Сергей Чернов - Рождение сверхновой

— К сожалению, нет, — с неким разочарованием в голосе от несбывшихся ожиданий отвечает ЧжуВон. Потом обращается к своему грузу:

— Эй, ты там живой? — получив в качестве ответа невнятное мыканье, ЧжуВон успокаивается.

Рота перемещается к казарме, выстраивается. ЧжуВон пристраивает своего подопечного с краю строя.

— Хватит на сержантах кататься, солдат.

Командир ставит на этот раз не такую тяжёлую задачу, как пару часов назад, после чего самочувствие солдат роты мало отличается от состояния пациентов реанимации.

— Привести в порядок оружие! Сдать оружие и снаряжение! Привести себя в порядок! Построение через сорок минут!

Рота под командованием сержантов втягивается в казарму. ЧжуВон с приятелем идут сзади.

— Поверить не могу, — говорит ефрейтор, — неужели и мы когда-то такими были?

— Лично я не был, — возражает ЧжуВон, — Я никогда на марш-бросках без сил не падал.

— Да и я не падал, но всё равно тяжело было. А сейчас даже не пойму, устал я или нет.

За разговорами они входят в казарму и тут же начинают попиннывать новобранцев.

— Не ложиться, отдыхать за работой! Всем чистить автоматы, проверять снаряжение!

Они останавливаются около одного солдата, исхитряющегося всё делать лёжа. Снять автомат, вытереть снаружи, разобрать, почистить.

— Клоун, — замечает ефрейтор.

— А может в этом есть смысл, — задумчиво говорит ЧжуВон, — Представь, что он делает это под огнём противника.

— На огонь противника он должен отвечать стрельбой, — возражает ефрейтор.

— А вдруг вражеский снайпер? Приказ чистить оружие выполняется? Выполняется. Продолжай, солдат, — решает ЧжуВон.

— Рядовой Пак, господин сержант. Есть продолжать! — в голосе снизу можно распознать какие-то остатки бодрости.

Старшие продолжают подбадривать подчинённых. Между делом сами быстро и незаметно приводят своё оружие в порядок. Труда это не составляет, стрельб на этом марш-броске не было. Помаленьку, понемногу рота приходит в себя. Рядом с ЧжуВоном два приятеля, один из которых прибился недавно. Старая компания не распалась, но ЧжуВона и ефрейтора перевели в роту новобранцев с обычным заданием перед демобилизацией. Привести в норму молодых солдат (в Советской Армии аналогом можно считать курс молодого бойца, прим. автора).

— Надо выделить группу совсем слабых, — размышляет ЧжуВон, — и снизить им нагрузку.

— Лейтенант не позволит.

— Наш лейтенант не дурак. При передозе нагрузки организм не тренируется, а истощается и слабеет, — обосновывает своё предложение ЧжуВон.

— Ёксоль! — ЧжуВон чуть не ударил кулаком по клавиатуре. Минуту назад один из приятелей затащил его в компьютерный класс. Парни обнаружили в сети новый рекламный ролик с Агдан и притащили его сюда.

— Что, предводитель?! Что они говорят? — гомонят друзья.

— Да ничего особенного, — успокаивается ЧжуВон. Успокаивается и думает, а, правда, чего он так вспыхнул? Ничего такого Юна себе не позволяет, и никогда не позволяла.

Проматывает ролик снова, озвучка на французском языке, перевод ещё не сделали. На экране пять ногастых стройных кореянок рекламируют чулки французского производства. Пятеро, не считая Агдан, но она просто сидит и наблюдает. Камера аккуратно выбирает самый выгодный ракурс, чтобы зритель мог рассмотреть её ножки, открытые до колен и чуть выше. Стоящий рядом подтянутый высокий француз настаивает:

— Мадемуазель Агдан, не разочаровывайте нас, я умоляю. Примите участие.

— Нет, мсье Голар. Я давно не модель, я — продюсер, им и останусь, — Агдан непробиваема. Её ножки обнажены, их ничего не украшает кроме аккуратных босоножек.

— Переведи, предводитель, переведи, — науськивают ЧжуВона друзья. Тот отмахивается, «дайте досмотреть».

Смотреть есть на что. Тончайший нейлон наползает на ножку ДжиХён, — почти все её узнают, — затем на другую. Немного другого цвета чулок пристёгивается на застёжку… ага, это уже ИнЧжон. Других девушек морпехи не узнают.

Потом перед камерой вышагивают прелестнейшие ножки, одна девущка сменяется другой. Меняются и фасоны. Агдан всё так же сидит на своём месте и распоряжается. По её команде девчонки выстраиваются в ряд, синхронно делают мах ногой. Сначала согнутой в колене, — солдаты в классе постанывают от восхищения, — затем прямой.

— Теперь левой так же! Алле, раз-два! — командует Агдан, — Теперь уверенным шагом вперёд. Стой! Раз-два! Разворот!

Камера демонстрирует синхронный почти строевой шаг абсолютно ровной шеренги. И все остальные эволюции. Мелькают аккуратные ступни на шпильках, камера поднимается выше, взмётываются юбочки при поворотах, обнажая кружевные края… ЧжуВон оглядывается.

Класс переполнен солдатами, все сгрудились у мониторов, ему в затылок дышит толпа. Парни сверкают глазами…

— Слюни подберите! — холодно говорит ЧжуВон.

— Переведи! — стонет толпа.

— Да нечего тут переводить! — хмурится ЧжуВон, и всё-таки сдаётся, — Агдан девочками командует, они по её команде махи делают, ходят и всё такое. Хмырь рядом с ней уговаривает принять участие в рекламе, она не соглашается.

— Зря… — шепчет кто-то сзади.

Ролик меж тем подходит к концу, девушки уходят, Агдан встаёт. Камера на мгновенье фиксируется на ней, парни вокруг ЧжуВона дружно ахают. На ножках Агдан якобы неведомым путём заманчиво поблёскивает чёрный нейлон, настолько тонкий, что сразу и не разберёшь, какого цвета чулки. Сверху по экрану ползёт надпись, объясняющая насколько стильна и модна продукция фирмы «Контиаль».

Агдан уходит, камера не отстаёт. Жители мира Юркина мгновенно вспомнили бы задорную походку Мерилин Монро по перрону в фильме «В джазе только девушки». Высокий каблучок, стрелка сзади, только юбка Агдан короче и ножки, пожалуй, красивее.

Девушка садится в лимузин, изображение исчезает, когда камера упирается в мощную фигуру охранника. Морпехи, скопившиеся в классе, дружно выдыхают.

— А ты говорил, что она не соглашалась, — недоумевает один из приятелей ЧжуВона.

— Рекламный ход такой, — вяло объясняет он, — Не соглашается, потом вдруг уходит в чулках. Вы же ахнули? Ну, вот — цель достигнута.

ЧжуВон уходит. Его несколько коробит рекламная тема. В унисон его настроению кто-то сзади в классе ворчит:

— Нечего французам на наших девушек пялится…

— Ты же на француженок пялишься? Так что счёт 1:1.

Оставшись один в сквере поблизости, ЧжуВон сжимает губы, челюсть тяжелеет. Он решительно вытаскивает смартфон, выбирает номер. Сейчас он ей всё выскажет!

Но с каждым гудком решимость его стремительно тает. А что он ей скажет? Что такого необычного произошло? Она — звезда, это её работа.

— Аньён, ЧжуВон, — раздаётся милый и знакомый голосок. ЧжуВон откашливается.