Андрей Белянин - Линейцы [litres]

Двух студентов из России двадцать первого века не слабо трясло, такого количества смертей вокруг они ещё никогда не видели…

Куда более привычные ко всему старик и девушка вместе, плечом к плечу лишний раз обошли всё что можно, собирая где придётся полезные трофеи. Если кого-то коробит общее правило обыскивать трупы на войне, так увы – объяснять очевидное бесполезно, а осуждать реальность за то, что она именно такова, бессмысленно и бесперспективно.

Василию вернули его саблю – она была почти в порядке, исключая разве что две незначительные вмятины на ножнах. Отобранный кинжал Заурбека найти не удалось, зато Татьяна вручила владикавказцу сразу два других шикарных кинжала – один широкий грузинский, целиком в серебре, а другой лакской работы, с узким чеченским клинком и характерным орнаментом.

– Считай, что с бою взял!

– То есть с трупа? – поморщился студент.

– Ох, не хочешь, не бери! – вмешался подпоручик. – Дай сюда. Я тоже кинжал поносить хочу!

– Тебе, офицерик, по форме не положено, – повела плечами казачка. – Хошь, пистоль черкесский дать могу. Слегка почернел от гари, но сам исправный. Держи!

Вася тут же вцепился в длинноствольный пистолет, едва не подпрыгивая от счастья, как ребёнок с новой игрушкой. В целом они забрали четыре ружья, три пистолета, пять кинжалов и две дорогих шашки. Прочее оружие, если и было, то находилось под завалами или пришло в негодность после взрывов. Еду или воду даже не искали, зато набрали полный карман серебряных монет русской и турецкой чеканки. Тоже пригодится, как-никак деньги есть деньги.

Долгое время провозились с тем, что перетаскали трупы в одну общую могилу в той же яме. Дед Ерошка деловито пояснил, что не хоронить нельзя, и речь не о какой-то особой гуманности. Днём в горах бывает жарко, дикие звери да птицы мертвечину быстро не приберут, а от гнили болезни разные ветром разносит. Так что без вариантов.

Уходили при первых рассветных лучах, молча. Говорить было не о чем, да и не особенно хотелось. Наверное, та же Татьяна могла бы рассказать о том, как им удалось оторваться вчера, как они искали следы ушедшей разбойничьей шайки, как на них выскочил воодушевлённый буланый, скача от радости козлом и практически за рукав черкески потянул старого казака к нужной тропинке. Когда дед и внучка услышали грохот взрывов, то пустили коней вскачь, но опоздали. Возможно, к счастью. Летающие джинны исчезли в ночи до того, как казак с казачкой выбрались на окраину горящего аула.

Однако самый большой сюрприз ждал всех у казачьего секрета. Когда маленький отряд вывернул к рощице у горы, там прямо поперёк тропинки, на сером камне, скрестив босые ножки, сидел небритый маленький шайтан в большой чёрной папахе. Его широкое лицо расплылось в довольной щербатой улыбке:

– Ай, кого я визу? Кунаки мои, зивые и сдорофые!

– Энто что ещё за бесюган в черкеске?

В руке девушки мгновенно сверкнула «андреевская» гурда, но дед Ерошка устало махнул рукой:

– Энтого знаем. Шайтан местный, Ахметкой кличут, было дело, помог нашим хлопчикам. Да хорош уже зубы скалить на кого ни попадя…

Бескровная с видимым сожалением бросила шашку в ножны. Побледневший нечистый выдохнул, вытянув губы трубочкой: он ещё не был знаком с чудесной привычкой чернобровой красавицы начинать знакомство с прицела между глаз или с клинка к горлу.

– Как дела, жених? – Василий сполз с коня и не чинясь подал шайтану руку. – Какими ветрами в наших краях?

– Вах, сошкучился очень! Скушно без фас ф горах, э-э, тоска! Фот думаю, фы у меня ф гостях в ауле Мёртвых были, дай и я к фам загляну, да?

– Визит вежливости, значит, – господин Кочесоков также придержал своего вороного, в то время, как казаки проехали вперёд. – Допустим, мы верим. Но вся мировая литература от мифов о Гильгамеше до романа Булгакова учит нас не доверять данайцам, дары приносящим.

– Нанайцам?

– Данайцам, – важно добавил ясности подпоручик. – Это как Даная, которую все рисовали голой, под золотым дождём, но только не она, а мужики, их много, и все с подарками. Мораль в том, что если тебе кто-то чего-то зачем-то и почему-то даёт даром, то спасибо, нет, я вас боюсь!

Ахметка и Заур недоуменно переглянулись. Васина манера объяснять что-либо могла запутать любого. Впрочем, шайтан быстро вспомнил, зачем пришёл, и честно постарался раскрыть карты – если само понятие честности вообще применимо по отношению к представителю нечистой силы…

Утро выдалось солнечным, прохладным и ярким, так что, несмотря на бессонную ночь, оба студента чувствовали себя на адреналине, бодрыми и свежими, сна ни в одном глазу, а значит, могли выслушать нежданного гостя со всем вниманием. Бескровная, обернувшись, дала понять, что в секрет нечистого не пустит, и если так уж надо пообщаться – болтайте тут, ибо нечего всяким там!

В общем-то парни прекрасно понимали, что она права. Ахметка тоже ни капли не обиделся: шайтаны существа необидчивые по природе. Тем более что дело-то было важным.

– Слюшайте, кунаки, я тут в Мёртфом ауле пагаворил со знаюсими людьми…

– С покойниками, – поправил Барлога.

– Они гофорят, што мир ижменился, што фсё не так ф горах!

– Для мертвецов? Естественно.

– Што сама Мать Болесней дфоиться стала!

– Как они могут видеть, у них же глаз нет, – свысока напомнил подпоручик.

– Убыры, которые кощти на кладбисе грысли, теперь детей крадут, крофь их пьют!

– Ага, чёй-то я не видел в вашем ауле ни одного ребёнка…

– Вася, уважаемый, вы не могли бы пять минут помолчать, а?! – Господин Кочесоков в сердцах сорвал папаху, запихивая её в рот старшего товарища. – Лезете везде со своими комментариями, как Ксения Собчак в уральский монастырь. Дайте уже ему хоть объясниться толком!

– Я и гофорю, – постучал себя кулачком между газырей маленький шайтан. – Несисть софсем штыд потеряла, чузих слусает, бесчештные дела фытфоряет, непрафильно это, мамой клянусь, э-э!

– Каких чужих? – Бдительно выловив хвост нужной информации, Заур вперился острым взглядом в бегающие глазки рогатого.

Тот поелозил задом, убедился, что удрать от неудобного вопроса не получится, и сдал всех с потрохами, без пыток. Продираясь сквозь его манеру речи, дефективную во всех смыслах, друзья-студенты смогли вычленить не так много нового, но на пару определённых моментов обратить внимание стоило.

Зайдём издалека… Нечисть (почти любая) живёт на нашей планете достаточно долго, как минимум с момента появления человека разумного и прямоходящего. Для кого-то из этой братии люди было досадной ошибкой древних богов, другие видели в представителях древнего человечества движущуюся мишень для бесконечных и не всегда безобидных шуток, а для иных они сразу стали непримиримыми врагами. Но вернёмся к нашим баранам, к нашим горным баранам…