Владимир Марков-Бабкин - Империя. Исправляя чистовик [СИ]

Киваю.

– Я всем сердцем желаю не допускать больше войн между нашими державами. Ты абсолютно прав, говоря о том, что тот же Лондон всячески подстрекает и поддерживает ваших радикалов, мечтающих о жизненном пространстве на Востоке. Но, Lebensraum, вернее попытка осуществить этот проект военным путем, обойдется Германии непомерно дорого, к вящей радости, как ты правильно заметил, дельцов Сити и Уолл-Стрит. Нам же земли Германии вовсе не интересны. Мы хотим торговать, нас интересует сотрудничество, а не бессмысленная кровь. Ты сказал, что ни одна проблема ведущих держав не была разрешена по итогам Великой войны. Это не совсем так, поскольку Россия получила по итогам войны не только всё, что хотела, но и даже больше. То же самое касается Италии. Да, у Сербии, Румынии и Болгарии аппетиты еще имеются, но сцепиться между собой я им не дам, а полноценно воевать вовне они пока не могут самостоятельно. Вопросы каких-то колоний могут возникнуть, но в Европе у нас точно нет никаких причин воевать с Германией.

– А с Нордическим Союзом?

Пожимаю плечами.

– Насколько мне известно, формально Нордического Союза еще нет, хотя я понимаю и признаю интересы Германии в части Венгрии и северных народов. Россия, в свою очередь, считает своей миссией заботу о славянских народах Европы, Италия, что очевидно, проявляет заботу о романских народах. Естественно, Новоримский Союз заботится также о всех державах, входящих в состав НРС. Что касается Нордического Союза, то я всем сердцем хочу достичь взаимопонимания и исключить любые поводы для возможных конфликтов между нашими союзами. Вопросом же номер один в нашей повестке является вопрос бывшей Австро-Венгрии. Помимо Венгрии и вспыхнувшей войны между ней и Румынией, у нас имеется довольно много, если так можно выразиться, наследников бывшей Двуединой монархии. Австрия вошла в состав Рейха, и мы это признали. Словакорусиния вошла в Новоримский Союз, и вы это признали. Но остальные, включая Чехию и Земли короны Святого Иштвана замерли в опасной неопределенности, которые в любой момент могут привести к нежелательному конфликту между нами.

Кайзер побарабанил пальцами по столу.

– Германия не может пойти на то, чтобы Чехия выпала из-под определенного влияния Берлина. Там много немцев, особенно в Судетах, да и интересы Рейха в этой стране довольно велики. Вхождение же Праги в Новоримский Союз нанесет непоправимый ущерб интересам Германии.

Замечаю:

– Помнится немцы Судет проголосовали на плебисците против вхождения их земель в Рейх.

Кузен поморщился.

– Это легко поправимо. Ты должен понять, что мы не претендуем на какие-то заоблачные уступки с твоей стороны…

Киваю.

– Особенно в контексте Норвегии и острова Медвежий.

Собеседник хмуро соглашается.

– Да, особенно в этом контексте. Однако, одно дело уступки в части правильного раздела Венгрии, а совершенно другое – Чехия. Для нас это принципиально.

Я его понимал. Венгрия, большей частью, страна аграрная и довольно отсталая на большинстве территорий. Чехия же страна компактная, промышленно развитая. И если бы Берлин смог поглотить чехов, то эта земля стала бы настоящей жемчужиной германской короны, которая придаст развитию Рейха дополнительный и довольно мощный импульс.

И именно поэтому пойти на это я не мог.

– Мы можем инициировать новый референдум…

Исход которого был понятен и мне, и кайзеру.

Тот покачал головой.

– Нет, это не выход оставлять все на волю случая и стихии. Мы должны договориться здесь и сейчас.

Да, здесь и сейчас.

– Вилли, я понимаю твои мотивы и интересы. Но и Россия не может, не потеряв лица, отдать чехов-славян в объятия Германии против их воли. Меня просто не поймут. Нам нужен какой-то компромисс в этом вопросе.

Вилли хмурится ещё больше. Как бы мы на первом же вопросе не разругались к чертям собачьим.

Кайзер жестко отрезает:

– О вхождении Чехии в Новоримский Союз не может быть и речи. Это недопустимо, даже если они все поголовно за это проголосуют. Рейх введет войска.

Ага, вот мы и пошли с козырей.

Вилли продолжил рубить воздух:

– Я готов к известным уступкам по Венгрии. Я готов обсуждать финансовые, промышленные и прочие технические вопросы, но Чехия – это принципиально для нас.

Киваю.

– И для нас. И ты прекрасно понимаешь, что, как только войска Рейха начнут выдвижение в Чехию, наш Экспедиционный корпус войдет в Чехию из Словакорусинии, где он стоит в полной готовности. И я думаю, что тебе известно, чьи войска будут встречать цветами.

Кайзер сидел хмурее некуда. Да, ситуация зашла в тупик. Ввод войск с обеих сторон означает войну между нами. Даже если мы этого не хотим, всегда найдется идиот, готовый стрелять во что угодно. Как говорят в таких случаях? Казус исполнителя или как-то так? Вот это как раз тот случай, который у нас может случиться с большой долей вероятности. Но даже при благоприятном развитии событий, мы с Вилли поделим Чехию примерно пополам. И что с ней делать дальше? Нет, пример Западного Берлина в моей истории показывает, что это тоже возможно, но разве ради этого каждый из нас хочет Чехию? Нет, нас интересует её экономика и промышленный потенциал, которые полетят в тартарары при таком жестком сценарии. Это называется, так не достанься же ты никому!

Была еще одна причина, по которой кузен не мог согласиться на вступление Чехии в Новоримский Союз, сугубо географическая, – разместив свои аэродромы в Чехии, мы сможем бомбить не только Берлин, но и буквально всю территорию Германии. В то время, как само ихнее люфтваффе могло пока дотянуться лишь до Риги, Минска, Ровно, и, с огромным трудом, с подвесными баками вместо бомб, до Кишинева. Я это понимал и готов был не напирать в этом чувствительном для собеседника вопросе. В конце концов, лет через десять-двадцать авиационные технологии дойдут до действительно дальних бомбардировщиков, и я смогу разбомбить Германию и без аэродромов в Чехии.

Да, и Бог с ней, с Чехией, на кону стоит много большее. И уступить в этом «много большем» я решительно не мог. Да, за столом переговоров нужна известная гибкость, но и готовых на глупые уступки никто не уважает и жертву эту не ценит. Наоборот, аппетиты растут.

Предлагаю:

– Выходом из этого тупика я вижу нейтральный статус Чехии по аналогии со Швейцарией.

Вилли качает головой.

– Нет, Миша, это не вариант. Я думал об этом, но нет. Швейцария – это Швейцария. Много веков нейтралитета, даже если они поставляли солдат всей средневековой Европе. Сложившаяся политическая система, свои элиты, ясный прогноз. Чехия же совсем иное дело. Нам нужна эта страна и ее экономика. И, уж, тем более, мы не можем допустить дрейфа Чехии в объятья Новоримского Союза. А он неизбежен, если не будет выработан механизм гарантий учета наших интересов и невозможности указанного дрейфа.