Алексей Янов - Княжич [litres]

– Договорились, Владимир Изяславич.

– Еще вопросы?

– По правде говоря, меня в первую голову интересуют векселя, чтобы, значит, любой купец мог отдать в мое отделение сребро-злато, получить вексель, а по приезде в смоленские отделения по векселю получить свое добро обратно. Насколько я успел узнать, векселя СКБ выдает? Для моего новгородского отделения в этом вопросе не будет никаких урезаний?

– Нет, не будет! В любом потребном тебе количестве будешь получать векселя. Но знай, что вышеописанный тобой так красочно маршрут будет действовать и в обратную сторону. Ты будешь не только векселя выдавать, но и их погашать, выдавая клиенту сребро-злато, которое он оставит в смоленских отделениях.

– Енто я разумею. А клиент – кто такей?

– О-о-о! – влез с недоброй улыбкой в разговор банкир. – Придется тебе и твоим людям, прежде чем открывать Новгородский филиал, поучиться в школе при СКБ.

– Накель это мне, я и так грамотный!

– Новую грамоту, счет, правила учета и документооборота ты и твои люди не знаете. Без них новгородский филиал не сможет ПРАВИЛЬНО работать! – жестко ответил Юрий Захарьевич.

– Надо – значит надо! – не стал спорить купец. – Еще хотел просить княжича, чтобы в Новгородском княжестве других отделений Ростдома не открывалось.

– Эка ты губу раскатал! – первым отреагировал мой главный банкир. – Не знаю, что княжич скажет, а я против все в целом княжестве только под тобой держать!

– Сделаем так! – чуть подумав, заявил я. – В Новгороде в течение полугода с момента открытия твое отделение будет единственным. А затем, если кто еще захочет в городе открыть отделения, то этот вопрос мы будем рассматривать при твоем участии, за твоей спиной ни с кем в Новгороде более сговариваться ни о чем таком не будем! Но, в других городах новгородской земли, не обессудь, будем открывать отделения, если желающие их там организовать найдутся.

– Согласный я! – недовольно пробурчал Макар Климятич.

– «Ивановское сто», в котором ты состоишь, не будет возражать, что ты в Ростдом вступишь? – на всякий случай уточнил я.

– С чего бы им возражать? – удивился новый компаньон. – Я же ряд с тобой, Владимир Изяславич, заключаю не на торговлю воском и меда, а остальные мои дела их не касаются!

– Ну, тебе виднее. Юрий Захарьевич, – обратился я к главе совета директоров. – Как у нас новые отделения открываются, что для этого нужно, ты лучше меня знаешь, займись Макаром Климятичем. Что от меня понадобится – присылай посыльных. До свидания, господа компаньоны!

Поручив дальнейшее ведение дела открытия нового филиала главе совета директоров Ростдома, я распрощался с купцами и поехал к себе.

Месяц спустя после визита Макара Климятича прибыли киевские иудеи – ростовщики, желающие вступить в Ростдом. Разговор с ними у меня вышел короткий и закончился следующими словами:

– Я вам не доверяю, а если не доверяю, то как мы можем вести совместные дела?! Примете православие – поговорим по-новой, тогда, может, еще и приму вас в компаньоны, а иудеев – никогда! Надо быть полным дурнем, чтобы это сделать, ведь в ваших священных иудейских книгах Талмуде и Торе вам прямо разрешается и поощряется обман иноверцев-гоев! Поэтому прощайте!

Иудеи выехали от меня подозрительно задумчивыми. Поэтому не удивлюсь, если они вскоре вернутся в Смоленск, но уже с крестами на шеях.

Сентябрь 1234 года

Я с любопытством наблюдал за тем, как конный строй сталкивается с пехотной колонной первого батальона. Пехотинцы пики перед собой не выставляли, поэтому конники могли беспрепятственно врубаться в колонну. Хоть дружинники и не разгоняли своих коней во всю мощь, работая в щадящем режиме, но удар о щиты пехотинцев вышел знатный. Первые шеренги во многих местах посыпались, заваливаясь под копыта коней. На отдельных участках строй хоть и прогнулся, но выстоял – задние шеренги грамотно подпирали спины впереди стоящим, сдерживая напор конницы. Высоко эшелонированные, плотно сбитые батальонные и полковые колонны обладали большой массой, обеспечивающей их необходимой инерцией, чтобы сопротивляться при обороне, но также большая масса придавала движущимся колоннам импульс в нападении, позволяющий им сминать все на своем пути.

По отмашке Бронислава раздался протяжный вой трубы – дружинники сразу остановились, а из рядов пехотинцев слышались стоны затоптанных, сдобренные матом взводных и ротных командиров, распекающих своих неуклюжих подопечных, не сумевших удержать строй.

– Ваш строй был прорван! – когда ситуация немного устаканилась и была оказана первая помощь пострадавшим, громко захрипел надорванными связками на своих подопечных подполковник Клоч, ныне командующий первым батальоном. – В настоящем бою вас всех поубивали бы к х…ям собачим! Вторые и третьи, вплоть до двенадцатой шеренги, плохо прижимались к спинам стоящих впереди шеренг! От хорошего, плотного сжатия не вы от конницы должны были пятиться или тем более опрокидываться, а она от вас отскакивать! Вас в одном ряду двенадцать человек, на одного коня приходится не меньше двух рядов, и вы, два с лишним десятка обалдуев, не можете одну конягу сдержать! Позор!

Пехотинцы молча стояли, потупив в землю взоры.

– Я вам раньше о чем говорил? Перед самый стычкой, за мгновения до нее, вы должны не стоять столбами, а с силой надавить на спину впередистоящего! Если бойцы забыли, то почему взводные и ротные им о том не напомнили! Все стояли и глядели с трясущимися коленками, позабыв обо всей учебе! Будем повторять сегодняшнюю сшибку до тех пор, пока конница от вас как горох от стены отскакивать не будет!

Я пошел на такие жесткие, контактные учения лишь после того, как всех участвующих в них удалось полностью облачить в положенные по штату доспехи, иначе это было бы еще более травмоопасно. И так получили несколько переломов, слава богу обошлось без открытых! Но иначе никак! Нормально, только на дистанционных учебных боях, пехоту не обкатать. Сегодняшний день это в полной мере подтвердил. В реальном бою этот батальон полсотни конных ратьеров разорвали бы, как тузик грелку. Хотя я сильно преувеличиваю! Ведь в этой сшибке у пехотинцев и дружинников, кроме доспехов и щитов, никакого иного вооружения не было. Были бы у пехотинцев тяжелые пики, конница так бы вольготно к строю точно не приблизилась бы. Но здесь ставилась другая цель, главное было испытать крепость строя – последнего рубежа обороны, когда заградительные вооружения (луки, арбалеты, пики) уже себя исчерпали. Опыт не удался, но теперь всем очевидно, как и над чем предстоит еще поработать, в каких умениях и кого натаскать. Вот уж действительно нет худа без добра!