на все. Они даже закрыли глаза на то, что победивший кандидат уже был женат на сербской принцессе (а ведь с этой страной у болгар отношения были весьма натянуты из-за спора по поводу принадлежности Пирота и окрестностей).