Алексей Янов - Княжич [litres]

Вот над каре командующего Клоча раздался трубный перезвон, и одновременно вверх по высокому шесту поползли сразу два флажка – коричневый (черепаха) и красный (стрельба).

– Что сии флажки означают? – чуть слышно поинтересовался князь.

– Коричневый флажок означает команду «черепаха», то есть обложение со всех сторон щитами. Красный флажок означает команду «стрельба». Когда эти два сигнала подаются одновременно, то это означает и сохранение построения «черепахи», но в то же время отвлечение части сил (половины стрелков) на стрельбу по неприятелю. Когда у твоей конницы опустеют колчаны, то коричневый флажок будет спущен, и стрельбу смогут вести все наличные стрелки.

Два соседних батальона приняли приказ командующего и аналогичным образом отсигналили ответно. Первые две шеренги пикинеров, выставив вперед щиты и копья, рухнули на колени, а за их спинами стрелки открыли стрельбу по надвигающейся коннице. Причем стреляли не все стрелки, а через одного: нечетные ряды стреляют (выстрелив, стрелок опускается на колено перезаряжая фанерный лук (использовать арбалеты даже с тупыми наконечниками было опасно), давая тем самым возможность сделать выстрел следующему стрелку, стоящему за спиной). Четные же ряды держат над своими головами ранцы-колчаны, прикрывая по возможности от стрел соседнего стрелка нечетного ряда, так как обстрел со стороны конницы князя все еще продолжался.

Из открывшегося фронтального окна, появление которого было вызвано приседанием на колено двух первых шеренг пикинеров, навстречу коннице полился нескончаемый поток тупых стрел. Даже эти учебные стрелы, лишенные наконечников, вызвали не слабый переполох в атакующей коннице и резко затормозили их атакующий порыв.

– Скорость у конницы сильно упала! – удовлетворенно заметил я князю, смотрящему во все глаза на поле боя. – На всем скаку у дружины еще были шансы проломить строй, теперь же – их нет совсем.

Удары стрел были болезненными для дружинников, но не смертельными. Они все же все как один были облачены в доспехи, а их лица защищали маски – личины. Кони защищались хуже, и, следовательно, им доставалось сильнее. В возникшей сутолоке несколько наездников даже вылетели из седел (седла люлечного типа на Руси не знали и не применяли).

Словно в подтверждение моих слов вместе с трубным звуком с флагштоков спустили коричневые флажки, и сила огня сразу возросла в два раза. Кое-как подскакавшие уже было к линии копий дружинники замешкались, «зачесались» от чувствительных ушибов, причиняемых древками стрел. И окончательно остановились, не зная, что им делать и как успокоить своих нервничающих коней, бесившихся от постоянных попаданий стрелами. Кроме того, кони категорически не желали напарываться хоть и на тупой, но все же частокол копий. Им просто не было хода, сразу несколько копий упирались каждой коняшке в грудь, мешая ей сделать даже шаг. Поэтому кони, все покрытые гематомами от стрел, сердито ржали и вставали на дыбы.

Но все же через пару минут десятка два дружинников, понукая животных, смогли прорваться к линии щитов. Еще несколько десятков пеших, бросивших своих коней, сумели проползти под копьями, то и дело получая увесистые удары древками. Остальная половина дружины – ушибленная и зашибленная (позднее выяснилось, что около десятка человек получили вывихи и переломы) – лезть на рожон не стала. Они благоразумно предпочли уйти сами и отвести подальше с линии обстрела своих коней (позднее три коняги, получивших переломы ног, пришлось забить на мясо). Вовремя сообразили, что им в атаке ничего не светит, а люлей, ни за х…вост собачий, можно получить знатных.

Глядя на эту картину, я вслух высказал очевидную всем присутствующим на НП мысль:

– Если бы это был настоящий бой, никто живой не смог бы приблизиться к щитам пикинеров.

– Сам вижу, – зло бросил князь, – полдружины моей полегло бы, к чертям собачим! А второй половине, чтобы спастись, пришлось бы утекать что есть сил подальше.

– Это у меня конницы нет, а то недалеко бы они у тебя утекли, разве что до ближайшей скудельницы, – заявил я с плещущимся через край самодовольством.

– Ну-ну, – хмыкнул князь. – Коней строем ходить хочешь научить, зажав им промеж зубов мечи? – и он громко и нервно рассмеялся.

Я промолчал, подумав лишь про себя, что при желании можно и коней научить строем скакать. Но дешевле и лучше завести вооруженных пистолями рейтаров, они в свое время сокрушали ходящую строем рыцарскую конницу. С рейтарами получалось дешево и сердито, так как особых строевых качеств к коням не выдвигалось, а пуля, в отличие от копья, сможет пробить любой доспех.

В это время несколько десятков самых настырных дружинников, зло размахивая деревянными мечами-палками, добрались до пикинеров. Тут же прозвучала новая команда, пикинеры всех трех батальонов сразу отбросили бесполезные в ближнем бою копья. Затем они дружно встали, перевооружившись такими же деревянными мечами, как и у дружинников, а стоящие за их спинами первые шеренги стрелков, отбросив луки, взялись за бердыши. Точнее, в данном учебном бое стрелки вместо бердышей вооружились длинными дубинками, повесив при этом свои пока не нужные ранцы за спину.

И пошла потеха: первые две шеренги начали бить «мечами» разрозненно лезущих к ним противников. В это время стоящие в глубине построения шеренги стрелков принялись сверху, из-за спин первых двух шеренг, дубасить дружинников по головам, благо длина учебного бердыша позволяла это делать.

Раздалась новая команда. Стоявшие батальоны дружно двинулись вперед, тесня своей массой княжескую рать. И все это действо происходило под мерные звуки барабанов и активные, в такт барабанов, выпадов вперед пикинеров щитами. Даже одни лишь одновременные удары щитов всей шеренгой, без применения оружия, сносили дружинников, опрокидывая их наземь. Выпад вперед щитом и последующий удар «мечом» происходили практически одновременно, строго под бой барабанов. И задние шеренги слегка подталкивали вперед передние шеренги, придавая тем самым им дополнительный силовой импульс.

В итоге дорвавшиеся до обидчиков дружинники были опрокинуты наземь, иногда вместе со своими лошадьми, буквально за несколько минут. А пешие дружинники продержались и того меньше, сразу же словив удары «по шапке», рукам, ногам и ребрам. При всем при том, что пешцы, натасканные во многих учебных боях, били своих оппонентов в неполную силу, иначе трупаков получилось бы не меньше чем полдружины! Полегли бы все, кто на свою голову сумел дорваться до ненавистных лапотников! Я был искренне счастлив!

После случившихся «Фермопил», чтобы хоть как-то примирить дружинников и отвлечь их мысли от позорного поражения, понесенного от каких-то сиволапых мужиков, мне пришлось организовать грандиозный пир. Примерно такой результат противостояния я заранее предчувствовал, исподволь готовился к нему, закупая впрок продовольствие. А в этот день с самого раннего утра казарменные кухни были загружены профильной работой – готовкой пищи.