Михаил Ланцов - Конунг Руси [litres]

В ходе обыска усадьбы нашли много чего интересного. В том числе и несколько крытых корзинок с крышками, в которых сидели крупные черные скорпионы. Их яд-то и использовали для отравления того ножа, которым ударили конунга. В вино его добавлять не стали. Посчитали, что парень получил благословение Богово и для него теперь скорпионы не опасны…

Ярослав услышал шум и вышел из усадьбы в мрачном настроении. И только для того, чтобы встретить толпу жителей, которую привели старейшины. С напряженными такими, сложными лицами.

– Ты почто беззаконие творишь? – воскликнул с легким переходом на фальцет один из них.

Конунг посмотрел на него очень тяжелым взглядом. Отчего тот чуть поежился и подался назад.

– Сам расскажешь или этих вывести?

– Что? О чем? Я тебя не понимаю? – замельтешил этот старейшина.

– О том, как крепость мешал строить, прислушиваясь к советам хазар и принимая от них подарки? О том, как покрывал покушение на меня с той отравой? О том, как сейчас привел людей, наврав им с три короба, чтобы защитить свою задницу? Мне эти подельники хазарского купца многое рассказали.

– О чем ты говоришь?! – взвился этот старейшина. Но тут же резко вздрогнул. Захрипел. И подался вперед, соскальзывая с ножа.

– Мерзавец! – веско произнес другой старейшина, также по уши замаранный в этом деле. Он-то и всадил бедолаге нож под лопатку. И выразительно так посмотрел на Ярослава.

Тот мрачно усмехнулся и едва заметно кивнул. Устраивать разборки и кровавую чистку сейчас было не в его интересах. А вот поставить старейшин в сложное положение и вынудить сотрудничать – да, это хорошо.

Поняв, что Ярослав не настроен их всех сдавать, старейшины начали тут же голосить о том, какой мерзавец был убиенный. О том, как их всех ввел в заблуждение. Как всех обманывал. И так далее. Так что толпа потихоньку рассосалась, проклиная мерзавца-предателя.

Когда все разошлись, к нему подошел Трюггви.

– Я был за Хазарским морем. Укус черного скорпиона – смертелен, – тихо произнес он.

– Как видишь, не для всех, – также тихо возразил Ярослав.

– Твои глаза изменились.

– Бывает.

– Я никогда о таком не слышал.

– Ты многого не слышал, – усмехнулся Ярослав.

– Я много путешествовал.

– Бывал в Египте?

– В Александрии. Однажды. Я тогда был наемником у ромеев на торговом корабле.

– А слышал про первого правителя всего Египта? Про Скорпиона?

– Про Скорпиона? Нет.

– Это было четыре тысячи лет назад. Задолго до того, как очередной пророк придумал очередную веру. В те годы жил великий воин – самый могущественный, что жил среди людей. И пожелал он объединить Египет, который в те годы представлял множество воюющих между собой городов. Собрал большую армию. Выступил в поход. Но после семи лет войны его разбили и оттеснили вглубь священной пустыни. Один за другим падали его люди, умирая под палящим солнцем. И так, пока в живых не остался только сам великий воин.

– Как же он стал правителем всего Египта, если он был разбит и погиб? – удивился Трюггви.

– Умирая, он обратился к одному из местных Богов. Предложив в обмен на жизнь и победу построить в честь него храм из чистого золота. И свое вечное служение. Свою душу. И Бог услышал его. Чтобы скрепить их договор из песка, рядом с воином вылез большой черный скорпион, которого тот должен был съесть. Живьем. А тот его должен был жалить все это время… И если он будет достоин, то…

– Так тебе помог тот Бог? – с некоторым облегчением произнес Трюггви. – А мы уже гадали, кто именно тебя спас. До драк доходило.

– Я общался со Скорпионом, – тихо сказал Ярослав, грустно улыбнувшись.

Трюггви нахмурился. Внимательно посмотрел на конунга и, не найдя на его лице никаких намеков на шутку, напрягся. Ему нужно было услышанное переварить.

Ярослав же был уверен – не пройдет и недели, как все Гнездо будет знать эту легенду. Его раздражала нарастающая конкуренция между конфессиями, каждая из которых боролась за то, чтобы чудо его выздоровления посчитали ее заслугой. И он хотел утереть нос им всем, поставив на место. Ну и увести мысли в другую сторону. Ведь общество тут было совсем не христианское, а с достаточно архаичными верованиями. В том числе и в древних духов праотцов, которые могут прийти на помощь потомкам. Да и вообще высшие силы вне категории божеств здесь были представлены в изрядном количестве.

Что же до византийцев и хазар, то как представители аврамических религий они себе, безусловно, выдумают что-то демоническое. Но тем лучше. Во всяком случае, в отношении Византии. Ярослав не желал с ней целоваться в десна и уж тем более ехать туда жить. А тут – вон – красивая легенда, которая, безу-словно, просочится в Константинополь. А значит, вероятность того, что его попытаются использовать как кандидата в Василевсы, уменьшится. Слишком опасно. Вполне себе религиозная чернь может не понять столь явных языческих, а то и демонических загонов.

Эту легенду наш герой вынес из просмотренного в свое время фильма. На волне интереса к сюжету и образам он тогда почитал немного про героев тех лет и узнал о том, что действительно был такой легендарный царь Скорпионов – первый правитель, объединивший Древний Египет. Другой. Совсем другой. Но так и что? Для красивой легенды вариант, рассказанный в том фильме, подходил как нельзя лучше.

862 год, 29 августа, Гнездо

– Плывут! Плывут! – закричал вбежавший в старую усадьбу мальчишка. Ярослав завершал переезд в крепость. Но еще кое-какие дела вел в старой усадьбе.

– Кто плывет? – спросила Пелагея, озвучивая молчаливый вопрос конунга, который вышел на крики.

– Лодки плывут. Много! Большие! Там! Там! По реке!

– Против воды? – спросил Ярослав.

– Да. Да.

Кто это мог быть – неясно. Однако наш герой отреагировал единственным правильным образом. Он приказал подавать сигнал общего сбора. Тот, по которому все Гнездо должно было собираться, вооружаться и выступать на защиту своего поселения.

В этот раз все выходило намного медленнее, чем на учениях. Народ ведь не готовился в них участвовать и был кто где. В том числе и не в самом поселении, а где-то в стороне от него. В лесу, например, или еще где. Да и не все дела можно было вот так вот бросить и бежать. Но Ярослав никогда не подавал фальшивых сигналов, кроме учений, но они были одни и о них конунг людей предупредил. Поэтому народ постарался собраться как можно скорее.

Так или иначе, но завершение сбора и снаряжения из крепостного арсенала пришлось с изрядной задержкой. И люди вышли строиться в поле уже в самом непосредственном виду вероятного неприятеля.

– Это то самое место? – нахмурившись, спросил магистр [38] Магистр в этот период истории Византии – высокий государственный пост. Доверенное лицо в светских делах империи. Их не могло быть больше дюжины. Первым над ними был протомагистр. Мануил, недовольно уставившись на людей, что с щитами и при оружии строились не то для защиты, не то для атаки.