Александр Михайловский - Аллегро на Балканах [СИ litres]

А вот генерал фон Ведель имел на этот вопрос прямо противоположную тоску зрения, полностью совпадающую с точкой зрения кайзера Вильгельма. Точнее, не так: в силу свойственного всем германцам чинопочитания генерал, прочитав присланные ему инструкции, принял точку зрения своего кайзера как рабочую гипотезу, подогнав под нее свои аргументы. Мол, почти тридцать лет назад (сразу после Берлинского конгресса) Австро-Венгрия камнем повисла на шее у Германии, и с той поры тянула ее к земле, прямо в могилу – чем дальше, тем сильнее. А после подписания Россией, Францией и Британией Брестских соглашений эта конструкция и вовсе стала смертельно опасна. Один взбрык капризного венского старца – и Германия окажется втянутой в совершенно ненужную ей войну, без всяких шансов на победу, ибо будущие противники хорошо поработали над исходными позициями для начала боевых действий.

– Это что, господин фон Ведель? – спросил Франц-Иосиф, дрожащими руками протягивая германскому послу письмо кайзера Вильгельма.

– Это ультиматум моего любимого кайзера, Ваше Императорское Величество! – громко отчеканил тот. – В Берлине решили, что для обеих наших стран будет лучше, чтобы вы добровольно отреклись от престола в пользу вашего престолонаследника и доживали остаток своей жизни в качестве частного лица.

– Но почему?! – воскликнул Франц-Иосиф. – Чем я заслужил такую нелюбовь вашего кайзера, что он решил потребовать моего отстранения от власти под страхом разрыва Двойственного Союза?

– Вы, Ваше Императорское Величество, просто одержимы идеей втянуть нас в войну с Российской империей, – сказал германский посол, – и ровно ту же идею, только в своих интересах, вынашивают эти чертовы реваншисты в Париже. Такая война, если она будет развязана, не сможет принести нашим державам ничего, кроме поражения. Враг превосходит нас в силах и, кроме того, все три страны антигерманского альянса сохранят возможность торговли со всем миром, а Германия и Австро-Венгрия окажутся в круговой блокаде. В таких условиях гибель наших стран непременно наступит не столько в силу военных поражений, сколько в результате всеобщего голода и дефицита промышленного сырья. Мой кайзер такого будущего для Германии не желает и считает, что вечный мир в Европе и безопасность наших подданных можно обеспечить присоединением наших стран к Брестским соглашениям. А вы на такое пойти не захотите, ибо глаза вам застит ненависть к русским, однажды выручившим вас из крайне неприятного положения… И это – еще одна причина, по которой мой кайзер желает вашего отстранения от дел. А вдруг вы и Германию однажды возненавидите так же яростно, как сегодня ненавидите Россию?

В глазах у Франца Иосифа потемнело и он провалился в полную темноту, уже не чувствуя, что его ставшее безвольным тело рушится на блестящий паркетный пол. Так проходит слава мира… Он не слышал, как генерал фон Ведель кричал: «Врача! Врача!». Не ощущал, как его поднимают за руки-за ноги и кладут на оттоманку… не чувствовал император и того, как опытные руки врача расстегивают на нем одежду и проводят первый осмотр.

– Ictus sanguinis, сиречь апоплексический удар, – сказал врач, выпрямляясь над больным и вытирая неожиданно вспотевший лоб. – Его Величество крайне плох, если не сказать больше. Учитывая возраст больного – прогноз крайне неблагоприятный. Обратите внимание, как перекошено лицо нашего императора. Сие указывает на сопутствующий этому заболеванию односторонний паралич мышц…

И тут в кабинет буквально ворвался генерал-полковник Франц Конрад фон Хётцендорф. Он сам вызвал себя в императорский дворец, и никто не удивился его присутствию, ибо в последнее время этот человек был частым собеседником императора и имел право входить к нему без доклада в любое время.

– Его Императорское Величество умирает? – спросил он у врача, услышав его последние слова.

– Пока сказать трудно, – с сомнением произнес тот, – но однозначно, что даже при самом благоприятном развитии событий это уже не будет тот император Франц-Иосиф, которого мы знали прежде. В этом теле теперь живет испуганный, наполовину парализованный старик, неспособный нормально донести до нас ни одной мысли. К тому же современная наука не может сказать, сколько времени осталось жить нашему императору – пару часов, или несколько лет. Такое, между прочим, тоже бывает. Получеловек-полурастение, способное только нечленораздельно мычать и гадить под себя.

– В таком случае, – решительно произнес начальник имперского генерального штаба, – до прибытия в Вену законного наследника престола эрцгерцога Франца Фердинанда, или до того момента, когда Его Величество не придет в себя и не сможет исполнять монаршии обязанности, я объявляю себя временным регентом Австро-Венгерской Империи. Теперь первым делом необходимо доставить больного в его личные покои, а личный кабинет закрыть и опечатать, ибо доступ к императорским бумагам должен иметь только законный наследник престола либо сам император Франц-Иосиф, если он оправится от болезни и вернется к делам. А еще я попрошу всех не распространяться о том, что произошло с Его Величеством. Любую досужую болтовню на эту тему я буду воспринимать как государственную измену, случившуюся в чрезвычайных обстоятельствах или во время войны, и жалуйтесь потом Святому Петру, что генерал-полковник Франц Конрад фон Хётцендорф превысил свои полномочия или проявил самоуправство.

– Мой кайзер обязательно должен быть осведомлен о том, что произошло в этом кабинете, – с твердостью произнес германский посол. – Ибо таковы мои обязанности посла Германской империи при Венском дворе…

– Вас, дорогой Карл, объявленные мною драконовские меры не касаются, – ответил самопровозглашенный Регент Австро-Венгерской империи. – Вот только, осведомляя о произошедшем своего государя, постарайтесь оставить в неведении все прочие государства, а также пронырливых, как бациллы, газетных писак и прочих демократических деятелей. По официальной версии, император Франц-Иосиф лишь слегка простудился и почувствовал себя плохо, в результате чего личный врач предписал ему постельный режим и полный покой. Пока к нам не прибудет будущий император Франц Фердинанд и не возьмет вожжи в свои руки, все в государстве должно идти как обычно.

– Всецело с вами согласен, дорогой Франц, – сказал генерал фон Ведель, – я сообщу своему кайзеру, что до прибытия в Вену наследника австро-венгерского престола государственные дела нашего союзника – в руках благоразумного, и в то же время решительного человека. А сейчас позвольте вас оставить, мне требуется срочно вернуться в посольство…

– Идите, Карл, и да поможет всем нам Бог! – сказал Франц Конрад фон Хётцендорф, подняв с пола послание кайзера Вильгельма и положив его на рабочий стол. – И вы, все прочие, тоже шевелитесь – взяли Его Величество и бегом понесли в спальню! Шнелль, шнелль, канальи…