Александр Михайловский - Аллегро на Балканах [СИ litres]

– Аравия и Месопотамия отнюдь не балласт, – сказал собравшимся адмирал Фишер. – Там есть нефть, и это обстоятельство перевешивает все остальное. На ближайшие сто или более лет миром будет править тот, кто владеет нефтью. Чем больше у вас нефти, тем больше вы сможете содержать новомодных боевых кораблей, фабрик, заводов и всего прочего, что превращает обычную страну в мировую державу.

– И это тоже верно, – сказал король, подводя итог разговору, – но, главное помните, что вечный мир в Европе и угроза войны с кузенами – это залог сохранения внутренней сущности нашей Империи.

2 сентября 1907 года, 13:45. Париж, Елисейский дворец, заседание правительства.

Подписание французской делегацией Брестских соглашений в их изначальной русско-британской редакции вызвало в Париже грандиозный эль-скандаль, в результате которого депутаты Национального Собрания свергли «социалистическое» правительство Аристида Бриана и возвели на премьерский трон радикала Клемансо. И напрасно месье бывший премьер-министр убеждал коллег, что у него не было выбора и что русская императрица не собиралась ничего менять. Франция присоединилась к Брестским соглашениям в качестве миноритарного члена (чьего мнения спрашивают в последнюю очередь) только по той причине, что иначе это пришлось бы сделать на гораздо худших условиях, когда германские гренадеры уже будут маршировать к Парижу. Франция грешна тем, что не поддержала Россию в ее войне против Японии, и при отказе французской делегации подписать Брестские соглашения также переставал действовать и франко-русский договор от 1891 года. Русский медведь теперь уж точно не собирался дарить распутной Марианне свою шкуру на зимнюю шубку [25] Французская карикатура 1893 года изображала голую Марианну (Францию), сидящую на коленях у медведя и спрашивающую: Если я отдам тебе свое сердце, то получу ли я зимой твою шубу? .

Впрочем, и Клемансо, встав за штурвал французского государственного корабля, не стал даже и пытаться что-то изменить. Во-первых – была у русской императрицы репутация человека, не меняющего своих решений, так что излишняя настойчивость могла только усугубить ситуацию. Во-вторых – не успела во Франции закончиться правительственная пересменка, как на Балканах жарким пламенем разгорелся болгаро-турецкий конфликт, и к нему на болгарской стороне сразу же присоединились Россия, Сербия и Италия. Прежде чем предпринимать какие-либо действия, нужно было дождаться завершения этой войны, сулившей, по мнению французских генералов (в частности месье Пикара), быть долгой и кровавой. Мусью заняли самые удобные места в партере, но так и ничего и не поняли. Война оказалась стремительной, и союзники по Балканскому Альянсу не понесли в ней особых потерь. При этом турецкое государство оказалось разрушено, династия Османов практически уничтожена, а русские наложили лапу почти на все византийское наследство.

Казалось бы, законный вопрос: какое отношение имеет Франция к Ближнему Востоку? Но в обитателях Елисейского дворца взыграло ретивое. Главное – почему британцы получили с барского стола жирные куски, а французам не досталось совсем ничего, даже завалящего островка? Но наибольший гнев вызвали сведения (по случаю раздобытые Вторым Бюро [26] Второе Бюро Генерального Штаба Третьей Республики занималось разведывательными и контрразведывательными операциями в колониях и за пределами французской территории; внутри французской Метрополии после злоупотреблений дела Дрейфуса контрразведка была отдана в подчинение МВД. ) о том, что Россия и Великобритания за спиной Франции ведут с кайзером Вильгельмом переговоры об установлении в Европе вечного мира. Если они все-таки договорятся, решили тогда в Париже, то плакали наши Эльзас и Лотарингия, ибо по Брестским Соглашениям все территориальные претензии к Германии можно предъявить только после ее нападения на любую из стран-участниц договора. Если такого нападения не будет, то все остаются при своих.

Пылая гневом, Клемансо собрал свое правительство на совещание. На этом фоне отъезд греческого посла на родину по семейным обстоятельствам остался властями Третьей Республики совершенно незамеченным. О том, что отставка принца Константина с поста наследника греческого престола является частью общей картины, он пока не догадывался.

– Месье министры, – сказал премьер-радикал, – нам стало известно, что тираны решили сговориться за нашей спиной о вечном мире, и этот мир должен случиться за наш счет. Эта мерзкая Германия, поняв, что ей уготована смертельная ловушка, решила отвертеться от войны, необходимой Франции для возвращения наших исконных территорий. Какой позор, что предыдущее правительство подписало Брестские соглашения, не настояв на внесение в него необходимых для нас изменений.

– Русской императрице было все равно, подпишем мы эту бумагу или нет, – не поднимая головы, сказал министр иностранных дел Стефан Пишон, – и ради нашего участия в этом соглашении она не собиралась поступиться ни единой запятой. «Мне безразлично, чего вы там хотите или не хотите, – заявила она. – Подписывайте, канальи, или проваливайте прочь». Ведь не зря все заседания конференции проходили не где-нибудь на берегу, в роскошном отеле, а на борту их новейшего сверхброненосца «Гангут»…

– Русские как будто хвастались, как много они уже смогли освоить из наследия потомков и какие совершенные и смертоносные корабли уже умеют строить на их верфях, – проворчал морской министр Гастон Томпсон. – В бою даже один такой корабль, превосходя противника в скорости, дальнобойности и меткости орудий, способен устроить бойню целой эскадре броненосцев предшествующего поколения, а если таких кораблей будет два или три, то это означает полный разгром. Даже британцы с их «Дредноутом» на фоне русского «Гангута» не смогли ничем похвастать и вели себя скромно, опустив головы. Но им это уже привычно, потому что первый конфуз, как известно нашей разведке, у адмирала Фишера произошел еще во время визита британского короля в Санкт-Петербург. Именно тогда русские первый раз показали свой товар лицом и вынудили наших соседей за Ламаншем поддержать их, а не нашу точку зрения на будущее Европы.

– Совершенно верно, – добавил Стефан Пишон, – настоящий текст соглашений, позже названных Брестскими, был составлен во время визита британского короля в Санкт-Петербург к своей племяннице. Эта поездка была анонсирована как семейная, но на самом деле все это время король буквально не вылезал из Зимнего дворца. Со второго дня переговоров к ним присоединился наш посол Делькассе, но когда он начал возражать против так возмутивших вас пунктов, то его из активного участника перевели в пассивные наблюдатели. При этом президент Арман Фальер, ужасно боящийся любой войны, требовал, чтобы Франция любой ценой стала участником готовящегося антигерманского альянса. Возможно, в противном случае мы бы с вами сейчас тут и не разговаривали бы, потому что одновременно с русским наступлением на Константинополь германские гренадеры начали бы марш на Париж…